В день нашего приезда село Первомайское было замотано в густой и липкий туман. А на федеральной трассе, поблизости от сворота на Полиндейку, в поле наблюдалось огромное скопление техники и людей.
В чём связь? Буквально в том, что на животноводческой базе в Первомайском нас ждал Алексей Байкалов, а там, в поле, мы встречались с Евгением Байкаловым. Родные братья, красноярские предприниматели, которые шесть лет назад сменили городской уют на сельскую неустроенность и решили возродить некогда процветавшее, а затем целиком разрушенное хозяйство.
Животные ясли
Мы шагали с Алексеем Байкаловым в молочной пелене, и вокруг нас не спеша проявлялись смытые очертания коровников, телятников, загонов. Даже старенький «Беларусь», волокущий за собой ёмкость с кормами, пролетел мимо, как привидение. Ну а силуэты двугорбых животных и вовсе придали окружающей пелене таинственный вид.
— Откуда?
— Из Тувы. Купили пять верблюдов.
— На мясо?
— На красоту! — рассмеялся Алексей Михайлович. — Есть мысль организовать экоферму. Сельский туризм в моде, пускай возят туристов для экзотики и развлечения.
— Эк вас далеко занесло.
— Ну в принципе не дальше Франции.
— При чём здесь Франция?
— В селекционной работе французы — наши активные партнёры и помощники. Сначала, по незнанию и неопытности, мы допустили ошибку, заведя быков-производителей и не обращая внимания на породу. А так нельзя!
— А как можно?
— Пойдёмте, увидите.
Заглянули в ближайшее помещение. Типичный коровник. Подобных на своём веку повидал немало. Хотя...
— Когда мы пришли, ничего не было. База разрушена, растащена, разворована. Ни коров, ни окон, ни дверей, — объясняет Алексей. — Оборудования, естественно, тоже нет, покупали заново. И народ принял наше появление с опаской. Людей не раз обманывали. То один собственник заходил, то другой. Каждый что-то прихватывал, а потом исчезал. Теперь — доильные аппараты, молокопровод, охладительный танк. Молоковоз приезжает из Минусинска и весь надой забирает...
Пришли. Это ясли для телят. Десять дней новорождённые здесь, и каждая доярка за своим телёнком следит. Через десять дней их переводят в детский сад, в другой телятник. До трёх месяцев сеном их не кормим. Только молоко и вдоволь дроблёнки. Сколько съест — столько съест. Вода без ограничений. Молоко — это еда, вода — это вода. А то говорят: «Он же молочко попил!» Нет, он поел. А вода должна быть у телёнка. После трёх месяцев, когда желудок сформировался, переводим на сено. Раньше с первого дня им кормили. Так неправильно!
Породистые французы
— Обратите внимание! — оживляется Алексей Байкалов. — Это первая тёлочка породы шароле мясного направления, которая появилась у нас от французского семени. Самая крупная мясная порода в мире.
— Шароле? Первый раз слышу…
— Я же говорил: начинали без опыта. Теперь осознали, что в животноводстве главное — это кормление и селекция. Плюс мясное направление, за которое мы взялись в прошлом году. Изучали, смотрели, прикидывали, как лучше развиваться, и вышли на французских производителей. Они к нам приезжали, мы с ними всё обговорили. В результате ушли на искусственное осеменение и сейчас развиваем породы — голштино-фризская, шароле, салерс и обрак, бельгийская голубая.
— Что за бельгийская? И разве французы не ушли из России?
— Сельхозники — нет. Мы берём у них и семя, и добавки для корма. Особенность же голубой коровы — у неё сильно развита мускулатура. Поэтому «бельгийцы» схожи с перекачанными бодибилдерами. Максимальный вес быков — 1400 килограммов. А коровы рано и часто рожают, причём беременность проходит быстрее, чем у других.
Вот яркий пример — бычок Иван, «бельгиец». Не чистокровный, от голштинской породы, но ему месяц, а вес — сто килограммов! У него ген двойной мускулатуры, и с десятого дня он в сутки прибавляет по 2,5 килограмма.
Смотрите, это «шаролешки», тоже пока не чистокровные. В четвёртом поколении станут чистокровными. А порода салерс хороша тем, что это мясо-молочное направление. Во Франции из её молока выходит самый вкусный и дорогой сыр.
В общем занялись селекцией и пришли к тому, что к 13 — 14 месяцам, когда тёлка достигла 350 — 370 килограммов, мы её осеменяем искусственно, а в 22 месяца она уже отеляется.
Телячьи нежности
Кстати, о бычке Иване. У доярки Натальи Здрах чуть удар не случился, когда мы столкнулись с ней в тумане, и Алексей в шутку заявил:
— Всё, Наташа! Продали Ивана! Вот человек приехал, сейчас грузить будет…
Бедная женщина руками замахала и убежала. Но вскоре ситуация разрешилась, и она уже обнималась со своим питомцем перед объективом камеры.
