В Белом Яре доктора Владимира Замяткина знают все: заслуженный врач Республики Хакасия, отличник здравоохранения РФ и почётный донор России. Замечательный педиатр (по первой специальности) и невролог (по второй) 40 лет лечит сельчан. А ещё успешно занимается общественной работой.
Уже с первой минуты Владимир Викторович (в очках и с белыми, как у доктора Айболита, усами) поражает вас своей добротой и оптимизмом. Счастливое качество — дарить здоровье одним только свои присутствием…
— Вы меня не опасайтесь, я от ковида защищён дважды, — так началась наша беседа с Владимиром Замяткиным. — В октябре переболел, практически бессимптомно. Всей поликлиникой пошли сдавать тесты. Тут-то и выяснилось, что успел словить вирус. Где и как, бог знает. Незадолго перед этим в приёмной комиссии осматривал будущих солдат перед отправкой в армию. Пока находился на больничном, соорудил тёплый курятник: не могу сидеть без дела. Спустя полгода прошёл вакцинацию. Прививки — дело нужное.
Сибирская закалка — навсегда
— Мои родители — участники Великой Отечественной войны, подарили жизнь троим детям, — рассказал Владимир Замяткин. — Мы со старшей сестрой (сейчас фельдшер на заслуженном отдыхе) родились в селе Новосёлово Красноярского края. Сейчас оно затоплено. Брат — на пять лет меня младше. Отца, Виктора Ивановича, после демобилизации в 1946 году назначили начальником почты. Его по работе постоянно переводили: из Новосёлово — в Балахту, затем в Ужур, потом в Копьёво. Матушка, Валентина Алексеевна, трудилась и на почте, и в СЭС: после восьмилетки профессию не получила. Папу на фронт забрали в 1940-м, а маму — в 1943-м.
В школу я пошёл в Ужуре. Как у всех сельских ребятишек детство прошло на улице. На свежем воздухе, всегда в движении. Конечно, помогал родителям. Те держали корову с телёнком, пару поросят, курочек, садили огород. А вот из фруктов-ягод ели только дикую малину и ранетку. Никита Хрущёв тогда обложил сельчан налогами на каждое деревце. Ничего, выросли. Голодным детство не назову: молоко, сметана, овощи с огорода, в том числе и редька. Резкая, терпкая, с горчинкой. Недаром говорят: «Хочешь жизнь сладкую, ешь пищу горькую». Это сейчас диетологи Америку открывают, как питаться да что делать, чтобы быть здоровым. Наши предки-сибиряки знали ответ: соблюдай во всём меру, радуйся каждой минуте, живи по совести, и будет тебе счастье.
Вот такая она — любовь
— В старших классах переехали мы в посёлок Копьёво, — вспоминает Владимир Замяткин. — Последнюю четверть восьмого класса и девятый-десятый учился в параллельном классе со своей будущей супругой. Наташа покорила меня с первого взгляда. Чем? Да разве это можно определить? Чувствовал — это моя половинка. Среди девчат того поколения разбитных не водилось. И тем не менее застенчивой скромницей её бы не назвал. Она, как огонёк в степи, манила и грела. А какой была умной и талантливой! Ей бы журналисткой стать: умела и любила работать со словом. Как-то провела в районе вечер, посвящённый Владимиру Высоцкому. И сценарий сама написала, перелопатив горы литературы, и отлично отвела всю программу. А профессию выбрала мужскую, по тем временам весьма популярную — инженер-металловед. Окончила Красноярский институт цветных металлов. В Орджоникидзевском районе тогда разрабатывался золотоносный рудник. И многие мои одноклассники мечтали о профессии, так или иначе связанной с цветными металлами.
Надо мной, когда сообщил, что стану врачом, посмеивались. А я терпеть не мог точные науки! Математика до сорока лет в кошмарах снилась. Будто стою у доски и не могу решить задачку. Зато биология и химия были моим коньком.
Но давайте о любви. С Натальей Юрьевной мы прожили 44 года (сейчас моей спутницы жизни уже нет, Царствие ей Небесное). Поженились 19 октября 1974-го. Через год на свет появился наш первенец Владислав. Сейчас — врач-анестезиолог высшей категории со стажем 23 года. Трудится в республиканской офтальмологии. Его старшая дочь Даша уже окончила три курса медвуза, продолжит нашу врачебную династию. Младшая внучка София пока грызёт гранит школьной науки.
Второго сына — Дмитрия, как говорила супруга, «забрали в неметчину». Он, получив высшее юридическое образование, полюбил черногорскую девушку. У той родители — этнические немцы, уехали в Германию, и дочь за ними собралась. Дмитрий, на тот момент уже работавший в Абакане юристом в головном офисе Сбербанка, взял отпуск. За месяц выучил немецкий (в школе изучал английский) и в консульстве Новосибирска сдал экзамен: без хорошего знания языка о Германии можно было забыть. Из 100 баллов набрал 85, хотя требовалось 70. И уехал за своей любимой. Теперь работает водителем (наши юридические дипломы заграницей не котируются) и растит двоих сыновей — Теодора и Леонарда.
