Возможно ли исправление осуждённого за жестокое убийство? Как тюрьма воздействует на людей и может ли изменить в лучшую сторону?
Преступление и наказание
Около 12 лет назад на берегу Енисея был жестоко убит 45-летний врач саяногорской больницы Анатолий Петров. Согласно материалам уголовного дела, мужчина остановил на трассе в районе посёлка Черёмушки автомобиль с «шашечками» и попросил довезти его до Саяногорска. В салоне находились ранее судимые Казимирский, Янчук и Сухин, а также хозяин иномарки Кравченко, до невменяемости пьяный. По дороге выяснилось, что Анатолий Петров забыл свой бумажник и не мог рассчитаться с водителем. Он пытался объяснить, мол, давайте поедем ко мне домой, я рассчитаюсь с вами, деньги есть, но не при себе. Однако разгорячённые алкоголем попутчики словно взбесились: «Ты нас обмануть, что ли, хочешь?!» Трое парней в салоне машины избили врача, затем отвезли жертву в безлюдное место и забили его насмерть булыжником.
Это был резонансный случай, его освещали во всех региональных СМИ и активно комментировали. На суде Казимирский свою вину признал по всем пунктам обвинения — «Убийство группой лиц», «Кража» и «Разбой». Во время процесса он вёл себя демонстративно вызывающе, делал громкие заявления, требовал себе смертной казни. В своём письме тогдашнему президенту страны Дмитрию Медведеву Казимирский написал: «Я свою вину признаю полностью, не требую и не нуждаюсь в её доказывании в суде. Прошу вас сделать одно-единственное исключение из Уголовного кодекса, дать разрешение Верховному суду Хакасии на постановление мне приговора в виде смертной казни. Нельзя рисковать, оставляя меня жить. Я могу поручиться, что рано или поздно я вновь совершу убийство и, возможно, не одно. Такие люди, как я, попав в подобную ситуацию, из которой нет выхода, а в жизни цели и желания, становятся опаснее террористов, всех вместе взятых».
Александр Казимирский по совокупности совершённых им преступлений был приговорён к 23 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Его сообщники Янчук и Сухин получили 13 и 11 лет заключения соответственно — эти двое уже отбыли назначенное наказание и вышли на свободу. Казимирский продолжает «тянуть» срок. Мы встретились с ним в исправительной колонии № 33 УФСИН по РХ.
А на лбу его печать…
Александр уже больше 10 лет за решёткой. Всё это время он ходит с выколотой на лбу тюремной татуировкой «Бойтесь, б...ди». Мужчина сделал себе наколку в ожидании вынесения приговора, когда его признали виновным в убийстве врача, и он думал, что суд назначит высшую меру наказания — пожизненное лишение свободы.
Заключённый был не против встретиться с журналистом. Решил, что его история может многих людей заставить задуматься о собственных поступках. Признаётся, что не любит вспоминать события своего прошлого. Называет случившееся большой ошибкой, но никого не винит. По его словам, в ходе отбывания наказания он очень многое в жизни понял и осознал, изменился как личность.
— Я сам по всём виноват, тут нечего скрывать, — признаёт Казимирский. — Это моё преступление, за которое я должен ответить. Годы прошли, чтобы понять, что был не прав. Сейчас мне 33 года. Я очень хочу начать новую жизнь.
По словам осуждённого, всё пошло от матери — она у него пьющая. Родила пятерых детей, но вырастила только одного, так как была лишена родительских прав. За время следствия и после женщина совсем не интересовалась судьбой сына — ей он абсолютно безразличен.
— Из семьи меня никто не воспитывал, родители давно в разводе, — рассказал заключённый. — Примерно с семи-восьми лет я начал убегать из дома, связался с уличной компанией, бродяжничал, воровал. Рос, можно сказать, беспризорником. Первый раз попал в колонию в 14 лет, потом ещё и ещё. На данный момент имею четыре судимости. Последний срок получил в 2011 году за убийство — на суде всю вину за это преступление, которое я совершил с двумя своими приятелями, пытался взять на себя. Но теперь сожалею, что выгораживал их. Считаю — каждый должен получить то, что заслужил.