— Ванюша, он такой ласковый, нежный! Да, Ванюша. Так бы и затискала, словно котёнка!
Стокилограммовый «котёнок», правда, её чуть с ног не сносил, но прямо-таки льнул и ластился.
— На ферме работает около 20 человек, — заметил Алексей. — Засуха нынче сильно подкосила, но корма себе заготовили. Ремонтируем ещё одну базу на зимовку для тёлок, чтобы не застудились.
— Я так понял, вы с французами плотно работаете?
— Да, с ними. Жаль, что никого кроме нас это не интересует. Они же готовы распространить опыт на всю Хакасию. Бывают у нас, сопровождают. По кормовым добавкам хозяйство ведёт Самюэль. А всего у нас 700 голов — телята, бычки, быки, коровы, не считая животных на откорме. Дойных коров пока 248, плюс около сотни в настоящее время стельные.
— С зарплатой как?
— Платим, не обманываем, не обсчитываем. Зачем! Люди работают, многие с первых дней. К примеру, бригадир Надежда Итекпаева, осеменатор Любовь Крысова, телятница Татьяна Анашкина. Скотники Евгений Якоби, Вячеслав Девятаев, Евгений Голощапов. Хотя есть и проблемы с теми же доярками, но это общий бич деревни. Некоторых кодируем за свой счёт.
— Кстати, а что кроме верблюдов вы можете предложить туристам?
— Да тех же салерсов. Это коровы с большими рогами, волосатые, как бизоны, и выглядят эстетично. Люди будут приезжать, смотреть, трогать руками. Агротуризм в натуральную величину. Ну и в целом отступать не собираемся...
Сорт мороза не боится
Такой получилась наша утренняя экскурсия. А затем, выскочив из тумана, мы поспешили к свороту на Полиндейку, где получили сшибающую новость: КФХ «Усть-Ербинское» (к которому и относятся бурёнки Первомайского) ведёт сев пшеницы!
Как? Зима на носу...
Но сомнения развеял Евгений Байкалов, родной брат Алексея:
— Раньше тут был рапс, дальше залежные земли. Такие поля с дурниной приводим в нормальный вид. Видите, белая трава. Мы её выкосили, запарили, химией накрыли, теперь сеем пшеницу. Правда, запоздали по срокам, почва слегка прихватилась.
— Посевная в зиму?
— Это сорт, который всходит при температуре плюс два градуса. Канадская селекция, у нас апробирована. Мороза не боится. Полежит в земле до весны и с первой влагой, с первым теплом начнёт прорастать. В этом году мы очень сильно попали в засуху. И оказались в трудной ситуации.
— И как вам поможет осенний сев?
— Зимой снег выпадет, весной растает. Из-за разницы температур появится конденсат, выпадет роса. Поэтому нужные нам два — четыре сантиметра будут влажные.
А то весной техника сначала не может идти, потому что грязь. Потом начинаются ветры. Когда нынче пошли сеять рапс, ждали, что начнутся осадки. Но их не было. В итоге почвенная засуха и урожайность худшая за всё время.
Поэтому и приобрели 200 тонн семян пшеницы-двуручки, которую можно сеять и осенью, и весной. Но лучше осенью, потому что, как я сказал, семена начнут всходить в первую влагу и в первое тепло.
— А что за столпотворение среди поля?
— Наш полевой стан. Чтобы не гонять зря технику и людей, не терять время, обосновались здесь. В мешках семена, сюда же подвозят горячий обед и топливо. Хотели посеять тысячу гектаров, но успели только 600.
— Не далековато от Первомайского?
— Нормально. Я купил здесь три тысячи гектаров земли у бывшего совхоза «Бородинский». И теперь Полиндейка станет базой для КФХ «Усть-Ербинское», а село Первомайское,
деревни Заречная, Борозда, Бей-Булук уйдут под крышу созданного нами ООО «Первомайское»…
О, глядите, посевной комплекс пошёл. Кстати, не канадский трактор, а наш «Кировец» в 350 лошадиных сил тащит посевной комплекс «Амазон». У меня два таких, отличные комплексы.
Тут родная земля
— Сложно запускать то, что развалено, — признаётся Евгений. — В Первомайском была процедура банкротства, имущество продали, люди разбежались. Из Полиндейки лишь пара человек трудится, остальные из Красноярска, Первомайского, Троицкого, Усть-Ербы, Знаменки. Компенсирую транспортные расходы, потому что работать не с кем. Проблема! Если куплен трактор за 15 миллионов и он стоит — это неправильно. Но трактор стоит, садиться в него некому. А на каждом из тех, кто есть, по три единицы техники числится…
Посевной комплекс, между тем, выйдя на край полосы, остановился. Из трактора выпрыгнул человек и стал изучать пашню.
