Испытание календарём
Время имеет неумолимый ход, из-за чего люди, события, пространства начинают терять знакомые очертания. Вот и старое одноэтажное деревянное здание Аскизской районной больницы оказалось на грани стирания.
Скоро его снесут, как негодное и ветхое. А ведь когда-то здесь располагались и администрация больницы, и терапия, и поликлиника. Под Новый год в фойе устанавливали большую ёлку, которую обматывали гирляндами, украшали игрушками, коридоры наполнялись гомоном и весельем детей медицинских работников. Я тоже водил здесь хороводы — то в костюме традиционного зайчика, то в форме революционного матроса с надписью «Аврора» на бескозырке.
А ещё сюда же приходили устраиваться на работу молодые специалисты.
Так случилось, что 17 августа 1966 года в это здание вошла молодая девушка Анастасия Тинникова, выпускница Красноярского медицинского института (моя будущая мама). Через час она вышла оттуда уже штатным врачом-терапевтом Аскизской районной больницы. И прослужила врач Тинникова, которая вскоре стала Абумовой, тут ровно 43 года.
Стремительно время! В этом году наша мама (та девушка из 1966 года) отметила 80-летний юбилей. Конечно, её тепло и красиво поздравили дети, внуки, близкие, родственники, коллеги. Но праздник — это одно, а вот прожитое, испытанное и преодолённое — совсем другое…
Испытание реальностью
Да, профессиональный путь нашей мамы начался непросто. Первое ночное дежурство — и сразу два трупа! Опытные медсёстры, как могли, успокаивали юного врача, которая лила обильные слёзы, попутно ей объясняя, что это высланные из Москвы тунеядцы выпили отраву под названием «тормозная жидкость» и, мол, туда им и дорога. Но как раз с тех пор врач Абумова перестала делать различия между пациентами. Начальник и алкаш, тунеядец и передовик, бывший зэк и фронтовик — все были для неё людьми, нуждающимися во врачебной помощи. В её помощи!
Два года спустя, 1 августа 1968 года, Анастасию Абумову одновременно назначили заведующей терапевтическим отделением и районным терапевтом. Так в трёх качествах — врача, заведующего, районного специалиста она и проработала до 2002 года, то есть 34 года, неся на себе огромную ответственность и физическую тяжесть. А ко всему добавим ещё и работу профсоюзного лидера.
Испытание доверием
— Говорят, сейчас молодые врачи отказываются и пальцем пошевелить за бесплатно! — с большим сожалением вздыхает она. — Нам же никто и не думал платить за ночные и экстренные дежурства, работа заведующего и районного специалиста тоже не оплачивалась, профсоюзная — тем более. А это, между прочим, большая нагрузка и отнятое время...
В Аскизском районе нет и клочка земли, куда бы ни ступала нога Абумовой. Чабанские хутора, дойные гурты, полевые станы, лесхозы и леспромхозы, Тёйский рудник, Новостроевский лескомбинат — всё было в поле зрения и в зоне ответственности районного терапевта.
Поэтому мамины командировки могли длиться днями, сутками, неделями. Но сколько бы это ни продолжалось, мы всегда ждали её с нетерпением. К тому же усталая и соскучившаяся, она всегда привозила домой гостинцы...
Когда пришло время, ей, и без того загруженной выше головы, поручили курировать ребят, вернувшихся из Афганистана. Мама сильно их жалела. С каждым беседовала — а парни даже минуты не могли сидеть спокойно. Дёргали руками, ногами, всё время подскакивали, резко оборачивались, ходили из угла в угол. Они все нуждались в помощи, многие впоследствии совершили самоубийства, не выдержав груза пройденной войны. Никто ведь тогда и не задумывался о психологической реабилитации, лечении, восстановлении парней.
Но уже в то время, выступая на различных совещаниях, врач Абумова настойчиво говорила о том, что «будь моя воля, построила бы для таких ребят санаторий и не выпускала их оттуда, пока не придут в себя»! Только, увы, в те годы страна ещё не научилась беречь своих солдат.
Кроме этого мама работала и с «чернобыльцами» — людьми, прошедшими горнило ядерной катастрофы. Здесь проблем было не меньше, и очень многих участников ликвидации она лично оформила на инвалидность, за что те благодарили доктора, даже встретив на улице.
— Иногда я не понимала, с чем связана такая нагрузка, — вспоминает она. — То ли главный врач меня так не любил, то ли, наоборот, доверял?
Мама, конечно, доверял, другой причины и быть не может! Кто горит на работе, кто не жалеет себя ради других, кто ради спасения жизни бросает всё и бежит туда, где необходима помощь, — тому и доверяют самое трудное.
