— В девяностые годы, когда жизнь в государстве поменялась кардинально, я торговал шашлыком. А что было делать? Зарплату в театре не платили, давали товарами народного потребления, и поэтому каждый из нас, актёров, был согласен на любую работу, которая могла принести наличные деньги.

Продавал шашлык на 35-м километре Аскизского тракта и на другой точке, по дороге в Минусинск.
Сначала испытывал неловкость, даже кепку купил с большим козырьком, под которым прятал лицо. Чтобы не узнавали. Как же! Узнавали.
А потом подумал: ворую я, что ли? У меня семья, дочери — жить как-то надо, и решил — думайте, как хотите! И кепку снял.
Шашлык у него покупали охотно — ещё бы! Из рук известного в Хакасии актёра театра и кино, запомнившегося по ролям в отличных фильмах, и просто хорошего парня, с лица которого не исчезала улыбка, получить шампур с сочным мясом было за честь. Ну да, сегодня мы можем сказать: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Но важным тогда было не только выжить — в первую очередь собой остаться...
Юрию Матвеевичу Майнагашеву это удалось на все сто.
Сегодня он занимает в мире театрального искусства Хакасии особенное место.
Актёр. Режиссёр. Мастер с оригинальным творческим видением.
Автор более 40 спектаклей, которые поставил на сценах Хакасского национального и Русского республиканского театров драмы, театра драмы и этнической музыки «Читiген», на площадках театров Канска, Ачинска, Минусинска, Горного Алтая.
Киноактёр, известный всему Советскому Союзу по ролям в фильмах «Конец императора тайги», «Последний год Беркута», «Пока не ступлю на мягкую траву», «Не ставьте Лешему капканы...», «Право на выстрел», «Казачья застава».
Ещё он хороший преподаватель, доцент кафедры института искусств Хакасского госуниверситета.
В 2018 году Юрий Матвеевич удостоен почётного звания «Человек года» Республики Хакасия, а его имя занесено в книгу «Почётные люди России» — и это только часть заслуг этого человека.

Сын Маковея

Он входит в гримёрку, и я вновь понимаю, что сначала, как в случае с небезызвестным котом из Чеширского графства, появляется его улыбка. Так, пожалуй, всегда было — она у него особенная, опережает действия и слова. Бывает, что главная черта характера становится визитной карточкой актёра, и это тот самый случай.
Хотя об актёрской профессии Юра Майнагашев в своё время и не мечтал — вообще думал стать лётчиком, и всё к тому и шло, только вот судьба... Многое, если не всё в жизни человека подчиняется ей.
Но по порядку.
Родился Юрий в 1951 году в Бирикчуле. Младший сын. Как с улыбкой говорит он сам, «поскрёбышек».
Имя его отца, Матвея Владимировича Майнагашева, значится в открытом списке жертв политических репрессий — в 1930 году он был сослан в Томскую область, после отбывал наказание в Черемхово Иркутской области. Там он познакомился с Анной Антоновной Чеменевой, чья семья также была раскулачена и сослана, и её имя также в списке жертв политического террора 30-х годов. Им повезло, наверное, — выжили, нашли друг друга, создали семью. Там, на спецпоселении, родились их старшие дети — Раиса, Лидия, Пётр.
— Мама рассказывала, им очень трудно было в ссылке. Когда ещё девчонкой была, приходилось с младшим братом, Иваном, ходить по людям и просить милостыню, чтобы прокормить детей. И всегда ей давали что-нибудь (богатых вокруг не было), добрые люди делились последним куском хлеба, — вспоминает Юрий Матвеевич.
— В 1942 году папу призвали на фронт, и это были нелёгкие времена и для него, и для нашей семьи. В 1944-м отец по ранению вернулся домой. Тогда, признавалась мама, стало намного легче.
Я появился на свет уже в Хакасии, самые трудные годы остались позади...
Сейчас мне кажется, что мы жили очень хорошо. Вообще я не задумывался над тем, как мы живём. Папа, мама, братья, сёстры. Папа делал всё, чтобы мы не знали нужды, и идеей-фикс было для него дать всем детям хорошее образование. Четверых он выучил — меня не успел, ушёл... Признаюсь, я не задумывался о том, как бы он, если бы был жив, отнёсся к тому, что я выберу профессию актёра. Одобрил, не принял? Сейчас думаю: получил бы его одобрение.
Мой папа был, что называется, душой компании, никогда не грустил, ко всему относился с юмором. Во мне живёт отцовский ген. Многие в Хакасии его помнили и помнят, и прежде, когда мы с театром были в каком-нибудь селе на гастролях, обязательно спрашивали: «Кто таков?» Я представлялся, а в ответ слышал: «А-а, Маковея сын!» Папу по-хакасски называли так...

А сыграй-ка ты, мальчик, вора!

