Детям, пережившим ту войну,

Поклониться нужно до земли!

В поле, в оккупации, в плену,

Продержались, выжили, смогли! 

(Валентина Салий «О детях войны»)

Война не выбирает. Детям, рожденным накануне той страшной войны, выпало пережить ее как самую жестокую пору своей жизни. Кто-то из этих детей встретил войну еще совсем маленьким, а кто-то был уже подростком, кто-то жил в городе, а кто-то в деревне – до войны это были самые обыкновенные мальчишки и девчонки, которые учились, играли, читали книжки, помогали маме. Война застала советских детей летом 1941-го: кого в гостях у бабушки, а кого-то в пионерском лагере, дети встретили войну кто на переднем крае у западных границ Родины, а кто-то в глубоком тылу. Рано повзрослевшие дети Великой Отечественной заменили ушедших на фронт отцов на промышленных производствах и колхозных полях. Свидетели и участники того трудного времени, дети помогали взрослым как могли, выше своих детских сил, и физических и душевных. Наравне со взрослыми они терпели лишения, помогали по хозяйству, поддерживали мать в трудную минуту, брали на себя ответственность по воспитанию младших и многое другое, что внезапно свалилось на их хрупкие плечи. 

В изобразительном искусстве военных и послевоенных лет художники не могли пройти мимо темы военного детства. Живописцы и графики смогли донести до нас всю тяжесть выпавших на долю детей страданий. Для картин, созданных в эти годы характерно драматическое начало, ощущение горечи и тревоги, глубокое сострадание к бедствиям народа. Сильнейшей по воздействию на зрителя является картина живописца Аркадия Пластова «Фашист пролетел» (1942). В 1943 году, по указанию Сталина, картина экспонировалась на Тегеранской конференции и глубоко поразила своим трагизмом Рузвельта и Черчилля, обсуждавших открытие второго фронта.

На первой послевоенной художественной выставке в 1945 году была показана еще одна картина Аркадия Пластова «Жатва», напоминавшая о том, что основными тружениками колхозных полей в военную годину были женщины, старики и дети. 

Аркадий Александрович Пластов «Фашист пролетел» 1942, Третьяковская галерея

Пусть уличит истерзанное детство

Тех, кто войну готовит, — навсегда,

Чтоб некуда им больше было деться

От нашего грядущего суда.

Ольга Берггольц

Аркадий Александрович Пластов «Жатва» 1945, Третьяковская галерея

В графике художниками создавались целые серии графических листов, изображающих следы фашистских преступлений, очевидцами которых становились дети. Эти произведения были проникнуты повышенной напряженностью и гневной патетикой. Своим долгом показать истинное лицо фашизма считал художник-график Дементий Алексеевич Шмаринов. В 1942 году он создал цикл антифашистских рисунков под общим названием «Не забудем, не простим», повествующий о тяжких испытаниях и стойкости народа. Эта серия рисунков в 1943 году была издана отдельной книгой в ленинградском издательстве «Искусство» и получила Сталинскую премию.

Шмаринов Дементий Алексеевич «Беженцы» 1942, Третьяковская галерея

Дети войны

У войны было горя много,

И никто никогда не сочтёт,

Сколько раз на своих дорогах

Оставляла война сирот.

В эти годы порой казалось,

Что мир детства навек опустел,

Что уже не вернётся радость

В города, где дома без стен.

Был серебряным смех девчонок,

Но его заглушила война.

А седины ребячьих чёлок —

Разве этому есть цена?..

Пётр Синявский

Шмаринов Дементий Алексеевич «Возвращение» 1942, Третьяковская галерея

В центре внимания художников братьев Сергея и Алексея Ткачёвых, выросших в селе, всегда была деревня с её нелёгкой жизнью. Жесткая «правда времени» предстаёт в картинах, показывающих сельские будни военных лет. Эти картины вошли в золотой фонд отечественного искусства.

