Невидимый удар

39 лет отделяют нас от Чернобыльской катастрофы. В ликвидации её последствий участвовала вся страна.

Трагедия случилась 26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты во время плановой остановки четвёртого энергоблока. В результате аварии была разрушена его активная часть — взорвался реактор. От радиации в первые сутки пострадали более 300 человек из числа персонала и пожарных. Наиболее опасные и трудоёмкие работы выпали на долю Вооружённых сил.

Младший сержант срочной службы Сергей Морозов оказался в числе тех, кто участвовал в ликвидации в первые недели после трагедии. А вообще из Хакасии в зоне отчуждения свой гражданский долг выполняли более 500 человек. Сегодня многих уже нет в живых.

Обычный парень обычной страны

О том, что окажется в эпицентре чернобыльских событий в самые горячие дни, Сергей Морозов не предполагал. Просто так сложились обстоятельства. Жалеть сейчас, задним числом, что оказался в воинской части в Киеве, бессмысленно. Судьба щедрой рукой отмеряет как горести, так и радости, никого не спрашивая. К числу её несомненных подарков можно отнести встречу с Ириной, верной спутницей жизни. Вместе супруги уже 35 лет, вырастили сына и дочь. И сейчас помогают, поддерживают друг друга. Даже в редакцию «Хакасии» Сергей и Ирина пришли рука об руку. Только в конце беседы, явно стесняясь, Морозовы достали многочисленные грамоты и благодарственные письма от правительства и Верховного Совета республики, полученные мужчиной за проявленное мужество и самоотверженность в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС и активное движение в чернобыльском движении. Памятные знаки «За спасение», «Герой Чернобыля» и медали «За отличие в ликвидации последствий чрезвычайной ситуации» Сергей Александрович не надевает: дескать, нет подходящего пиджака. Просто хранит награды в аккуратной коробочке, показывает только по особым случаям.

— Ну какой я герой? — искренне удивляется Сергей Александрович. — Просто выполнял приказы командира. А как иначе, если ты призван в армию?

На срочную службу уроженца села Ермаковское Ермаковского района Красноярского края призвали осенью 1985 года. Ему 31 июля как раз исполнилось 18 лет. После школы парень год отработал мотористом — чинил комбайны, трактора и другую сельхозтехнику. Успел получить водительские права.

— Из красноярского военкомата меня направили в учебную часть под Харьковом, — вспоминает Сергей Морозов. — Попал в так называемые войска гражданской обороны, сейчас они входят в состав МЧС. Не скажу, что имел тогда богатырское здоровье, но на самочувствие не жаловался. Как всякий деревенский парень дружил со спортом, бегал на лыжах, играл в волейбол. Вместе со старшей сестрой помогал родителям по хозяйству — работал на огороде, ухаживал за поросятами.

На курсе молодого бойца за полгода суровых подготовок освоил специальность пожарного. И полосу препятствий проходил, и в полную экипировку за 45 секунд облачался, научился тушить возгорания, пользоваться насосным оборудованием. Эти знания потом пригодились в зоне отчуждения, точнее, на энергоблоке.

В киевскую военную часть младший сержант Морозов прибыл в ночь на 26 апреля. Как оказалось, вместе с командиром части половина состава уже тогда была брошена на ликвидацию последствий взрыва реактора. Новоиспечённых бойцов направили на подкрепление не сразу, а спустя полторы недели. В районе катастрофы на Чернобыльской АЭС Морозов находился с 5 по 11 мая 1986 года в качестве пожарного.

Апокалипсис... в цвету

— В Чернобыль нас доставили на крытых брезентом «Уралах», — продолжил рассказ Сергей Александрович. — С собой — сухпаёк и фляжка воды. Только через три дня получили свежие запасы, обходились тем, что есть. Первые сутки даже спали в машинах. Потом нас передислоцировали на территорию в 30-километровой зоне отчуждения. Сейчас, в 57 лет, наверное, многое воспринимал бы по-другому. А в 18 ты открыт миру, не ждёшь от него подвоха. Людей из Чернобыля к тому времени уже успели эвакуировать. Улицы патрулировали сотрудники милиции, охраняли дома от мародёров.