Учился будущий актёр хорошо. Вот только в первом классе просидел два года.
— Думаю, родители жалели меня тогда, а сёстры посмеивались. Роста я был невеликого, портфель больше меня. До школы добираться несколько километров. Осенью ещё ничего, а зимой, когда бураны, мороз под 40 градусов? Отец меня обычно на лошади увозил, но в сильные холода говорил: «Сиди дома!» Я радовался и сидел — дома же всяко лучше, вот и не аттестовали меня. А потом мы переехали в Туву, три года жили в Чадане, потом в Хову-Аксы.
Там взялся за ум, начал учиться на четыре и пять.
Там, в Хову-Аксы, заболел мой отец — я тогда был восьмиклассником. Он захотел вернуться на родину. Здесь, в Кызласе, он умер. Это стало для меня первым потрясением в жизни...
Мы тоже переехали в Кызлас, где я окончил 10-й класс. Вопроса «кем быть?» передо мной не стояло. Ясно, что лётчиком. Старший брат окончил Кировоградское училище гражданской авиации, работал штурманом. Он давно сказал, чтобы я тоже готовился к этой профессии. Слово брата — закон, даже на секунду не сомневался, что буду летать. В общем, учился, занимался спортом (можете посмеяться, но при росте в 160 сантиметров был капитаном баскетбольной команды — за хороший бросок, всегда попадал в цель), в самодеятельности тоже принимал участие, почему нет? — рассказывает актёр.
И вот тут-то судьба, как говорится, постучалась в двери. Незадолго до школьных выпускных экзаменов в Аскизе объявили просмотр талантливых парней и девушек для дальнейшего обучения в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК). И учитель Юрия, Владимир Александрович Анжиганов, предложил молодому человеку съездить посмотреть, как это происходит. Разве не интересно?
— Я тогда спросил у мамы: можно? Она оказалась не против... Отсматривал будущих студентов Сергей Васильевич Гиппиус. Помню, пока ехал из Кызласа до Аскиза, вспомнил стихотворение Лермонтова «Ночевала тучка золотая», песню из кинофильма «Путь к причалу».
Всё это исполнил перед ним. А после он говорит: «А давай-ка ты сыграешь вора. Обычного деревенского воришку. Что там у вас можно украсть? Курицу? Вот и лезь через забор, воруй у соседей курицу», — Юрий Матвеевич улыбается. — Вот таким был первый сыгранный мной этюд. Хотя о чём я говорю? Этюд! Не знаю, как это было, не помню, что я показывал, и сейчас удивляюсь тому, что Сергей Васильевич задумал меня взять в ученики. Я всегда задаю себе вопрос: «Почему?» — и не нахожу на него ответа.
Тогда было несколько просмотров в Абакане, в Центре культуры имени Кадышева. Претендентов на артистическую карьеру оказалось много, более 20 человек на место. Юрий Майнагашев признаётся — последние экзамены были для него сопряжены с большим волнением — ему захотелось достигнуть цели, поступить. И когда он увидел свою фамилию в списке зачисленных, ­выдохнул...
— Я сообщил маме: «Поступил!» А на следующий день приехал брат, чтобы забрать меня в Бугуруслан поступать в лётное училище. Мы с ним даже успели написать в ЛГИТМиК письмо с тем, чтобы мои документы перенаправили в Бугуруслан — оставалось лишь его отправить, как в дело вмешались сёстры. Они сказали — если возникнет нужда, на лётчика я и без того выучусь. Но коль выпала такая удача — увидеть Ленинград, учиться там, почему бы ею не воспользоваться?
И решил: действительно, почему бы и нет? Не понравится — поступлю на лётчика. Хотелось побывать в Ленинграде, посмотреть на город, на людей. Честно признаюсь — не сходил с ума по профессии актёра. И до третьего курса, хоть и сдавал экзамены на отлично, получал повышенную стипендию, не понимал до конца, чему учусь и как это мне может пригодиться.