Сергей и Алексей Ткачёвы «Дети войны» 1984, Третьяковская галерея

«Лихолетье. Русское поле» 1986

Тема военного детства продолжала занимать умы и чувства тех художников послевоенных десятилетий, чья память постоянно возвращала их назад, в прошлое, в свое обделенное счастьем детство. Видя перед глазами новые поколения подрастающей детворы, они непроизвольно сравнивали с ними себя в этом же возрасте, и в сердце больно отзывалась война. Как писал в своем стихотворении «Поколение» Олег Дмитриев, родившийся в 1937-м:

С приходом мирной тишины,

Сосредоточенные дети,

Совсем не так, как до войны,

Мы стали жить на белом свете.

Послевоенные года

В своих свершеньях постепенных

Не возвратят нам никогда

Тех невозможных

Довоенных…

И к непогоде в нас она

Болит, болит, не заживая,

Отечественная война,

Война вторая, Мировая.

Их картины-воспоминания не могли быть светлыми и мажорными. Воспоминания о военном детстве буквально изнутри жгли безвременно ушедшего из жизни ростовского художника Олега Ивановича Гойдина (1937 – 1987) и он перенес их тяжесть на холст. На рубеже 1970 – 80-х годов появилась серия «Трудные годы», в которую вошли картины «Школьная перемена», «Дети Сталинграда», «Нянюшка» и «Военный хлебушек». 

Гойдин Олег Иванович «Военный хлебушек» из серии «Трудные годы», частная коллекция

В картине «Школьная перемена» худенькие ребятишки во время перемены в холодном классе сгрудились возле печурки, отогревают руки и размораживают чернильницы. Рядом с ними изможденная учительница. 

Гойдин Олег Иванович «Школьная перемена» из серии «Трудные годы», частная коллекция

Эта картина перекликается с картиной украинского художника Анатолия Андреевича Башкевича (родился в 1937-м) «Первый урок 1944» (1967) Несмотря на тяжелейшие условия военного времени, занятия в школах не прекращались. Школы работали в две и три смены, учебный год начинался с 1 октября, а иногда и позже.

Башкевич Анатолий Андреевич «Первый урок 1944» (1967)

Иван Семенович Старушкин. Автопортрет. 1988

За шесть лет до начала Великой Отечественной войны, в 1935 году, в селе Благодарном Семипалатинской области Казахской АССР родился будущий художник Иван Семенович Старушкин. Воспоминания о своем военном детстве он пронёс через всю жизнь. Познав в детстве тяжелый физический труд, голод и лишения, художник не сумел забыть тяготы своего раннего взросления и в конце своей недолгой жизни художественно переосмыслил и образно выразил всё наболевшее на бумаге. Кажется, что всем ходом его судьбы было предуготовлено, чтобы им были созданы графические серии «Тыловое детство», «Письма без ответа», сосредоточившие в себе весь душевный опыт переживаний представителя поколения детей войны. Ведь к профессиональному мастерству в искусстве станковой графики, позволившему выразить важные мысли и чувства, художник пришел лишь на закате своего жизненного пути. 

После службы в рядах Советской армии и работы на Сталинградском тракторном заводе Иван Старушкин воплотил свою мечту стать художником, поступив в только открытое в 1957 году Абрамцевское художественно-промышленное училище. Из видов декоративно-прикладного искусства он выбрал художественную обработку дерева и остался верен всю жизнь любимому ремеслу. 

Выставка декоративных произведений Ивана Старушкина в Абакане

Фото из открытых источников

В 1971 году Иван Семенович с семьей переехал в Красноярск, где работал при оформительских мастерских Худфонда, принимал участие в художественном оформлении помещений предприятий и организаций, музеев Красноярска, Минусинска и Абакана.

Четыре последних года жизни Иван Старушкин жил в Абакане. Как будто торопясь и боясь не успеть сказать главное, он работал очень интенсивно в станковой рисовальной графике. Выношенные и выстраданные за долгие годы творческие идеи рвались наружу, а возросший к этому времени профессионализм помог оформить мысли в образы. Классическая музыка, сопровождавшая творческий процесс в мастерской художника, помогала наделять образы героев картин большей эмоциональной выразительностью. 