По стопам Гиппократа
— В Красноярский государственный мединститут поступил сразу после десятилетки, — продолжил беседу Владимир Викторович. — Документы в приёмную комиссию принимали, в том числе, и студенты-старшекурсники. Именно они убедили подавать документы на педиатрический факультет. Позже узнал, что в отличие от «лечебного дела» там наблюдался недобор парней.
Учиться в медицинском вузе сложно, но интересно, особенно когда пошли спецдисциплины. Анатомию брал зубрёжкой, иначе никак. С пятого курса подрабатывал медбратом в красноярской городской больнице № 20.
Приняли меня в нефрологическое отделение, гематологического тогда не было. Брал ночные дежурства и смены в выходные дни. Что запомнилось с тех времён? Больные лейкозом дети. Точнее, их взрослые, страдальческие глаза: смертность с таким диагнозом в те годы была практически 100-процентная. Делал инъекции. Брал анализы. Бывало, приходилось дважды за ночь поднимать спящих ребятишек, шептать им на ушко заветные слова, чтобы пописали. Практику тогда получил отменную.
Вообще годы студенчества вспоминаю как самые счастливые. Наставники уже на пятом курсе доверяли нам самостоятельно вести пациентов. Дают палату с больными детками — лечи! Годичную интернатуру проходил в Абаканской городской больнице. Моя Наташа уже год как работала на Абаканвагонмаше. Директор предприятия Виктор Преловский тогда всем молодым специалистам выделил жильё в девятиэтажной новостройке. Так что после свадьбы мы жили в собственной двушке.
В Абакане почти год отработал участковым педиатром в поликлинике на улице Гагарина. На Гавани меня каждая собака знала, туда к маленьким пациентам добирался на автобусе, а дальше — пешком. Вскоре по рекомендации заведующей инфекционным отделением городской детской больницы Альбины Николаевны Гнеденковой меня назначили главным врачом городского дома ребёнка.
Кроме меня в штате состояли ещё один педиатр, медицинская сестра, нянечки, воспитатели — всего 57 человек. К нам поступали отказнички. И пестовали мы их с рождения до трёх лет. Случалось, и до пяти: в детском доме не всегда освобождались места, и приходилось ждать.
За два года мне удалось отдать на усыновление 21 ребёнка. Опеки тогда не было. Сам чуть не усыновил мальчишечку: у меня уже Владик рос. Как приду в группу, Ванюшку беру на руки, тетёшкаю — такой славный парнишка! Медсёстры меня ругают: «Вы как уходите, Ванька в рёв, не потворствуйте». Даже как-то привёл жену, ей интересно было посмотреть, где и как я работаю. Но она сказала, как отрезала: «Своих родим...»
Из педиатров — в полковые врачи
В августе 1979 года Владимира Замяткина и ещё троих его коллег-товарищей призвали в армию на два года.
— Мы не сразу связали мобилизацию с событиями в Афганистане, — рассказал майор запаса медицинской службы. — Понимание пришло, когда одного из врачей отправили в Среднюю Азию. Но до Афганистана он не добрался, заболел дизентерией и сам попал на больничную койку. Нас же направили в Ужурский дивизион.
Вот что писал в «Красной звезде» 2009 года Дмитрий Андреев в статье с одноимённым названием: «Оренбургскую степь и красноярскую тайгу смело можно назвать воеводствами ракетных войск стратегического назначения. Только там, в глубоких шахтах несут боевое дежурство самые грозные на планете ракеты с именем «Воевода». Исключительную мощь этого оружия признают даже на Западе…
Оказавшись здесь, невольно вспоминаешь картину Василия Сурикова «Минусинская степь»: пологие сопки, горные хребты, безбрежная первозданная тайга… В скальных толщах Красноярского края возведение ракетного дивизиона началось почти полвека назад».
— В медицинском вузе у нас была военная кафедра, там и присягу давали, — продолжил беседу Владимир Викторович. — Мы принадлежали к офицерскому составу: в начале службы — лейтенанты, в конце — старлеи. Майорское звание получил позже, после многочисленных военных сборов уже на гражданке.
Размещалось в Ужуре 14 или 15 строительных частей военного назначения. В нашей числилось 1100 военнослужащих. Строили шахты для ракет. Тыловой госпиталь был развёрнут по полному профилю. Это значит, кроме терапевтического и хирургического имелись детское, гинекологическое, лор-отделение. Приведу пример. Привели к нам солдатика с поверхностными ранами. Кадровый врач отдаёт приказ: «Зашивай!»
— Я же педиатр, — робко отвечаю начальнику.
— Здесь ты — военный доктор.
