Александр Шведин родился в Иркутской области, но всю свою жизнь живёт в Красноярске. Именно этот город стал для него своеобразной точкой отсчёта для путешествий.
— Я себя позиционирую как велотурист, — рассказывает Александр. — В 2006 году я отправился в свой первый велопоход. Сейчас их уже 12. Из последних — на северо-запад России, пять тысяч километров. Это август — октябрь 2018 года.
— Что вас побудило в 20 лет сесть на велосипед и отправиться по дорогам матушки-России?
— Интерес к окружающему миру. Стало тесно в рамках одного города. Свою роль сыграло ещё и то, что у меня появился новый велосипед. В детстве я, конечно, любил кататься, а когда стал студентом, уже по-другому посмотрел на себя, на мир, на то, что вокруг нас происходит… И вот в 2006 году решил прокатиться до Иркутска. Согласился со мной поехать старший брат Алексей. А на следующий год я уже совершил одиночный велопоход вокруг Красноярского водохранилища. Так во мне начал просыпаться интерес к путешествиям. По возможности каждый год стал совершать велопоходы различной дальности, сложности. С первого раза мне не удалось набрать команду, потом понял, что путешествовать в компании пока мне не суждено.
Сейчас для меня четыре-пять тысяч километров — в порядке вещей. В июле 2012 года я выехал из Красноярска в Москву. Три месяца ехал до Красной площади, более трёх месяцев — обратно. Дорога назад получилась чуть длиннее: заезжал в Оренбург. В общей сложности маршрут составил почти 11 тысяч километров.
Более четырёх месяцев ушло на то, чтобы совершить велопоход на Дальний Восток. Тоже почти 11 тысяч километров пришлось преодолеть до Владивостока и обратно домой.
А самый длинный и непростой маршрут — это, пожалуй, урало-московский поход, как я его называю. Он зацепил зиму, начало февраля. Но если взять алтае-тувинский поход 2013 года, то он по силе и насыщенности впечатлений ничуть не уступает урало-московскому, хотя и длился почти в три раза меньше.
— Вы как-то к походам готовились? Это же не так просто.
— Никаких тренировок не было. С течением времени я понял, что надо набирать темп понемногу. Постепенно и организм начнёт привыкать к нагрузкам. Специально я не тренировался — это точно. Единственное, что делал — просматривал маршрут: куда можно заехать, какие достопримечательности увидеть… Со временем у меня появились свои места для ночлега, особенно вблизи Красноярска.
— То есть успеваете познакомиться с культурой разных народов.
— Стараюсь по возможности узнавать, чем примечательна наша страна. По дороге и у местных жителей интересуюсь, какие у них есть удивительные места. В прошлом году, огибая Онежское озеро, мне удалось увидеть петроглифы. Ради этого мне довольно много пришлось потрудиться. Ехал по песчаным и каменистым лесным дорогам. Да и сами петроглифы пришлось поискать на скальных берегах.
В Карелии хорошо развит туризм. Очень красивый регион. И с точки зрения истории, этнографии тоже интересно.
Бывают маршруты, которые психологически сложно пройти. И дорога, и местное население могут представлять опасность, и возможная встреча с дикими животными тоже. Но я не думаю о людях и животных как о врагах, научился думать о них как о друзьях. Всегда стараюсь транслировать положительный исход поездки.
Помню, в январе 2014 года, накануне Сочинской Олимпиады, в Краснодарском крае попал под ледяной дождь. Поскольку поход был незапланированный, передвигался я без своего привычного снаряжения, и пришлось довольно тяжело. Маршрут пролегал через калмыцкие степи до Волгограда. Но я здраво рассудил, что это будет перебор. Перспектива разжигать костёр на холодном ветру из обледеневших веток мне не очень понравилась. Да и какой лес в степи? В итоге из Туапсе на поезде я отправился домой.
— Снаряжение — всё по минимуму, я так понимаю.
— Конечно. Спальный мешок, примус: эти вещи в поездках незаменимы. Особенно зимой. Самая холодная ночь у меня была в Челябинской области — минус 35 градусов. Был декабрь. Палатки у меня тогда ещё не было, только тент. Разбиваешь место для ночлега, а сам понимаешь, что впереди ещё несколько тысяч километров. Но на тот момент это не так важно.