— Две последние ночи холодные, почва затвердела, — пояснил Евгений Байкалов, — пойдёмте, посмотрим.
Вышли. Познакомились с механизатором Владимиром Колосовым из деревни Борозда. Он как раз из тех, кто сразу поверил братьям Байкаловым, пять лет добросовестно трудится под их руководством. Жалоб не имеет, за исключением всё той же нехватки времени и рабочих рук.
— Почему раньше не начали сеять? Потому что людей не хватало, все на уборке, — досадует Евгений. — А та сместилась из-за засухи, думали, что рапс подойдёт, но тот пропал. В итоге сеем в мёрзлую почву. Моё упущение, только я ничего не могу поделать с людьми, которым предлагаешь работу, а те не хотят...
— А как вас вообще угораздило тут оказаться?
— Наши мама и папа родились в Усть-Ербе. А дед в совхозе «Первомайский» руководил отделением «Заречное». И мы с братом детство провели в деревне, так что привыкли, видели, руками трогали. Мне всегда это было интересно и понятно.
А в 2016 году, вижу, округа начинает глохнуть. До чего Бородинский совхоз считался мощным, и тот обанкротился. Затем Первомайский рухнул, а череда собственников ситуацию только усугубила. Тогда мы и купили эти земли, решив, что нужно в своей жизни сделать и что-то полезное.
У меня в Красноярске проектный бизнес, связанный с добывающими отраслями. Учитывая, что Россия — это в основном сырьевая промышленность, я мог бы жить в своё удовольствие. Но вместо этого с апреля нахожусь в полях. Не вижу семью, детей, треплю здоровье и нервы, потому что решил созидать. Осознанно не вылезаю отсюда два года. До того управляющие тащили, обманывали, я их без конца менял, сам в основном был в Красноярске. Но уже сколько раз доказано: «Хочешь сделать хорошо, делай сам!»
И за два года вижу результат. Мы кратно увеличили посевные площади, в этом году три тысячи гектаров распахали заново. План — на следующий год посеять на тысячу или полторы тысячи гектаров больше.
— Что сеете?
— Кормовые культуры — кукурузу, эспарцет, различные сенажи. Ну и для концентратов — пшеницу, ячмень, овёс. Этот год показал: за счёт молока можно вытянуть предприятие. Потому что, во-первых, цены на зерно нет. А во-вторых, из-за засухи урожая нет.
В прошлом сезоне, да! От рапса получили чистую прибыль около 40 миллионов рублей. Впервые увидели деньги от этого бизнеса (прежде лишь в него вкладывали). Смогли даже купить новую технику. Поэтому когда увеличили площадь рапса с 500 гектаров до 1800, думали: заживём!
У меня всегда глобальные задачи — создать рабочие места, возродить былую славу сельского труженика, чтобы дети увидели, чем занимаются их родители, чтобы дети сами участвовали в этих процессах. Я искренне так хочу, да засуха подломила! Но рук не опускаем, хотя они опускаются каждый день. Заставляю себя шевелиться и принимать решения. Год, скорее всего, выйдет убыточным, однако решения найду.
И потом, если руками бояться, то и глазами не сделать!
За державу обидно
— У меня впечатление, вы с чем-то категорически не согласны...
— Вижу огромный потенциал! Все эти земли могут генерировать доход. Но мы, граждане России, никак не можем стать экономическими лидерами. Китайцы могут! А мы не можем! Почему?
Я создаю людям все условия для работы. Только одни не хотят работать, другие работают спустя рукава, и работать приходится с теми, кто есть. К каждому подстраиваешься, ищешь подход. И такое чувство, не они работают на меня, а я работаю на них. Абсурдная ситуация, но тем не менее она такая. Признаю это и подтверждаю. Хотя думаю, что когда-то ситуация должна измениться.
— Вы имеете отношение к «Енисейской Сибири»?
— Да, мы вошли в неё с проектом молочнотоварного комплекса на 4800 голов. В 2018 году я даже защитил его в минфине России. Более того, мне сказали: твой проект сейчас полетит. Я ещё подумал: «Неужели бывают чудеса?» Но дальше был крутой полёт вниз.
Да, меня свели с директором Россельхозбанка. Тот свёл меня с директором департамента банка, который передал меня начальнику отдела, и в конце концов я оказался у рядового менеджера, выдавшего стандартные условия. То есть с меня потребовали залог на запрашиваемую сумму, а также информацию о другом моём бизнесе, который генерирует доход, чтобы в случае чего отдавать эти деньги.
Логично возражаю: «Если бы у меня всё это было, то зачем бы я к вам обращался через корпорацию «Енисейская Сибирь». Мы вложили огромные средства, создали банк земель, теперь хотим создать высокоэффективное предприятие, которое даст и продукцию, и рабочие места, и налоги. Помогайте!»
