Представляем новую рубрику «Вектор развития». Полагаем, что, читая публикуемые под ней материалы, вы не только оглянетесь назад, припоминая то, что уже, казалось бы, давно забыто, но и несколько иначе оцените путь, пройденный Хакасией и Россией за прошедшее 25-летие.
От итогов выборов главы государства в истории России всегда зависело очень многое. Не только вопросы войны и мира, но и само внутреннее состояние нашего государства. Способность его бюрократической машины работать по понятным правилам на благо людей, либо пускать страну вразнос, ставя свои личные интересы выше государственных.
В 1999 году, стоя на пороге очередной президентской кампании, граждане России с ужасом смотрели в будущее. В стране на территории Чечни шла настоящая гражданская война. То один, то другой региональный барон-сепаратист предъявлял федеральному центру ультиматумы по выходу из состава России, лишь бы вырвать из скудного общероссийского бюджета кусок покрупнее. В отдельных регионах власть легла под финансово-промышленные группы настолько, что руководящий состав какого-либо региона или города был неотличим от совета директоров градообразующего предприятия. А над всем этим виртуально царил президент Борис Николаевич Ельцин, всё реже мелькавший на экране по причине то ли очередного запоя, то ли бесконечной «работы с документами» в окружении медицинских светил, стремившихся сохранить его уходящую дееспособность.
Сейчас всё перечисленное вспоминается как дурной сон, однако же 25 лет назад это было суровой ежедневной реальностью тех, кто прочувствовал описываемые события на собственной шкуре.
К ушедшим временам прилагались невыплаты заработных плат, выдача их бартером — молодое поколение, слава богу, даже не знает, что это. И готовность хакасских учителей перекрывать трассы в отчаянном стремлении получить заработанное. Было у нас и такое. Да и по всей России было.
Под шумок общей неразберихи в регионах принимались законы, противоречащие Конституции России. А те, кто должен был бы незамедлительно на подобное реагировать, смотрели на происходящее сквозь пальцы, либо не успевали смотреть вовсе. Другие дела имелись. Да что там «око государево», жизнь каждого гражданина России была настолько наполнена политикой, что работать было некогда, а часто и попросту негде. Зато постоянно кого-то выбирали из бесконечного числа кандидатов, обещавших лучшую жизнь уже завтра.
Это сейчас мы знаем, что есть единый день голосования и максимально возможное количество избирательных кампаний самого разного уровня привязано к единым датам. А прежде страна находилась в водовороте перманентных выборов. Закончив выбирать главу региона, Хакасия начинала избирать депутатов Верховного Совета, а затем стартовали избирательные кампании глав городов, на которые наслаивались выборы глав районов, либо районных Советов депутатов. Аналогичная картина наблюдалась во всех регионах страны. Всё это было разнесено во времени и представляло из себя такой винегрет, в составе которого разбирались только ушлые команды политтехнологов, расплодившихся на просторах России не хуже грибов после осеннего дождя.
Но в канун празднования нового, 2000 года с экранов страны прозвучало легендарное ельцинское: «Я устал. Я ухожу». И вектор развития страны принял кардинально другое направление. Но не быстро и не сразу, конечно.
Все 25 лет, с момента смены первого лица страны, шла системная работа над тем, чтобы увести Россию от той пропасти, к которой она, казалось, неумолимо приближалась. Нужно было упорядочить существовавший хаос, дать смысл развития стране, регионам, гражданам.
Что изменилось за это время в политической жизни? Говорить об этом можно долго. Шутка ли, четверть века прошла. Но попробуем выделить главное.
Мы, наконец, пришли к структурированной политической системе. Но выстроенной не по навязанным извне образцам, которые как-то не прижились на нашей почве, а по правилам, вызревшим внутри страны. С учётом собственной политической культуры и традиций. Дурным тоном, например, стало голосовать на выборах за граждан, имеющих судимости за спиной. Да и сам закон стал обязывать публично обозначать такие чёрные пятна в биографии у тех, кто решил пойти в политику. А ведь во времена, которые описаны выше, криминал шёл во власть стройными колоннами.
Теперь губернаторы перестали руководить регионами как собственными вотчинами, либо по указаниям финансово-промышленных групп. Они встроены в общую вертикаль власти. Главы регионов руководят вверенными им территориями, с учётом необходимости достижения различных ключевых показателей развития, спускаемых из центра. Хорошо ли, плохо ли, это уже решают люди, избирая их на выборах. Хотя был период, когда от этой практики временно отказались.
Долгосрочное планирование и прогнозирование прочно вошло в обиход работы всех министерств и ведомств. Как следствие, бюджет страны, да и региональные бюджеты теперь принимаются на три года вперёд. Федеральные программы, разрабатываемые в Москве на основе анализа региональных проблем, имеют должное финансирование. И если такового нет, то и на свет никакая федеральная программа не появится.
Наконец, федеральное и региональное законодательство образуют теперь действительно единую правовую систему страны, которая лежит в основе всех действий огромной государственной машины. Часть противоречий в этой сфере сняли поправки в Конституцию России, за которые в июле 2020 года проголосовали 78,45 процента граждан страны.
Проблем, конечно, хватает. Но их характер сегодня в политической и общественной сферах принципиально иной, нежели четверть века назад. И оглядываясь на пройденный за 25 лет путь, охватывая то самое большое, что видится на расстоянии, становится очевидно — страна наша прошла весьма тернистый путь перемен. И прошла его относительно благополучно.
А главное, политическая система пережила целую серию изменений и кризисов, менялись центры власти, политические партии и упомянутая Конституция. Однако в итоге российская политика приобрела два фундаментальных качества, определяющих её на сегодняшний день — гибкость и устойчивость одновременно. А это с учётом того, что именно на политической системе держится каркас государства, дорогого стоит.