Про таз и будильник

— Более или менее осознанно к учёбе и профессии стал относиться к третьему курсу. В какой-то мере не доучиться было совестно перед мамой — она посылала мне всю свою пенсию, надеялась на меня, гордилась, что учусь в Ленинграде. Ну и, наверное, я стал взрослее, умнее — только внутренние сомнения в правильности выбранного пути терзали ещё очень долгое время.
А так то — молодость, прекрасный город, всё только начинается! Ощущения самые лучшие. Питер нравился очень, люблю этот город, многое с ним связано. Но у нас как — есть Питер, а есть родной дом. И душа стремится домой.
Хотя возможность остаться в Ленинграде у Майнагашева была. Почти все иногородние студенты ЛГИТМиКа подрабатывали дворниками. И деньги за это платили нормальные, и служебная квартира с перспективой прописки через пять лет выдавалась. Юрий отработал пять лет дворником Дзержинского района, по улице Каляева. Занимал комнату в коммуналке. Соседками его были настоящие петербургские бабушки, полюбившие парня всей душой.
— Они старались меня подкормить, относились очень по-доброму, как, впрочем, и я к ним. Одна из них, баба Маша, всегда говорила, что мне нужно остаться в Ленинграде, хотела завещать мне свою комнату. Вообще просто очень добрые, нормальные люди.
Ох, сейчас даже неудобно, но ведь обижал я бабу Машу. Сон у меня был богатырский, а вставать подметать улицы нужно рано. Так будильник орёт — ну, вы представляете, как советские будильники звенели, а я его не слышу. А баба Маша слышала, просыпалась.
Дальше придумал ещё лучше: начал ставить этот будильник в таз. Звук мог разбудить всю нашу коммуналку — а я спал. До тех пор спал, пока коллеги, соседские дворники, не начинали тарабанить в окно (квартира на первом этаже находилась). Только они меня могли разбудить. А баба Маша лишь однажды так деликатно спросила: «Юрочка, что же у тебя за будильник такой громкий?» Я только «глаза» сделал и плечами пожал. Не смог рассказать, что его в тазу держу, неудобно...

Найти себя бывает нелегко

Дипломная декада хакасских выпускников ­ЛГИТМиКа в 1974 году проходила в Хакасии. Сюда молодой актёр приехал с супругой, Татьяной Селигеевой. Всех ребят (а было их 20 человек) приняли в актёрскую труппу объединённого тогда ещё Хакасского областного драматического театра. Татьяна Майнагашева стала ведущей актрисой театра, а Юрия продолжали мучить сомнения в правильности выбранной профессии.
— Я даже думал уходить из театра. И зарплата была невелика — 80 рублей всего (в Питере со всеми стипендиями и подработками у меня получалось 200 рублей — хорошая по тем временам сумма). Но дело не в деньгах, конечно. Ролей, которые мне хотелось бы сыграть, не предлагали, а однажды знакомый человек вообще сказал: «Юрка, у тебя ни кожи, ни рожи, играть тебе нечего, что ты ещё в театре делаешь?» Может, немного утрирую его слова, но смысл был именно таков. Во-о-от... Дебютировал я в роли пацана-вора (аукнулся мой первый этюд, что ли?) в спектакле «Горсть бриллиантов». Это такая сумасшедшая роль! В то время спектакль обычно заканчивал жизнь на телевидении. То есть поставили, отработал сезоны, записали на телевидении и всё — спектакль ушёл.
Меня на эту роль ввели специально для сдачи. Думал, сыграю Сашку и пойду работать на телевидение. Даже договорённость была с Гаврилом Гавриловичем Котожековым.
И именно в этот момент произошло то, что должно же было когда-то случиться, — иначе зачем судьба постоянно корректировала его путь? Режиссёр Александр Васильевич Тугужеков ставил в театре спектакль по пьесе Генриха Боровика «Интервью в Буэнос-Айресе». В нашем прокате он шёл под названием «Чили, любовь моя». И Юрий Майнагашев играл там эпизодическую роль клоуна Бома.
— Так получилось, мой эпизод продлился 20 минут. Я по-настоящему выложился, — вспоминает он. — На следующий день заговорили о спектакле, о моей роли. Я понял, что доказал всем и себе: не зря выбрал эту профессию и... собрался уходить.
Но сцена уже не отпустила талантливого актёра. Один за другим в спектаклях появлялись его яркие герои. За 47 лет служения Хакасскому театру, его зрителям Юрий Майнагашев сыграл более сотни ролей, которые внесли заметный вклад в историю театра. Шут в трагедии «Король Лир» Шекспира, Сагнарель в комедии «Лекарь поневоле» Мольера, Мурзавецкий в «Волках и овцах» Островского, Санчо — «Человек из Ламанчи» Вассермана и Дэриона, Коротыш — «Орфей спускается в ад» Уильямса, мистер Пейдж в «Виндзорских насмешницах» Шекспира, Ноздрёв в мистической комедии «Ревизская сказка» Булгакова, множество других классических ролей. А ещё яркие, самобытные образы в спектаклях по пьесам хакасских авторов.
Его герои многоплановы, острохарактерны, народны в самом высоком понимании этого слова. Недаром же три десятка лет публика рукоплещет мастеру за воплощение подлинно глубокого и духовного размаха в образе старика Тапчы в комедии Топанова «Одураченный Хорхло».
— После роли Бома, спектаклей «Ожившие камни» и «Одураченный Хорхло» наконец-то успокоился, понял, что моё место действительно здесь.