А ведь, попав в колонию, Александр далеко не сразу осознал содеянное и пересмотрел свои взгляды на жизнь. Первые несколько лет вёл себя дерзко, вызывающе, грубил сотрудникам учреждения, постоянно нарушал режим и устраивал провокации.
— Здесь вся администрация знает, что вытворял я тогда, — был, можно сказать, неадекватным, — говорит Казимирский. — Но постепенно ко мне пришло осознание, изменение взглядов. Где-то на четвёртом-пятом году отбытия срока я осознал, как был не прав. Перестал закрывать глаза на свои ошибки, пытаться кого-то винить в них.
На вопрос, зачем убивал ни в чём не повинного человека, Казимирский ответил: «Молодая дурь во мне играла, и пьяный я был тогда». Теперь понимает, что время назад не вернуть и сделанного не исправить. Раскаялся, извинился перед своими родными — братьями и сестрой. С ними у него связь наладилась, они ему пишут и звонят. Но удастся ли заключённому примириться с родственниками погибшего мужчины? Думается, ответ очевиден.
В колонии осуждённый прошёл обучение и получил профессию столяра. Сейчас трудится в деревообрабатывающем цехе — делает на участке поддоны. Заслужил поощрения от администрации за добросовестную работу. В часы досуга сам научился шить вручную, освоил резьбу по дереву, приобрёл другие навыки мастерового. Надеется, что в будущем это может ему пригодиться.
«Хочу создать семью»
Ждать освобождения ему осталось 10 лет 9 месяцев.
— Честно сказать, я даже боюсь думать, где буду жить после выхода из колонии, — говорит заключённый. — Домой к матери, с которой я вырос, мне категорически нельзя. Со старыми «друзьями» поддерживать общение тоже не собираюсь. Конечно, я очень хочу создать семью. Хочу нормальную жизнь. Но для начала надо будет найти жильё, устроиться на работу. Мечтаю найти девушку, завести хотя бы одного ребёнка, успеть вырастить его.
Казимирский не скрывает: находиться в заключении тяжело, но и очень трудно будет строить новую жизнь. Он опасается, что люди, зная про его прошлое и судимости, «будут смотреть и тыкать пальцем». «Я бы хотел, чтобы там, на воле, обо мне вообще больше никто не вспомнил», — говорит Александр.
На вопрос, найдётся ли такая женщина, которая не побоится связать свою жизнь с бывшим заключённым, у Казимирского пока ответа нет:
— Да, я думаю об этом, но всё же надеюсь создать семью. Не хочу, чтобы меня считали конченым человеком и что у меня впереди не будет уже ничего хорошего.
Подполковник внутренней службы Николай Диденко, заместитель начальника ИК-33 по кадрам и воспитательной работе, считает, что шанс изменить жизнь к лучшему есть у каждого заключённого. Колония — это не просто место, где изолируется от общества преступник, это ведь ещё место исправления.
— Знаю немало примеров, когда люди, отбыв сроки наказания, выходят на свободу, устраиваются в обществе, заводят семьи и нормально работают, не совершая новых правонарушений. Есть и такие, кто ничего не хочет менять в своей жизни, и в местах заключения им комфортно, поэтому они и возвращаются сюда снова и снова. Наша задача — попытаться перевоспитать человека, совершившего преступление, перестроить его поведение, мировоззрение. Чтобы осуждённый социализировался в обществе и, выйдя на свободу, уже знал, чем он будет дальше заниматься. По крайней мере, мы должны пробудить в нём желание порвать с криминальным прошлым. А уж дальнейшее будет зависеть от него самого.
Тамара КИРИЧЕНКО
