В минувшее воскресенье музей под открытым небом «Сулекская писаница» радостно отметил свой первый юбилей. Десять лет назад из филиала районного музея вырос самостоятельный — с официальным статусом, обретя лицо юридическое.
Хозяйственно-романтическим взглядом
В 2012 году в федеральную программу «Музей под открытым небом» вошли два памятника культуры — Сундуки и Сулекская писаница. Директор и отец-основатель последнего — Владимир Янгулов, в те годы начальник отдела культуры Орджоникидзевского района, выиграл грант на 3 миллиона 800 тысяч рублей (по ходу дела добавлены деньги республики и района), которые были потрачены на создание юрточных комплексов возле Сулеков и Сундуков.
Владимир Николаевич с восторгом рассказал о... воде, в этом архиважном вопросе помог депутат Госдумы от Хакасии. Ещё бы: пробить 32 метра скальной породы для скважины — ещё та работёнка. «Вода сразу пошла чистая! — гордится Владимир Янгулов. — Вы только попробуйте наш травяной чай!»
Нынче ухоженная территория перед скальным массивом Сулеков пополнилась детским городком и гостевой юртой, где могут переночевать шесть человек. Можно и палатки поставить. И оптимальный на сегодняшний день штат: директор, экскурсовод и трое сторожей. Солнечных батарей пока хватает только на четыре камеры видеонаблюдения да телефон зарядить. Поэтому темпераментный и романтичный («Идея понять и сохранить тысячелетнее наследие захватывает!») сулекский мечтатель очень надеется, что музею помогут провести сюда электричество. Впрочем, отказов в просьбах практически нет и от главы района Анатолия Тайченачева, и от депутатов райсовета и даже Госдумы.
Владимир Янгулов стал директором Сулеков уже будучи на пенсии. Но как уроженец и житель этих мест, к тому же всю жизнь проработавший на ниве культуры (два профильных образования — в Кемерове и Москве), не скрывает эмоций:
— Я просто бредил этим музеем! Сердце кровью обливается, когда смотрю, как вандалы испортили многие бесценные петроглифы писаницы. Мечтаю создать у нас центр реставрации. Всё предоставим специалистам: и жильё, и кухню. Но на это дело очень большие деньги нужны и, подчёркиваю, компетентные реставраторы.
А думать о завтрашнем дне надо сегодня. Как объяснила обаятельный экскурсовод Татьяна Козырева, люди с экскурсиями и без держат путь на Ивановские озёра и, как правило, заворачивают на Сулекскую писаницу. Едут из городов России; даже как-то китайцы посетили: на свой лад ахали и фотографировали. А в последнее время и абаканцев «пробило». Теперь в экскурсионный тур на Ивановские озёра включают и Сулеки, но ещё год назад такого не было.
И хороводная философия тоже
А сегодня поляна перед скалами с писаницей расцвела ярким солнцем и радостным настроением хозяев и гостей праздника. На сцене — поздравления и благодарность тем, кто ранее трудился в музее, а таких неравнодушных людей немало. Как всегда, концертным азартом особенно охвачены те, кому 60+, и те, кому до этих цифр ещё лет 50 добираться. Первые — ансамбли ветеранов из поселений района и немного из-за границы его: в ярких костюмах — хакасских, русских, да просто красивых без особых национальных признаков. Ребятишки почти что групповые вечные двигатели: они перелетали со скоростью стрижей с качелей и турников на поляну, а то и прямиком на сцену. Руководитель детского танцевального ансамбля «Два Июса» (Июсский ДК) Любовь Мамонова: «Село у нас маленькое, стараюсь моих девчонок вывозить на свет божий с концертами, чтобы в более широкий социум вписывались, такая адаптация им необходима».
— А для кого мы работаем? — резонно замечает Татьяна Козырева. — Цель музея не только сохранить память, но и передать информацию о ценности этого места следующим поколениям.
Своя философия и у девушки редкой пока специальности: Галина Кирман — хороводник из села Белый Яр Алтайского района, она вовлекла весь «личный состав» праздничной поляны в дружное кружение.
— Я просто счастлива, — улыбается красавица в венке из трав и цветов, — возникает особая общая энергия, что возможно лишь в хороводе. Ты просто излучаешь радость и даришь её людям!
Мир образов за дымкой времени
Чуть ли не началом земных времён дышит сама скальная гряда с писаницей. Этому девонскому песчанику, этим живописным горам, страшно подумать, 360 миллионов лет. Сюда из юрточной зоны ведёт тропинка, несколько минут подъёма — и мы возле картинной галереи древних. С высоты открывается потрясающий вид: поля, полосы леса, за ними — реки Печище и Июс, а дальше — обрамляющие эту картину горы. Дыхание лёгкое, а душе комфортно.
