Покаяние

Национальный драматический театр имени А.М. Топанова представил премьеру спектакля «Той. Дым» [12+]. И он уже вызвал многочисленные отклики зрителей, оценивших поиск нового для нашей сцены театрального языка.


 ...Танец стервятников. Жёстко ритмизированные движения птиц поначалу сбивают с толку. Да будничный «Кыш-ш!» старого хакаса, отмахивающегося от надоедливых сорок, возвращает в реалии нашей жизни. Ведь этот «кыш» вместо раскатистого «хыйа парыӊар» — чем не намёк на нынешнюю манеру смешивать в речи русские и хакасские слова. А заодно и на слишком долгое отсутствие старика на родной земле. 
Так и есть — 20 лет тюрьмы и бестолковые годы скитаний. Нет у человека никого и ничего. Нет даже имени. Только неутолимая боль...
На пепелище семейного очага странник (в исполнении великолепного Юрия Майнагашева) вспоминает о былой жизни своего рода, своего аала. Ему, тогда совсем юному, незыблемыми казались традиции и обычаи народа, крепкими, как скала, — устои семьи. 
Вот отчий дом, где ему так хорошо жилось. А вот дом дяди Сандра, в котором подрастала Айлин. Сестрёнка... Дитя, вымоленное с помощью семи горных дев у Матери-Земли и богини Умай. 

Ох, как же нежно, в тончайших деталях и неизбывном аромате ирбена, представлены на сцене обряды, связанные с началом новой жизни! Любуешься и хочешь верить, что славно сложится жизнь Айлин, которой в три года вдели в ушки золотые серьги — в знак помолвки. Почему нет? Она из уважаемого рода, и мальчик Соян тоже из благополучного сеока. Вот и ударили отцы по рукам, заботясь о детях. О том, чтобы в будущем они создали семью, не отягощённую суицидами, тяжкими хворями, а то и плохой репутацией, что шлейфом могут тянуться за иным родом. 

 Опыт поколений!.. Но и ему оказалось не по силам противостоять чувствам, которые аккурат к совершеннолетию настигли Айлин. Под напрасный тахпах любви Сояна. Под безмолвный диалог с Андрасом, парнем из дальнего аала. В разгар игры он и Айлин вдруг замерли, заворожённо глядя друг на друга — и не было им дела до суеты вокруг. Они не слышали тревожного тимiр-хомыса. Не видели, как орнитоморфные существа (да-да, всё те же сороки, в данном случае деловые, с инженерной хваткой), готовясь к взрыву горной породы, оплели их рулетками так, что пара, не сделав даже по шагу навстречу, вдруг оказалась близко-близко друг к другу. Невероятно сильная сцена (артисты Наталья Албычакова и Николай Майнагашев) — чудо рождения любви. Пусть и запретной. 
Шанс быть вместе давала влюблённым удача на скачках: только девушку догони. Она ж изо всех сил старалась, чтобы это случилось. Но манёвр Айлин разгадал двоюродный брат — стеганул её коня так, что пыль из-под копыт столбом взвилась. 
Он же и дяде Сандру (артист Андрей Тюкпиеков) открыл эту тайну. И тому, крепко повязанному обязательствами, ничего не оставалось, как спешно объявить о свадьбе дочери с Сояном. На полнолуние. И что? Сас тойы — «пир волос», предшествующий главному торжеству, сорван из-за бегства наречённой! Скандал. Позор. Ярость несостоявшегося мужа. И молчаливая готовность отца Айлин принять невозможную развязку событий.
Луна кровью налилась, когда Соян с дружками забивали кнутами Андраса и Айлин, так и не позволившую расплести все косички… А потом пришёл черёд вездесущих сорок. Повадки этой птицы вошли даже в хакасский миф: «Как увидишь кровь, то тут как тут, скок да скок». Пора-пора снимать красивую одежду с жертв да укрывать ею вагонетку с углём. 
Ну а луна ещё раз (да многажды!) кровью умылась, когда тот самый брат Айлин решился на месть. А значит, на годы заключения и жизнь, изнурённую виной перед сестрёнкой. Слишком дорогая плата за то, что обычаи для него оказались важнее её чувств.

