"Служите честно, и вам воздастся"

Такое напутствие своим коллегам-преемникам оставил основатель Хакасского национального театра кукол «Сказка», его первый главный режиссёр Людвиг Григорьевич Устинов. И они, сотрудники технического цеха, артисты-кукольники, этому завету свято следуют многие годы.

Для Эдгарда Арутюнова, заслуженного артиста Хакасии, лауреата премии правительства Российской Федерации в области культуры, артиста-кукловода и театрального художника, «Сказка» давно уже стала родным домом, где он служит с 1987 года. Целая жизнь связана с этим волшебным местом. Актёром сыграно множество разных ролей в спектаклях, отмеченных на различных международных и российских фестивалях. Как художник-постановщик он создал художественное оформление таких спектаклей, как «Жена Варвара», «Собачий блюз», «Золотая колыбель горных духов». Эдгард Арутюнов — художник и автор символики международного эколого-этнического фестиваля «Чир Чайаан». Поэтому не случайно в преддверии Международного дня кукольника, который отмечается 21 марта, мы обратились именно к нему с просьбой приоткрыть завесу тайны мира закулисья. И узнать, какой же он, по его авторитетному мнению, изнутри.


— Эдгард Гарриевич, помните тот день, когда впервые пришли в театр не как зритель, а полноценный сотрудник?

— Разумеется. Но случилось это не в «Сказке». После школы грезил большой сценой, мечтал играть Гамлета, читать монолог «Быть или не быть?». Но не прошёл по конкурсу. И, чтобы до армии год не болтался без дела, мама предложила мне работу монтировщика в железногорском театре кукол «Золотой ключик», где она более 20 лет была директором.

— Что входит в обязанности монтировщика?

— Я помогал ставить и убирать декорации. Поначалу было интересно. Где-то через месяц, когда увидел всю работу театра изнутри, понял, что хочу работать именно в театре кукол. Бог с ней, драматической карьерой. Ведь вот где настоящее волшебство — оживлять марионеток, планшетных, тростевых, перчаточных, мимирующих персонажей... Не попав на актёрское отделение, решил зайти в театр с другой стороны — на следующий год поступил в Красноярское художественное училище имени Сурикова на театральное отделение по специальности «художник-декоратор».

— В «Сказку» вас приняли художником-постановщиком?

— Нет, столяром-макетчиком. До меня тут творили величайшие мастера — Саша Алексеев, Марк Маркович Живило. Сначала пришлось поработать руками. Прошёл все ступени. Трудился бутафором, конструктором, столярничал, делал декорации и механику. Зато когда представилась возможность проявить себя в качестве художника-постановщика, эти знания мне очень пригодились. Я куклу чувствовал на уровне написания эскизов. Образ создавал так, чтобы девчонки-бутафоры могли воплотить его в жизнь, сделать максимально реалистичным.

Когда делали декорации к спектаклю «Колыбель горных духов», придумал двигающиеся менгиры. По задумке, во время действа каменные изваяния должны были разваливаться, а потом вновь собираться. Обратился за помощью к нашим ребятам из театрального цеха. Игорь Баранов, заведующий художественно-постановочной частью, придумал, как добиться этого эффекта. Вообще в театре без взаимодействия всех членов коллектива не обойтись.

Сцена — лучший учитель

— Сложнее вам даются драматические роли или непосредственно работа с куклой?

— Актёры-кукловоды даже в драматических ролях существуют, как мне кажется, несколько иначе, чем их коллеги из драмтеатра. Там приходится вживаться в роль, применять необходимую палитру чувств в зависимости от персонажа и поставленной режиссёром задачи. У нас же всё несколько сложнее. Когда работаю с куклой, как бы сливаюсь с ней в единое целое. Она — продолжение меня. А когда играешь драматическую роль, действовать приходится, будто ты сам — кукла. Я как бы оживляю себя. Может быть, так происходит только у меня, потому что по образованию я художник, а не актёр.

— А как же ваш диплом режиссёра массовых мероприятий?

— В Абаканском музыкальном училище по этой специальности обучался заочно. Всё-таки кукольному мастерству по-настоящему учился на сцене. Например, у величайшей артистки Анечки Рычковской. Царствие ей небесное. У Иришки Токаревой, с которой мы до сих пор вместе работаем. Наблюдал, впитывал, перенимал манеру игры, обращения и общения с куклой. Больше скажу, когда в театр «Сказка» пришли молодые артисты-кукольники — Женя Ильин, Данил Чернов, мой сын Артур Арутюнов, не стеснялся следовать их советам. Они профессионалы — окончили Екатеринбургский государственный театральный институт. Учились у такого мэтра, как Сергей Константинович Жуков (заслуженный деятель искусств РФ. — Е.Л.)