— Даже ландшафт говорит о том, что много веков назад здесь жили люди, да и многочисленные курганы свидетельствуют о том же, — начинает экскурсию Татьяна Козырева. — У них были и свои верования. Наскальные рисунки они выбивали не в художественном азарте и не для грядущих поколений. Скорее всего, это место проведения обрядов, способ обозначения этого места, где сама скальная гряда — храм, а рисунки — «иконы». Вот этим изображениям людей, животных более трёх с половиной тысяч лет. Сделаны они в грубой технике выбивки. Цель их — передать просьбу или посыл: о защите от врагов, о продолжении рода... Животное, к примеру, есть такая гипотеза, выбивал помощник жреца, чтобы в таком образе шаман путешествовал в верхнем мире. И охота, «говорят» петроглифы, не бездумное занятие, её итог — переход души животного в сакральный мир.
Татьяна показала и батальные сцены, и даже целый ритуал в петроглифах: вот женщина обратилась с просьбой о детях. Шаман сначала выбил на скале рожающую женщину, а потом уже полную семью — маму, папу и малыша... Несколько сотен рисунков только на одной скале (а есть и ещё расписанные скалы, в том числе в труднодоступных местах). Не считая, что часть изображений утеряна: осыпался камень, что-то безнадёжно испорчено вандалами.
— Есть у нас и рисунки раннего средневековья, — продолжила экскурсовод, — примерно VI — IX веков нашей эры. И техника другая — уже расчерченными линиями. Встречаются изображения уникальные, к примеру, божества, схожего с описанием древней богини Умай. А вот здесь мы видим уже рунические письмена, рунические символы. Вверху можно различить надпись, расшифрованную как «Вечная скала» («Вечная гора»), что совпадает с народным её названием Пiчiктiг-тағ (Писаная гора). Обратите внимание, как детально прорисованы наскальные картины. Вот караван верблюдов. А мы знаем из китайских летописей, что такие караваны с грузом шли по этой территории. Рисунков верблюдов множество, вплоть до дерущихся; есть лисы, грациозные олени, даже птицы. И снежные барсы, которые стали символом современной Хакасии...
Уникальность Сулекской писаницы ещё и в том, по словам Татьяны (и по нашему впечатлению), что древним художникам удалось передать движение. Вот лучник, упав на колено, натягивает тетиву, или воин скачет на коне... Рассказывать о скальной галерее, рассматривать рисунки можно часами и часами. Татьяна Козырева с улыбкой замечает, что иногда древние художники словно играют с нами: петроглифы могут скрыться, а потом появиться вновь. Это зависит и от освещения, и от угла зрения тоже — глядишь, «выплывут» какие-то незамеченные ранее рисунки. Бывает, одно изображение нанесено поверх другого. Вот такой флёр, такой занавес веков.
— Понятно, что о смысле картин древних мы можем делать только предположения, — говорит умница Татьяна. — Чтобы точно знать, что вкладывали в рисунки наши далёкие предки, нам надо было бы жить в том времени, с тем же мировоззрением, да даже питаться, как они... Но есть и изображения уже более близкие к нам по времени. На скалах встречаются тамги — родовые знаки, которые наносились местным народом вплоть до конца XIX века.
Сулекский детектив
Есть один оригинальный пласт исследований, если это можно так назвать: когда, кто и почему оставил на писанице свои вандальные следищи. Пик этой деятельности приходится на 1936 — 1939 и 1941 — 1942 годы.
— Нам стало интересно, почему вандалы активизировались именно в эти годы, — говорит Татьяна Козырева. — Мы нашли одного из авторов — Петра Чернышова, ему сегодня 87 лет. Он рассказал, что восьми или десяти лет от роду прибегал с мальчишками на эти горы бить змей, которые кусали скот. Увидели на скале рисунки и захотелось что-то нарисовать и самим. Да и время на дворе такое: родители того же Пети Чернышова были детьми революции, Гражданской войны, для которых это место точно не представляло ценности. Период забвения памяти длился вплоть до 1960-х, когда Сулекская писаница наконец-то получила статус культурного объекта.
* * *
Само название этого сакрального (в широком смысле) места произошло от аала Сулеков, который был в километре от скального храма до конца XIX — начала XX века. И сегодняшние шаманы уверяют, насколько здесь сильная и благодатная энергетика. Впрочем, это каждый может почувствовать, прислушавшись к себе. А если к этим ощущениям добавить и знания о древних людях и их искусстве (пусть даже и гипотетичные), то музей познакомит нас с чем-то очень важным.
Татьяна ПОТАПОВА
Орджоникидзевский район
Материал подготовлен в рамках гранта «Историко-культурное направление
и его популяризация»