Вот такая история — впечатляющая и жестокая. Передана она скупыми репликами, щедрыми на образность тахпахами, а в основном рассказана языком пластики, языком танца. Приглашённый хореограф Павел Рябов (Санкт-Петербург) отлично справился со своей задачей. Найти россыпь интереснейших решений ему помогли, конечно же, сотрудничество с режиссёром-постановщиком, с хакасскими артистами, знающими, «откуда есть пошли мы», и то же наблюдение за сороками... Буквально по бусинке, по выражению мастера, собирались все образы и смыслы через язык тела. Понять который более чем поспособствовала сильная музыка Аржана Туденева и Татьяны Шалгиновой. 
Наверняка максимум сил (и душевных прежде всего) отдали сотворчеству все — и те, кто на сцене, и те, кто обычно за кулисами. Настолько плотным, эмоционально сильным и... многозначным оказался спектакль. В нём много смыслов. А история любви — на мой взгляд, повод рассказать с помощью этнографически красивой «картинки» (к слову, готовой знакомить зрителя с особенностями традиционного мировоззрения хакасов) о сегодняшних проблемах, которые в условиях всепоглощающего глобализма просто отходят на второй и даже третий план. 
Представление главной сюжетной линии на страницах газеты считайте преднамеренным. Потому как хочется, чтобы будущий, а тем более неподготовленный зритель не отвлекался от сцены, читая бесконечные пояснительные «титры». Чтобы наслаждался игрой актёров, в большинстве своём выросших в хакасских сёлах, считывал их мысли и эмоции. Пробуждал в себе интерес к былому и думам о том, что мы потеряли и что обрели. И предугадывал последствия действий сорок, снующих между мирами и одинаково уверенно чувствующих себя в прошлом и настоящем. 
Ну вот так, на птиц-символов, коих фольклор однажды снёс с пьедестала за лживую натуру, взяли и возложили всю ответственность: они-де забирают аалы, традиции, культуру (конечно, вместе с костюмами и даже языком — основой основ нации) и те же полезные ископаемые, чистый воздух, природу, чем очень сердят чайаанов. 

Многослойность постановки Тимура Казнова кроется в деталях, крутой замес которых до сих пор не отпускает. Обращаешься к летописи Хакасии, в которой отмечаешь такой прогрессивный момент, как прокладку в начале 20-го века железной дороги к богатствам земли. Мысленно перебирая другие события, убеждаешься: да, в последние сто с лишним лет как раз и укладывается представленная театром история традиций и современности. Споришь с её финалом, не принимая этот невозможный взрыв священной горы. И с тревогой думаешь, а что же нас, хакасов, как нацию на самом деле ждёт в будущем?
Татьяна Майнагашева, драматург и всем нам известная актриса, написала пьесу по мотивам рассказа Митхаса Турана «Нерасплетённые косички», значительно ужесточив финал. («Это моё покаяние, моя боль», — сказала она, ратуя за то, чтобы «у народа пробудилось милое и такое созидательное чувство любви к своей земле».) Автор идеи Тимур Казнов пошёл ещё дальше. В итоге зритель получил не просто талантливо сочинённый спектакль, который ждёт фестивальный успех, а спектакль-предупреждение. 

Вера САМРИНА

Это не история для отдыха, — отмечает Тимур Казнов. — Это история для размышления. Театр сегодня остаётся последним прибежищем человека, в котором он может не закрываться в скорлупу современной жизни, а, напротив, обнажить душу, почувствовать и понять настоящее и важное. Я хочу обратить внимание на традиции народа — и показать, как они меняются под влиянием современности».