Пришлось зашивать, никуда не денешься. Практику в армии за два с половиной года получил будь здоров! На всякое насмотрелся. Однажды парнишку из Чечни «деды» так достали, что он металлической гильотиной отрезал себе пальцы на левой руке — только бы демобилизоваться и не терпеть унижения!
...Наша семья поселилась недалеко от военного городка в бамовском домике, похожем на бочку. Очень уютном и в отличие от казарменных квартир уже с мебелью. Абаканвагонмашевскую квартиру на время службы за нами сохранили. Супруга вместе с сыном переехала ко мне. Обустроила быт, готовила еду для меня и моих друзей-врачей…
На гражданке
Вернулись в Абакан. Наталья Юрьевна — на Абаканвагонмаш вышла, я — в дом ребёнка. Но тут у меня случился коренной поворот в карьере. Председатель исполкома Иван Семёнович Сунчугашев принялся меня убеждать занять пост главного врача Белоярской ЦРБ. Позже понял: ему нужен был не только доктор, но и мужчина, готовый впрячься в строительство. Жена поначалу уезжать из города в деревню отказывалась. Но после подключения «тяжёлой артиллерии» в виде тёщи и её подруги, первого секретаря райкома партии, сдалась.
И 19 марта 1981 года Владимир Замяткин приехал в Алтайский район. И вот уже сорок лет живёт и работает на селе. При нём строились терапевтический и хирургический корпуса. Росли ФАПы, амбулатории и участковые больницы в Аршанове, Очурах, Новороссийском. В 30 лет ему пришлось курировать здравоохранение всего района.
— Чтобы не потерять профессиональные врачебные навыки, брал дежурства, сидел на участковом детском приёме, — вспоминает доктор. — Административные обязанности отнимали 70 процентов времени. Но ничего, справлялся. Кадры в советское время берегли и ценили. Мне помогали в райисполкоме, горкоме партии. Когда приехал — в Белом Яре работали восемь врачей. А лет за десять их число выросло до 32 человек: руководство разрезов выделяло квартиры. В один год благодаря этому смог принять 12 специалистов. ФАПы жильём комплектовали. Сам получил дом на земле. Жена устроилась инструктором райкома партии.
Постоянно повышал квалификацию. С курсов по организации здравоохранения не вылезал. В Минске за полгода получил специальность невролога.
Белоярским родильным домом на 12 мест гордились по праву — чистый, уютный, укомплектованный по последнему слову. Даже чехословацкий кювез для новорождённых имелся: Владимир Викторович участвовал в родовспоможении как неонатолог. Рожать в село приезжали даже из Абакана: сельское обслуживание будущих матерей было выше всяких похвал. При нём в селе Подсинее на базе хорошего ФАПа создали образцовую амбулаторию, где вели приём врач-терапевт и стоматолог. Это учреждение стало школой передового опыта для юга края: была такая практика в советские времена.
Вместе с другом Владимиром Блохиным, заведующим учебно-производственным комбинатом (УПК), Владимир Замяткин организовал медицинский класс для ребят и девчат, мечтающих о медицине.
— В старших классах кроме обычных уроков в школе обязательно проводились профориентационные занятия в УПК, — рассказал Владимир Викторович. — Кто на тракториста учился, кто на повара, кто на швею. Мы же готовили младших медицинских сестёр по уходу за больными. Они и корочки соответствующие получали. Знание медицинской терминологии, умение оказать первую помощь пострадавшим, наложить шину или повязку давало нашим воспитанникам дополнительные баллы при поступлении в медицинский вуз или училище. К слову, когда старший сын Владислав объявил, что хочет стать врачом, я устроил его санитаром в больницу, чтобы на практике испытал себя.
...Тем, кто выбирает для себя медицинскую специальность, нужно очень многое. Самое главное, кроме профессиональных знаний, — быть терпимым к больным. Даже к самым вздорным и капризным находить подход. Лично мне в этом помогает юмор. Во время обхода спрашиваю бабушку, что у неё болит. Та отвечает: «Ой, сынок, всё!» Так, говорю, и запишем в вашу историю: «Болит всё»…
Кроме того, нужно постоянно учиться. Каждый день читать специальную литературу. Даже в старых учебниках порой нахожу полезное для себя. Интернет не уважаю, предпочитаю по старинке бумажные издания. А ещё важно уметь находить отдушину в чём-то помимо работы: хороший доктор тот, кто хорошо умеет отдыхать. Каждый год с друзьями сплавляемся по нашим сибирским рекам — Енисею, Абакану, Белому Июсу, Кизиру. Очень люблю рыбалку, да и просто помечтать у реки или озера. В Хакасии, за исключением некоторых уголков в Таштыпском районе, побывал практически везде — мест силы у нас много. Напитаешься от матушки-земли энергией, надышишься разнотравьем, прогреешься на солнышке — и ты снова весел, бодр и готов помогать людям.
Беседовала
Елена ЛЕОНЧЕНКО
Алтайский район