Непросто воспринимаются созданные в эти годы произведения, здесь слишком  «обнажен нерв и натянута струна», чувствуется крайняя степень внутренней экспрессии, обострены все чувства, что соответственно усиливает ответную реакцию зрителей. Такое ощущение, как будто художник делился переполняющими его переживаниями, чтобы снизить болевой порог собственных воспоминаний об украденном войной детстве. Но сердце не выдержало такой мобилизации всех душевных сил, и Старушкин умер, как истинный творец, прямо в мастерской, в ходе работы над очередным замыслом.

          В фондах Абаканской картинной галереи имени Ф.Е. Пронских хранятся семь графических листов серии «Тыловое детство», выполненных Иваном Семеновичем Старушкиным в 1987 – 1988 годах, в технике карандашного рисунка с добавлением акварели и гуаши. В построении композиции используется один и тот же приём: по центру «черного» листа изображен старый, надорванный по краям, пожелтевший от времени листок бумаги, на котором по центру проступают как бы полустёршиеся от времени фигуры героев картин-воспоминаний.

Иван Семенович Старушкин «Война. Проводы» из серии «Тыловое детство», 1988.

 Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

По центру черного листа изображен старый, разорванный по диагонали, пожелтевший листок бумаги. В центр композиции помещена фигура женщины. Разрыв изображенного листка разрывает пополам и фигуру женщины. Этот приём по смысловому значению делит судьбу на до и после начала войны. Фигура женщины-крестьянки с крепкими руками выгнулась назад, как от удара, поднятая левая рука застыла в прощальном жесте по направлению к уходящему грузовику с мобилизованными на фронт мужчинами. Из грузовика на прощальный взмах жены откликается один из сидящих мужчин. Правая кисть женщины с согнутыми пальцами как будто еще сохраняет тепло рук любимого и не желает разжиматься. Лица женщины не видно, ветер растрепал ее волосы. На женщине простые по крою кофточка с короткими рукавами и юбка, драпирующаяся складками от резкого порыва ветра. Слева от женской фигуры, посредине нижнего оборванного клочка бумаги, телеграфными столбами и клубами пыли обозначена дорога, по которой вдаль уезжает грузовик с будущими фронтовиками. В левой нижней части композиции изображена папироса-самокрутка из газетной бумаги и три спички, только одна из которых выгоревшая, остальные две переломлены пополам. Тлеющая неостывшим пеплом самокрутка выжгла краешек бумаги с изображенными воспоминаниями автора.     

Что в нас осталось от войны?

Не в чистом небе грохот грома,

А ощущенье тишины

Отцом оставленного дома.

(Олег Дмитриев «Поколение»)

Иван Семенович Старушкин «И голод, и болезнь, и сиротство...», 1987.
Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

Цикл картин «Тыловое детство» имеет автобиографический характер. Художник с детства познал тяготы жизни в тылу, голод и лишения. Картина представляет собой тематическую двухфигурную композицию. Прямоугольное «окно» композиции размещено по центру листа таким образом, что все остальное пространство, окрашенное в черный цвет, создает для нее как бы траурную рамку. Композиция имеет мрачный драматический характер. Почти все пространство занято как бы слоями стекающей сверху крови. В центре – небольшой светлый прорыв, в котором представлены крестьянские дети – мальчик-подросток, держащий черенок лопаты или граблей, и маленькая девочка, голова которой выглядывает над плетеной изгородью. На мальчике рваная рубашка, почти рубище, на голове девочки повязан светлый платок. Девочка держится руками за край изгороди, как бы отодвигая слои текущей вокруг крови и показывая, что они с братом пока ещё живы. Лица брата и сестры настолько истощены от голода и измождены попытками прокормиться, что напоминают стариков, на которых уже лежит печать смерти. На их лицах выделяются огромные, полные боли глаза.