Иногда едешь по дороге — машины останавливаются. Водители видят, как велосипед нагружен, предлагают довезти, отогреться в салоне. И очередная такая встреча стала предшествием появления друзей в одной религиозной общине. На самом деле, очень много отзывчивых людей. Я за время велопутешествий пришёл к одному выводу: наша жизнь всё-таки зависит от собственного отношения к окружающему миру, к людям. Если ты настроен к ним по-доброму, значит, всё будет нормально.
Есть регионы, куда мне не советовали заезжать ни при каких обстоятельствах. Заезжал, ночевал. Встречались, конечно, люди, представляющие опасность, но общение в итоге складывалось так, что все оставались довольны. Тут можно добавить, что у каждого региона есть свои страшилки. Ещё зачастую местные жители считают, что вот у них-то самая суровая действительность.
— Как родители относятся к вашему увлечению?
— Переживают. Особенно, когда долго не выхожу на связь. А не выхожу, потому что этой сотовой связи просто нет. Один раз её не было три недели, отец уже собирался бить тревогу. И тут я звоню.
Они понимают, что это мой выбор. У нас очень близкая духовная связь с мамой. Она мне верит, верит Создателю, поэтому знает, что ничего плохого со мной не случится. Я очень ей за это благодарен.
— Постоянного места работы у вас нет. Как решаете вопрос с деньгами?
— Если не хватает денег в пути (а такие сучаи были), я, проезжая по деревне, спрашиваю у первого встречного, какую работу можно сделать за любую оплату. Люди идут навстречу. Я и дрова колол, и на сенокос попадал... Очень много запоминающихся моментов. Многие просто от чистого сердца помогают деньгами, продуктами. Кто-то даже приглашает на день своего рождения или на свадьбу. А в одной из деревень перед Омском я отмечал свой день рождения в такой романтической обстановке — при свечах, во время грозы… Хозяйка пела мордвинские народные песни.
У меня не раз бывало так, что оставался без денег. Вот в Москву я отправился вообще без копейки в кармане. Получил хороший жизненный опыт.
— Неужели не было в дороге никаких эксцессов? Люди всё-таки разные.
— Был один случай. Ехал я зимой, искал, где бы воды набрать. Остановился у какой-то сторожки, а там пьяная компания. Один из парней ко мне подошёл, бывший десантник, как потом выяснилось, и давай интересоваться: служил ли я, почему служил в части, которой уже нет, и так далее. Мне тогда досталось маленько…
Но вообще стараюсь избегать сомнительных мест, просить ночлега. Для меня проще, даже зимой, найти место вблизи дороги, разгрести снег, поставить тент, развести примус. Единственная проблема для меня — вода. Приходится к кому-то обращаться, чаще всего предлагают зайти в гости, переночевать. Как-то на одном заводе разместили, хотя у меня не было намерения там оставаться.
На самом деле неприятных ситуаций за мои походы были считанные разы. Это ничто по сравнению с тысячами километров приятных знакомств.
Вот сейчас оказался в Хакасии, но не как велотурист, а как гость — приехал пообщаться с людьми, которых хорошо знаю. Отдохну — и в путь…
— Как часто вы бываете у нас?
— Сразу скажу, отдельных велопоходов по Хакасии я не снаряжал. Но проездом был три раза. В восторге от ширинских озёр, от летних степных дорог. В будущем хочется прокатиться через Аскиз, Абазу. Однажды появилась идея пробить маршрут от Междуреченска в Хакасию. Но это из раздела далёких мечт.
— Где хотелось бы ещё побывать?
— С удовольствием прокатился бы по странам Европы, особенно по Скандинавии, по землям Южной Америки, по островным государствам — Кубе и Японии.
А если брать Россию… После дальневосточного похода в 2015 году строго по плану я уже не ездил. И с того времени совершил ещё два велопохода: по Красноярскому краю и Карелии. Много где ещё хочется побывать, но жизненные приоритеты меняются. Тем не менее это не означает, что я хочу оставить велотуризм. Он должен лишь приобрести для меня несколько иную форму. Зародилась идея основать велотуристический клуб. И я с каждым днём всё ближе подхожу к этому. Вот тут действительно уместно сказать, что трудности меня не пугают.
Беседовал
Александр ДУБРОВИН