Испытание выносливостью
Свою медицинскую деятельность Анастасия Николаевна Абумова начала ещё до поступления в институт. После школы она ждала бронь из Фрунзе (ныне Бишкек), где Хакасии предоставлялись целевые места в мединститут. Но бронь не пришла. И чтобы зря не терять год, Анастасия пошла на курсы медицинских сестёр. Окончила их, после чего 10 марта 1959 года была принята трахоматозной сестрой в медпункт села Усть-Таштып (трахо́ма — хроническое инфекционное заболевание глаз, в то время настоящий бич Хакасии. — Ю.А.).
Ну а в 1960 году на общих основаниях, то есть сдав все экзамены, она поступила в Красноярский медицинский институт, который в 1966-м и окончила...
Одно из самых чётких воспоминаний моего детства — это ночной стук в дверь. Чуть ли не каждую ночь. Помню, я, как сомнамбула, шёл к двери, ничего не спрашивая, распахивал её и обязательно находил там водителя скорой помощи, который произносил одну и ту же фразу: «Анастасию Николаевну срочно на вызов!»
Я машинально кивал головой, шёл до мамы, толкал её в плечо. Та вздрагивала: «Что? Вызывают?» Ответное мычание означало «да».
Мгновенный сбор, хлопок двери, рёв двигателя во дворе, хруст гальки (если летом) или хруст снега (если зимой), и мама исчезала. Бывало, что до утра, а бывало, и до следующего вечера.
Врач Абумова не знала покоя ни днём, ни ночью. Экстренные вызовы, ночные дежурства, ежедневные обходы, тяжёлые случаи, ожидание санавиации. Как и не забытые судорожные, цепляющиеся за белый халат руки 12-летней девочки, умирающей у неё на глазах, как позже выяснилось, из-за хирургической ошибки...
Испытание несправедливостью
Надо сказать, первые же дни работы молодого врача сразу показали, что терапевтической службы в Аскизском районе практически нет. В больнице отсутствовали самые элементарные вещи типа кардиографа, не было даже биохимической лаборатории. Из-за чего нельзя было определить сахар в крови, взять почечные и печёночные пробы, да и всё остальное. Весь биоматериал отправляли в Абакан и неделями ждали результатов. В экстренных случаях приходилось надеяться на интуицию и случай, что рано или поздно должно было привести к трагедии. Она и случилась.
В 1966 году в Аскизскую больницу поступил в очень тяжёлом состоянии 50-летний мужчина. Как выяснилось позже, молодой врач диагноз поставила верный, однако не имея под рукой лаборатории, а значит, и анализов пациента, не смогла его подтвердить. Вызванный же из Абакана знаменитый доктор Дягилев да и местные коллеги не захотели прислушаться к мнению «соплячки».
Итог вышел плачевный — молодой и крепкий мужчина скончался, но уже в областной больнице.
— В декабре, — рассказывала мама, — я приехала в Абакан с годовым отчётом, и у меня состоялся неприятный разговор с областным терапевтом Юлией Александровной Лощенко. Фактически меня, терапевта, обвинили в смерти хирургического больного. Да ещё и заявили: «Вас за это расстрелять надо!»
Но быть застреленной в столь юные годы сельскому врачу совсем не хотелось — это во-первых. Больной умер не в Аскизе, а в Абакане — это во-вторых. И, наконец, не её вина, что «мастера» не посчитались с мнением коллеги — это в-третьих!
Всё было сказано прямо в глаза областному терапевту. Более того, «разбушевавшись», молодой доктор пригрозила: без лаборатории работать в Аскизской больнице не будет...
Как словом, так и делом. Мама без малейших колебаний написала заявление об уходе и отправилась на приём к заведующему облздравом Виталию Фёдоровичу Музяеву. К счастью, областной начальник оказался человеком в медицине не случайным. Он внимательно выслушал молодого специалиста, задал уточняющие вопросы, заявление порвал — и в 1967 году в Аскизской районной больнице появилась своя биохимическая лаборатория.
А вот электрокардиографа не было. И следующей «жертвой» молодого доктора стал главный врач Аскизской больницы Степан Михайлович Майнагашев, который, попав в такую бурю, сразу выдал нужную фразу: «Ищи аппарат! Деньги выделю!»
Год! Целый год Анастасия Абумова вела переписку с Москвой, Ленинградом, Новосибирском и другими городами необъятного Советского Союза. В итоге в 1968 году из Москвы в Аскиз прислали одноканальный кардиограф, а из Новосибирска прибыл двухканальный...
Испытание кровью
Как признаётся мама, после такого технического прорыва работать стало гораздо легче и результаты лечения стали на порядок выше.
На том, казалось, можно было и успокоиться. Однако ответственность, любовь к профессии, искреннее желание помочь людям толкали её дальше.