Не помогли. Тема зависла. И я к ней охладел.
Слово и дело
— Ага, пошёл другой трактор готовить (дисковать) почву, чтобы посеять. И снова ситуация абсурда — перерасход топлива, люди задействованы, агрегат работает. Но я поставил задачу — и хотя бы это поле надо засеять в любом случае!
— Главное, что вы работаете!
— Выбора нет. Что бы ни говорили, то, что сейчас происходит в мире, рано или поздно всё равно бы произошло. Мы и так затянули немножко, и, не дай бог, эти события отразятся на наших детях. Я этого не хочу. Я патриот. Поэтому надо каждому делать своё дело. Вот и своим объясняю: надо, мужики, работать! Выходим и работаем!
— Зарплата?
— Кто как работает, так и получает, на уборочной — не исключение. Своих людей надо поддерживать, никого не обманываем, всё по заслугам и справедливости. Обеспечиваем продуктами по оптовым ценам, на 30 — 40 процентов дешевле, чем в магазинах, углём, зерно выделяем.
Помогаем сельсовету, работаем с районом, с правительством Хакасии. Участвуем в ежегодных программах компенсации фактически понесённых затрат на технику, которые предоставляет минсельхозпрод республики. Сушилку неплохую благодаря одной из них построили, ну и плановые мероприятия — такие как приобретение семян, удобрений, средств защиты растений, осуществляем.
Ещё я поучаствовал в выборах. Было интересно, как люди отнесутся ко мне в качестве кандидата. Шлейф обид и претензий от прежних хозяев никак не заканчивается, поэтому и приходится слышать: «Явились с города, последнее растащат и убегут...»
Да, мы шестой год здесь, площадь земель увеличивается, новая техника появляется. Работаем в поте лица.
«А вы не платите!» — как-то заявляют мне на сходе. «Зачем вы такое говорите! Я вас впервые вижу, но понимаю, из-за таких, как вы, и рождаются сплетни. Не платил бы, то, наверное, со мной бы никто не работал. Смотрите на то, что происходит вокруг…»
В итоге стал депутатом райсовета, и для меня это большая радость — значит, не совсем напрасны мои усилия. Люди же — индикатор всего…
Цель, судьба, озарение
О многом мы ещё говорили с Евгением Байкаловым, человеком не равнодушным и не случайным. В том числе о потравах, которые на полях КФХ учиняет домашний скот, и сладу с тем нет. О дельцах, которые не желают по-хорошему платить за погибший, но застрахованный урожай. Поэтому придётся идти в суд. О нежелании местных работать, из-за чего приходится нанимать иностранных граждан (а что делать). И ещё много о чём беседовали, пока вдруг не вышли на… Батенёвскую церковь.
— В Первомайском на берегу Енисея была такая церковь, даже храм! — загоревшись, рассказал Евгений. — Я стал тему изучать, с трудом нашёл изображение и понял: это ещё одна цель моей жизни. Возродить церковь, построить её заново. Мне даже кирпичи от неё притащили. Церковь взорвали, но первый этаж уцелел, затем ушёл на дно Красноярского моря. Когда вода упала, специально катался на лодке, но, к сожалению, не смог найти. Хотел узнать её размеры. Есть фотографии, рисунки, а размеров нет.
— Как определили местоположение?
— Обратил внимание на эту гору. В 1873 году Василий Суриков ехал к своему другу и меценату Кузнецову. Остановился у нас, сделал эскиз и подписал — «Иджа». Но деревня Иджа с той стороны горы, а ехал Суриков по Хакасии и не на пароходе, а на лошадях. Потом он отправился в Боград, где у него сестра похоронена.
Живёт в селе Боград Игорь Фатеев, который занимается суриковским творчеством. Он тоже порылся в материалах и сказал: «Наша тема». Тогда мы наложили современный снимок горы на эскиз Сурикова, и очертания горы чётко сошлись. Видимо, это судьба!
— Что теперь?
— Участок земли под церковь отвёл, расчётный счёт открыл, благословение Абаканской епархии получил. Сейчас от меня ждут решения, какое строительство я начну. Предлагают сделать маленькую часовню. Пришлось возразить. Я ведь не прошу деньги. Прошу благословения. Хочу построить храм. Это красиво и величественно.
«У тебя нет такого количества прихожан». — «Сейчас нет, потом будет!»
Печально, что мы привыкли жить без Бога. Раньше человек вышел из дома и сразу крестился на церковь, потому что она была в каждом селе. И если бы сейчас каждый утром и вечером произносил: «Господи, благослови!» — то уже, наверное, было бы по-другому на нашей земле.
Юрий АБУМОВ
Боградский район