Что поразило? Город утопал в цветах, в мае как раз пик цветения плодовых деревьев. Ромашки и одуванчики — в четыре раза больше привычных. И тишина. На балконах двухэтажек ветер треплет пересохшее бельё. В частном секторе — заброшенные участки: люди покидали жилища в спешке. Ничего брать с собой не разрешалось, пришлось оставить даже домашних животных. Голодные собаки с лаем выскакивали на проезжую часть, а вот кошек не попадалось. Атомную станцию отлично было видно, пожар на реакторе тогда уже потушили.
Нашему подразделению предстояло откачать воду из-под разрушенного энергоблока. После аварии руководство опасалось, что расплавленное реакторное топливо прожжёт насквозь бетонную плиту под реактором и попадёт в бассейн-барботёр, что приведёт к взрыву. Слить воду из бассейна вызвались начальник смены станции и два дежурных инженера. Мы же, как я понимаю, продолжили их работу. Но перед этим пришлось потренироваться. В пожарной части Чернобыля нам предоставили спецоборудование.

Испытание его проводили на озёрах, недалеко от атомной станции. Пожарные рукава мы раскручивали, одной стороной подключали к насосам, другой — спускали в водоёмы. Требовалось убедиться, что рукава исправны, в противном случае их заменить. Спустя двое суток насосную технику подогнали к станции, где накануне военнослужащие нашей воинской части в бункерах продолбили отверстие в стене. Стена служила дополнительной защитой от радиации. Через дыру мы пропустили рукава для откачки жидкости. Прежде чем приступить к работам, полностью переоделись в защитный общевойсковой комплект, который состоял из противогаза, резиновых сапог, плащей, перчаток. Откачкой воды занимались всю ночь. Бригадам приходилось меняться каждые полчаса. На рассвете нас вывезли на территорию временного лагеря, где стояли несколько больших палаток. В одной мы провели три дня: всё ждали, не потребуется ли ещё какая-нибудь помощь. Отсыпались, отдыхали. А 11 мая нас на машинах доставили в нашу воинскую часть.

Дезинфекция против радиации

Около месяца младший сержант Сергей Морозов выполнял обычные армейские обязанности: нёс дежурства, заступал в караул, выполнял всё, что положено по уставу. А в июне-июле его прикрепили к одному из пунктов специальной обработки (ПУСО).

— Техника имеет свойство накапливать радиацию, которая попадает через пыль во все составляющие механизмы, от железа до резины, — объяснил военнослужащий запаса. — На всех выездах из зоны были устроены дозиметрические посты, на которых измеряли весь выходящий транспорт: автобусы, легковые и грузовые автомобили. Когда машина въезжала в Киев, её обязательно тестировали и обрабатывали дезинфицирующим раствором.

На своём пункте спецобработки мы в полной резиновой амуниции, но уже в простых респираторах, мыли из брандспойтов под сильным напором проходившую технику. Перед этим измеряли уровень излучения. Если он превышал допустимый, даже после «отмывки» машину не выпускали за пределы поста. Экипажу и водителям приходилось уезжать на попутках. Помню, как один шофёр, узнав, сколько на его автобусе рентген, спешно покинул салон и дистанцировался с максимально возможной скоростью... Потом заражённый транспорт эвакуировали на так называемые свалки-могильники.

Работа на ПУСО была не из лёгких: приходилось работать в самую жару, в облаке водяной пыли со взвесью радиоактивных частиц.

При исполнении воинского долга по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС младший сержант Морозов получил высокую дозу внешнего гамма-облучения. Первые тревожные звоночки со здоровьем дали о себе знать спустя полгода после работы на энергоблоке. У парня резко подскочило давление, и его с головной болью и ломотой в суставах отправили в военный госпиталь. Однако уже через десять дней «подлечившийся» пожарный вернулся в часть. Демобилизоваться Морозову позволили спустя два года и два месяца срочной службы. Домой из Киева в Ермаковское добрался в декабре 1987-го, перед Новым годом.

А дальше началась мирная жизнь. Работал водителем, электриком в Ермаковском, Шарыпове, Абакане. В столицу Хакасии переехали всей семьёй в 1998 году. С 1999 года — член хакасской региональной общественной организации «Союз Чернобыль». С 2003 по 2007 год Сергей Александрович исполнял обязанности заместителя председателя организации. В нулевых из-за ухудшения в состоянии здоровья получил инвалидность, сейчас не работает. Однако активно участвует в общественной жизни чернобыльского актива. Ни один субботник, благотворительная акция не обходится без Морозовых. Вот и нынче, 26 апреля, Сергей Александрович намерен вместе с женой Ириной побывать на митинге в Чернобыльском сквере. Встретиться с товарищами-ликвидаторами, вспомнить тех, кто уже ушёл.