— Чувствуя, что знаний по функциональной диагностике не хватает, я в 1969 году отправилась на учёбу в Новокузнецк.
Простая в общем-то и на вид, и на звучание фраза. Но за этим стояла настоящая проблема. Мне, тогдашнему карапузу, было чуть больше года. А тут встал вопрос о том, чтобы уехать на пять месяцев, без права отлучки даже на выходные и праздники (в советское время с этим было строго). Как быть?
Семья пошла навстречу. Папа, бабушка, дед посовещались и решили: «Если надо, пущай едет, умнее будет!» Несладко им, конечно, пришлось, да и мама, уже находясь в Новокузнецке, в подушку немало порыдала и даже хотела учёбу бросить. Но коллеги и мудрые преподаватели уговорили...
Анастасия Абумова стала первым в Аскизской больнице врачом-терапевтом высшей категории, которую она получила в 1980 году и подтверждала её регулярно. После Новокузнецка училась в Новосибирске, Иркутске, Красноярске, Казани, Москве (про выездные циклы в Абакане и вспоминать не будем). Скоро по её стопам двинулись и другие терапевты, которых она в этом смысле всячески поддерживала. И помогала им.
— А по-другому нельзя! — говорит мама. — Медицина — наука стремительная. Стоит немного отстать, и ты уже выйдешь в разряд непрофессионалов...
Впрочем, кроме таланта, знаний и преданности своему делу, настоящий врач — это ещё и подвиг. Не каждый выдержит то, что приходится на долю врача, который не отсиживается на приёме в поликлинике, а сражается с болезнью и смертью лицом к лицу...
Однажды на перекрёстке между райцентром и станцией Аскиз столкнулись битком набитый людьми пассажирский автобус и грузовик. Страшнейшая авария!
И кто, вы думаете, вошёл первым в искорежённый, истекающий кровью, плачущий и стонущий салон автобуса? Правильно — это была врач Абумова.
В таких случаях медика и спасает годами наработанный опыт, который не даёт сойти с ума от вида разорванных и раздавленных тел. Только он помогает найти в кровавом месиве тех, кто ещё нуждается в помощи, и оказать эту помощь, и эвакуировать пострадавшего собственными силами.
МЧС тогда ещё не было, а стоявшие в оцеплении милиционеры от увиденного посерели и к автобусу даже под угрозой увольнения не подходили. Медики же просто делали свою работу — спасали тех, кого ещё можно было спасти!
В результате того инцидента наказали многих. Наградили — никого…
Испытание интуицией
Присутствует в жизни настоящего врача и чудо, вернее, профессиональная интуиция. До поры до времени я не обращал на это внимания, пока однажды в электричке мама, рассматривая человека напротив, вдруг не спросила его: «У вас проблемы с сердцем?»
Человек удивился, но подтвердил, что перенёс инфаркт. Они разговорились, и мама как врач дала ему хорошие советы, за что мужчина искренне поблагодарил...
— Это чего сейчас было? — тихо спросил я у мамы, изрядно обалдев.
— Ничего. Просто вижу: человеку плохо…
— А как ты видишь, что ему плохо? Я, например, ничего не вижу!
— Потому что не врач и такое видеть не обязан.
— А ты обязана?
— Я? Да! Профессия такая — внешние признаки болезни определять сразу.
— Ух ты! Расскажи про остальных в вагоне.
— Про остальных…— задумчиво произнесла мама. — Вижу человека с почечной недостаточностью. Ещё два сердечника. Это холецистит. О, тут явный цирроз печени…
И тут же к страдальцу:
— Мужчина! Вам нельзя пить. Если не остановитесь, долго не протянете.
— Сам знаю! — огрызнулся тот и уставился в окно электрички.
— Мам, ну ты даёшь! — только развёл я руками.
Поэтому стоит ли удивляться тому, что произошло одним вечером, когда врач Абумова шла на очередное дежурство. В дверях больницы ей попались четыре хрупкие медсестры, которые тащили носилки с телом, накрытым белой простыней.
— Куда?
— В морг.
— С нашего отделения?
— С нашего.
Мама отбросила простынь — пульса нет, сердце не стучит, но... кожа розовая!
— Заносите обратно!
Что было дальше? Двухчасовая битва со смертью!
Оружие — прямой массаж сердца. Ладонь на ладонь, два нажима, пауза, два нажима, пауза. Вода ручьём катится с врача прямо на пациента. Казалось, вся больница сбежалась посмотреть на попытку воскресить мёртвого. И чем дальше, тем больше сочувствия в рядах зрителей к отчаянным стараниям дежурного врача.