— С какими куклами вам нравится работать? Их ведь много — перчаточные, тростевые, планшетные, марионетки, механические мимирующие…

— В нашем театре есть все разновидности кукол. Например, Трёч, которого я оживляю в спектакле «Тим Талер, или Проданный смех», — штоковая марионетка. Но особенно мне нравится работать с планшетными, когда в чёрном кабинете три человека оживляют одну куклу. Один держит голову и туловище, другой управляет руками, третий — ногами. Знаю ребят, которые обожают перчаточных персонажей, таких, как балаганный Петрушка. Сын Артур предпочитает тростевую.

— А любимая кукла у вас есть?

— Да. Это Старик из спектакля «Старик и волчица». Как ни странно, это кукла не планшетная, а тростевая. Почему люблю? Скорее всего, это имеет отношение к тому, как спектакль создавался.

— Расскажите подробнее.

— «Старик и волчица» появился вне плана. Евгений Николаевич Ибрагимов тогда ставил у нас спектакль «Иуда Искариот. Предатель» по произведению Леонида Андреева. Он тогда ещё не был главным режиссёром. Директор, Алексей Иванович Смирнов, привёз Ибрагимова для постановки его дипломной работы. Как-то в перерыве между репетициями Евгений Николаевич прочитал нам пьесу «Старик и волк». Пьеса настолько понравилась, что решили поставить её вне плана. Днём репетировали «Иуду Искариота», вечером — «Старика и волчицу».

— А почему вместо волка появилась волчица?

— В 1990-е не хватало актёров-мужчин. Нас было трое — я и двое очень возрастных на тот момент моих коллег. Они не могли выдержать темп этой постановки. Мне досталась роль Старика, а Иришке Токаревой — волчицы. На самом деле этот вариант Ибрагимову понравился даже больше. Он и в последующем придерживался именно его. Премьера «Старика и волчицы» прошла на театральном фестивале в Красноярске.

— Что-то выиграли?

— Как сказать. К нам проявила интерес известный театральный критик, замечательная женщина Ирина Григорьевна Мягкова. После спектакля подошла и сказала: «Думала, что вы очередной бедный провинциальный театр, а вы — чудо!» У нас декорации были простые, из холста, это, видимо, её сначала и смутило. Потом очень долго беседовали. И после этого завязалось наше тесное сотрудничество. Мы с ней ездили на фестиваль в Египет. Ирина Григорьевна делала для нас переводы пьес. Так что участие в таких мероприятиях всегда имеет свои плюсы.

Реальность и мистика

— Эдгард Гарриевич, случались ли технические казусы прямо во время спектакля?

— Конечно. Во Франции в начале нулевых представляли спектакль «У самого синего моря». Мы с Андреем Тимофеевым оживляли Старика. Он отвечал за верхнюю половину персонажа, я за ноги. И вдруг чувствую: ступня у моего героя отваливается. Пришлось через брючину-клёш её поддерживать пальцами. В результате Старичок у нас захромал. Ибрагимов в перерыве влетел: «Что за новшество?» Но, узнав причину, похвалил за находчивость. Зрители ничего не поняли. Полностью отремонтировать ногу удалось, лишь доиграв спектакль.

— Слышала, что кукла, как живое существо, может и своевольничать. Приходилось вам терять над персонажем контроль?

— Однажды во время спектакля «Иуда Искариот. Предатель» у меня апостол Иоанн Златоуст вышел из повиновения. По сюжету он играет в шахматы. И вот вместо того, чтобы сделать ход — переставить на доске коня, он фигуру взял и отказался отпускать. Пришлось подстроиться: сыграть «философа, впавшего в раздумье», и довести сцену, многозначительно держа фигуру коня в руке. Дескать, так и было задумано. Куклу вообще нельзя обижать, бросать и проявлять другую небрежность. Она, как любое живое существо, всё понимает и на всё реагирует. Мы со своими куклами разговариваем не только во время спектаклей. И они нам отвечают. Не верите? Приходите в театр и убедитесь сами.