Как приготовить хан, или «Уходим завтра в море»

Театральная работа Юрия Майнагашева шла параллельно со съёмками в кинофильмах. Первой из них стала картина по роману Николая Доможакова «В далёком аале» «Последний год Беркута».
— Пробовался на две роли. Ох, как мне хотелось сыграть шамана, но... Не хватило возраста и жизненного опыта, ведь как ни гримируйся, но если тебе 26 лет, роль возрастного, умудрённого сакральными знаниями старца точно не твоя. Я сыграл Алаха.
Практически в это же время началась работа над фильмом «Конец императора тайги», где исполнил роль Федьки-Очёла.
Конечно, было интересно. Актёры, работы которых ты ходил смотреть в театрах Санкт-Петербурга, приехали в Хакасию, и ты теперь для них коллега. Иван Иванович Краско, например.
Кино многому учит. Это новая атмосфера, иная энергетика — коллеги говорили мне, что я возвращаюсь со съёмок другим человеком.
В 80-х снимался в фильме «Право на выстрел» в ялтинском филиале киностудии имени Горького. Я играл японского телеграфиста Мики. Вообще состав нашей команды был интернациональным. Талгат Нигматулин, Олег Ли, Ментай Утепбергенов, Болот Бейшеналиев — семь национальностей кроме русских.
Мы решили устроить неделю национальной кухни. Каждый вечер выходили на берег и готовили своё национальное блюдо. Так получилось, что у всех это был плов. У каждого разный, у каждого вкусный — но всё-таки плов. А мне что готовить? Я сказал: сделаю хан. Думаю: кто здесь заморочится искать ингредиенты для хакасского блюда — свежую кровь, курдючный жир, кишки? Однако любители нашлись. Ментаю Утепбергенову удалось договориться с местным мясокомбинатом, и он готов был предоставить съёмочной группе всё это и в большом количестве. В общем, на следующий день я должен был готовить хан.
Сразу скажу: мне ужасно повезло. С утра съёмочной группе сообщили, что мы выходим в море. Душа моя ликовала и пела — не знаю, сумел бы я приготовить наше национальное блюдо так, как надо. А позориться не хотелось. С тех пор все, кто снимался в этом фильме, встретив меня, вспоминают: «До-о-олжок!» Но поезд уже ушёл, — улыбается Юрий Матвеевич.
Он снялся ещё в трёх фильмах — «Пока не ступлю на мягкую траву», «Не ставьте Лешему капканы...», «Казачья застава». А потом наступили 90-е годы, и о кино пришлось забыть. И сегодня Майнагашев жалеет о том, что Толомушу Окееву не удалось поставить фильм «Чингис хан», в котором он очень хотел принять участие, даже пробы прошёл вместе с Алексеем Арыштаевым, но... Времена изменились бесповоротно.
— Не так давно в Москве я спрашивал у знакомого режиссёра, почему теперь, когда всё уже наладилось, перестали приглашать для съёмок актёров с периферии. Ответ простой: мы очень дорогие. Оплати нам перелёт, гостиницу, ещё и работу — невыгодно. Поэтому в 90-е годы кино и стало уходить. По крайней мере от нас... Мне его заменило другое дело, режиссура.

А с чем можно сравнить возраст?

На его счету более 40 спектаклей, поставленных в разное время, за плечами — московская Академия театрального искусства.
Учился заочно, искал, экспериментировал, ставил знаковые, современные спектакли. Его лучшие режиссёрские работы отмечены наградами театральных фестивалей страны, дипломами международных фестивалей, призами фестивалей национальной драматургии.
17 марта Юрию Матвеевичу исполнилось 70 лет. Его ценят в коллективе, любят зрители — но, как и каждый талантливый, много работающий человек, он продолжает сомневаться.
— Вот бывает: кажется, на репетиции или в спектакле ну всё так здорово получается, гениально просто. Потом смотришь со стороны и думаешь: ну я же взрослый человек, что я там молочу? И нечасто бываю доволен собой. Мне всегда не нравилось, когда с возрастом люди «бронзовеют». Начинают говорить с высоты прожитого опыта, поучать и строить всех. Вот честно, не моё это, — он снова улыбается, открыто и искренне, и я понимаю — он не лукавит. Он на самом деле не задумывается над тем, что такое возраст.
— Правда, не знаю, как я должен чувствовать себя от того, что исполнилось 70 лет. Я работаю, я творю, у меня хорошая семья, прекрасные дочери, Карина и Илона, внуки Арис и Тася. Конечно, не могу пробежать три километра с такой скоростью, с какой мог бы сделать это много лет назад, но это ничего во мне не меняет. Если бы мне уже когда-нибудь было 70 лет, то хоть бы сравнить мог, а так... Просто жизнь. Она просто идёт. Иду с ней в ногу. Разве плохо? Вовсе нет.
Наоборот, всё очень хорошо.

Елена АБУМОВА