Иван Семенович Старушкин «Одолеем» из серии «Тыловое детство», 1987

Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

Картина имеет автобиографический характер, представляет собой тематическую однофигурную композицию. По центру старого, пожелтевшего от времени листка бумаги, изображен старик, только что услышавший известие о победе советских войск на фронте. Седобородый тщедушный старик, только что выбежавший из избы сельсовета, встал на колени на крыльце и прижимает к груди тарелку радиоприемника. Напряженное лицо старика с плотно сжатыми губами и глазами направлено вверх и выражает благодарность Богу за высший справедливый суд над фашистами, о котором он так долго молился. Слева за фигурой старика фрагмент изгороди из трех поперечных жердей, за которой стоит сенокосилка, на которой дед подъехал к сельсовету, вдалеке виднеются деревья. Справа, над открытой настежь дверью, висит табличка сельсовета Красных Горных Орлов, за порогом видна часть комнаты. Вверху, слева, композицию обрамляют три бумажки – заявление принять от старика Ивана Алексеевича Гаврилова, у которого три сына служили на фронте, деньги на нужды фронта, «чтобы быстрее [выбить] немцев с нашей Родины». Поверх заявления «лежит» распоряжение кассиру военного комиссариата Маканчинского района [Казахстан] принять деньги от колхозника Гаврилова. Поверх этих бумаг «лежит» квитанция о вкладе, сделанном колхозником И.А. Гавриловым 16.11.1942 г. на сумму один миллион 600 тысяч рублей. Внизу, с левой стороны, композиция обрамлена треугольничками фронтовых писем, на которых красным карандашом стоит резолюция – «Погиб». В нижнем левом углу изображено приоткрывшееся согнутое извещение-похоронка, свидетельствующее о том, что сержант [сын старика] убит 31/XII-43г.

Иван Семенович Старушкин «Очнись, мама» из серии «Тыловое детство», 1987 

Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

Картина имеет автобиографический характер. В 1943 году Иван узнал о смерти отца-фронтовика под Сталинградом. Картина представляет собой тематическую двухфигурную композицию. По центру черного листа изображен старый, надорванный по краям, листок бумаги, ассоциирующийся с теми, на которых писали письма на фронт. В верхней части, по центру, листок пробит тоненькой свечкой с длинными застывшими каплями оплывов. Последний всполох огонька обрывается в сторону листа с извещением о смерти, краешек которого торчит из-под основного листа. На условном фоне изображенного помятого листа располагаются две фигуры – матери и сына. Фигура матери изображена в профиль, женщина стоит прямо, свесив вдоль тела руки, и смотрит перед собой, в сторону похоронки, её лицо выражает упадок жизненных сил. Женщина одета в крестьянскую одежду, босая. Полуобнаженная фигура мальчика (в возрасте примерно 10 лет) изображена анфас, а голова повернута в профиль, он смотрит в ту же сторону, что и мать. Его не по возрасту взрослое скуластое лицо выражает гнев против врага, сделавшего его безотцовщиной. На мальчике – подвернутые порты. Мать и сын держат в руках деревянные лопаты для провеивания зерна. Весть о смерти мужа и отца герои картины встретили в сарае, под их ногами условно изображена горка зерна. Три золотистых колоска пшеницы изображены в правой верхней части композиции, возле похоронки.

Малолетние дети войны

Шли от парты к станкам, на заводы.

На колхозных делянках страны

Вместо взрослых трудились в те годы.

Не играли ни в куклы, ни в мячики.

От бомбёжек порой не до сна.

Детство кончилось. Девочки, мальчики…

Отняла ваше детство война.

Ничего нет страшней похоронки.

Сколько их приходило тогда?

Сиротели мальчишки, девчонки,

Потерявши отцов навсегда.