Уже и рёбра хрустят под руками, уже и публике надоело, уже никто и не верит в успех, когда из «мёртвой» грудной клетки вырывается первый вздох, за ним второй, захлебывающийся кашель, пульс, стук сердца, безумный взгляд оживших глаз. Ещё одна победа над самой природой.
Не первая и не последняя. Но как такое вообще возможно?
Объяснение у мамы простое: клиническая смерть — не повод опускать руки. Да, человек не может поспорить с самим создателем, но там, где шанс есть, настоящий специалист его не упустит. Поэтому врач Абумова вытаскивала с того света людей не только по дороге в морг, но даже со стеллажей морозильных камер. Ибо у жизни всегда есть признаки, надо только уметь их рассмотреть.
Кстати, в результате того двухчасового марафона бывший мёртвый человек получил в подарок ещё 15 лет жизни, в течение которых не забывал поздравить спасителя с Днём медицинского работника...
Испытание человечностью
Однако вовсе не за подвиги и чудеса Анастасия Николаевна Абумова была удостоена звания «Заслуженный врач Республики Хакасия», медали «Ветеран труда» и множества других советских и российских наград.
Её настоящим полем боя всегда был стационар терапии, поначалу совмещённый с детским отделением. Хуже соседства и придумать нельзя. Конечно, педиатры очень радуются, когда больной ребёнок начинает вставать с постели и носиться по коридору. Значит, выздоравливает. Но взрослым больным с инфарктами, инсультами, гипертонией и прочими болезнями нужен покой.
И вновь разборки с начальством, которое хоть и ворчало, но откровенно радовалось, что в больнице появился толковый, а главное, инициативный доктор. Так отделения развели на недосягаемое расстояние.
— Врач излечивает больных не только лекарствами, но и добрым словом, — уверена мама. — К сожалению, новому поколению медиков человечности в работе недостаёт. Они работают строго в рамках рабочего времени, штатных полномочий и предписаний страховой медицины. А так нельзя. Надо своих пациентов любить, переживать за них, какими бы они порой вредными не казались.
В практической медицине есть такое явление, как синдром выходного дня. Пришли выходные или наступили праздники, и врачей из больницы как веником вымело. В такие дни тяжёлые больные остаются наедине со своей болезнью. Так было и в советское время, так происходит и сейчас.
Дежурный персонал — он и есть дежурный. А лечащий врач должен хотя бы позвонить, узнать, а лучше выкроить минуту, прийти, посмотреть. Да, это отнимает время от семьи, дома, детей, но таковы издержки профессии. Я всегда находила момент между стиркой и прополкой огорода сбегать до больницы и узнать, как там дела. Много раз так спасала людей — если на дежурство по больнице заступил узкий специалист, что он может знать об инфарктах. А так я прибежала, приступ купировала и пошла дальше стирать и огород пропалывать...
Именно за такое отношение к делу, к людям, к их болезням и горестям Анастасию Николаевну Абумову любили пациенты обоих полов, всех возрастов, званий и социальных положений.
Для нас же с братом она была просто мама, которая всегда накормит, отстирает, отгладит, приласкает, а то и поперёк хребта веником перетянет, если заслужили. Уже далеко повзрослев, мы оценили то, что выпало на её долю, сколько ею было пережито, сколько сделано и сколько выстрадано.
Она до сих пор переживает о тех, кому не смогла помочь, кого не спасла, кого, по её собственному мнению, не уберегла. Мама называет их имена, обстоятельства каждой трагедии, сокрушается, что не было тогда в её распоряжении таких лекарств и такого оборудования, которыми обладает современная медицина.
Испытание внуками
В последние годы работы Анастасия Николаевна Абумова оставила стационар и взялась расшифровывать кардиограммы, что умела делать едва ли не лучше всех. Молодые врачи постоянно прибегали к ней за помощью, за советом и никогда отказа не слышали.
Считай, здесь же, в кабинете ЭКГ, она вырастила двух внучек — Дану (дочку старшего сына) и Настю (дочку младшего сына). Натурально, вместе с ними ходила на работу, выполняла свои обязанности, кормила, прогуливала детей и всё успевала. Такова доля любящей матери и бабушки, как она могла не помочь детям в их трудный час.
Сегодня Дана уже студентка университета, а Настя ученица восьмого класса. Ещё есть младшие внуки Алина и Владислав. И когда вся эта поросль облепит бабушку со всех сторон, то её из-за них даже не видно.
В 2009 году мама вышла на заслуженный отдых, но память о её профессионализме, о внимательном отношении к больным, о требовательности к персоналу, для которого она была и строгим начальником, и доброй матерью, живёт в коллективе Аскизской районной больницы и по сей день. Ну а мы все её просто любим и благодарим за то, что она у нас есть!
Юрий АБУМОВ
Аскиз