                             (Наталия Каретникова)

Иван Семенович Старушкин «Памяти погибших от голода», 1987

Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

Композиция из трех предметов в условном пространстве. По центру окрашенного в черный цвет листа изображен крест из ровных, квадратных в сечении деревянных брусьев. На простом, без каких-либо украшений, кресте ветром зацепило тонкий бумажный лист, который с одной стороны облепил крест как белое полотнище, а с другой его продолжает колыхать под порывами сильного ветра.  В правой верхней части этого листа можно разглядеть едва заметное изображение фигуры мальчика-подростка, обхватившего деревянный столб. Мальчик изображен со спины, его лица не видно, но понятно, что он горюет, похоронив кого-то из близких. Слева возле креста изображен колосок пшеницы, как символ скудного урожая, который могли вырастить на селе без взрослых мужчин, ушедших на фронт.    

Иван Семенович Старушкин «Папка вернулся» из серии «Тыловое детство», 1988

Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

Картина представляет собой тематическую однофигурную композицию, воплощающую собой детские несбывшиеся мечты художника или представление о том, как тысячи мальчишек могли бы встретить своих отцов, вернувшихся с фронта. По центру листа с черными полями изображен старый, надорванный по краям, пожелтевший листок бумаги. На нём немногословный колхозный пейзаж с заниженной линией горизонта, над которой вдали виднеются деревянные постройки и деревья. Над грядками колхозного поля как будто завис в высоком прыжке мальчик, стремящийся навстречу своему отцу. Мальчик радостно кричит и размахивает руками. В движении обнаженного тела мальчика, который держит правой рукой за лямку свои штаны и размахивает ими, чувствуется  желание оставить роль взрослого и непосильный труд, и снова стать ребенком, нуждающемся в заботе и защите. Фоном для фигуры мальчика являются облака – огромные кучевые и похожие на всполохи пожарищ войны, в которых сгорели детские мечты художника. Поэтому, несмотря на светлый образ, картина не воспринимается однозначно и только позитивно.

Иван Семенович Старушкин «Я не буду учить немецкий», 1988

Абаканская картинная галерея имени Ф.Е. Пронских

Картина представляет собой тематическую однофигурную композицию. По центру черного листа изображен старый, надорванный по краям, пожелтевший от времени листок бумаги. В центре композиции изображен худенький мальчик-подросток, стоящий возле классной доски в школе. Поза мальчика, вышедшего к доске отвечать урок, застыла в неловком закрученном движении,  ведь только что он стоял, повернувшись к доске, и вдруг резко, не сходя с места, развернулся торсом к классу. Мальчик смотрит прямо на зрителя (свой класс или учительницу) и озвучивает слова, которые он написал на доске: «Я не буду учить немецкий». При этом у мальчика не по-детски серьезный и злой взгляд. В правой руке он сжимает мел, кисть левой руки тоже готова сжаться в кулак. Мальчик одет в подпоясанную солдатским ремнем старую кофту, узкие брючки заправлены в вязанные с отворотами носки, на ногах стоптанные ботинки. Фоном фигуре мальчика служит облупившаяся внизу стена школьного класса, на которой висит доска с надписью. Рядом с доской, в простенке, на гвоздике висят таблицы склонений слов на немецком языке, вокруг них что-то напоминающее кровь стекает по стене, впитываясь в штукатурку.   

Каждый год, вспоминая войну, мы вспоминаем защитников Отечества и тех, кто смог обеспечить надёжный тыл и приблизить Великую Победу. Каждый год уходят от нас ветераны войны, но мы подошли к тому рубежу, когда начинает уходить и поколение детей войны. «Дети войны» вошли в преклонные года, далеко не все они хотят ворошить болезненные воспоминания и пугать своих внуков и правнуков страшными рассказами о том, как их детство совпало с суровой реальностью войны. Но это совсем не значит, что молодое поколение не должно знать об этом страшном явлении в судьбе нашей Родины. Мы не должны забывать о тех, у кого не было времени на детство, в ком рано закалялся дух, и кому в послевоенный период предстояло из руин поднимать страну. Искусство же поможет транслировать историческую память через времена, сохраняя самое главное – духовный опыт поколений.

Материал подготовила

Казанцева Э.Н., научный сотрудник 

Абаканской картинной галереи им. Ф.Е. Пронских