В сентябре прошлого года газета «Хакасия» впервые обратилась к теме беспилотных летательных аппаратов (БПЛА).

Навык из детства

Нашим гостем стал абаканский предприниматель Евгений Кочетков, который взялся за организацию производства БПЛА самолётного типа и квадрокоптеров для российской армии, ведущей сейчас боевые действия. Он добился внимания со стороны правительства республики, но, как выяснилось, это не единственный в Хакасии человек, поднявший столь актуальную тему. К примеру, Саяногорск добился в таком деле более весомых результатов, и начальная партия боевых дронов (они же квадрокоптеры), собранных Евгением Бирюковым из города металлургов, отправилась
«за ленточку». Сей факт, естественно, породил массу вопросов, и в поисках ответов на них мы встретились с Евгением, который, в отличие от своего тёзки из Абакана, давно и прочно знаком с беспилотной технологией.
— Да, я начал заниматься дронами как только первые экземпляры появились в России, — пояснил мастер. — Много читал, много изучал, оценил масштаб, размах, уровень изобретения и применения беспилотных летательных аппаратов в будущем. Купил для себя первый дрон, полетел, начал снимать. И это случилось задолго до начала специальной военной операции.

— Но вы начинали как простой любитель-пользователь?
— Да, первый мой дрон — DJI — был предназначен для съёмок, то есть для обычного потребителя. Затем по мере того, как я погружался в технологию и её возможности, проснулся интерес к тому, чтобы собрать дрон самому. То есть создать не серийный аппарат, а такой, чтобы отвечал моим индивидуальным требованиям. Да и просто стало интересно: каково это — собрать летающую машину собственными руками? К тому времени появился и первый опыт сборки у других увлечённых людей, которые были посвящены в тонкости, особенности, нюансы. Они потихоньку собирали дроны и общались на сей предмет между собой.

— Евгений, откуда всё-таки появился интерес к летающим аппаратам?
— Из детства, из пионерского лагеря и кружков ДОСААФ. В советское время многие мальчишки занимались авиамоделизмом, и это было не достижением, а привычным клубом по интересам. Я в своё время на это смотрел, занимался и сам запускал в небо самолётики и ракеты, которые затем спускались на парашюте. До сих пор помню, как их собирать. Поэтому неудивительно, что едва дроны появились, я сразу начал интересоваться этой темой. Можно сказать — детская мечта!

Воздушные атаки

— А как появилась идея собрать дроны для армии?
— Моё первое предложение по сбору квадрокоптеров для военных прозвучало ещё в сентябре 2022 года. Как только новый глава Саяногорска Евгений Иванович Молодняков вступил в свою должность, мы случайно встретились и в разговоре обсудили тему беспилотников. В тот момент никто ещё не обращал внимание на проблему нехватки дронов у наших бойцов в окопах. Но я уже говорил: ребятам такие аппараты очень нужны.

— Откуда вам такое было знать?
— Можно сказать, из первых уст. Почему я оказался в теме? Потому что изначально общался с фанатами дронов. Да, мы не знали друг друга в лицо, но переговаривались по сетям. Не со всеми, конечно, таких ребят по России очень много, но сформировался определённый круг единомышленников. И некоторые из них, оказавшись на линии боевого соприкосновения (по мобилизации, уйдя добровольцем), решили свой навык применить. Из-за чего я и завёл разговор с главой Саяногорска на предмет создания БПЛА для наших ребят. Но, ещё раз повторю, никто не имел представления о дронах и для чего такие аппараты нужны. В Хакасии я реально начал говорить об этом первым. У меня оказалось много знакомых, которые принимали участие в СВО, вернулись и обратились к сообществу: «Ребята-айтишники, чего вы сидите? Разве не можете сделать каждый пару дронов? Вот и сделайте, чтобы мы ответили ВСУ!» Отсюда всё и пошло.

— Но как появились разговоры о нехватке такого вооружения?
— Элементарно возникло массовое удивление: «Почему наши не применяют дроны?», «Почему не отвечают на воздушные атаки аналогичными воздушными атаками?» Хотя в то же самое время ВСУ почти сразу стали использовать БПЛА, сбрасывая на головы наших ребят химзаряды.

Путь «за ленточку»

— Слышал, что дроны собирают из китайских комплектующих?
— Всё так. Сам дрон изначально — это игрушка для спорта, развлечения, съёмок, то есть для сугубо мирных целей. Однако у такой игрушки имеются специфические возможности, о чём всегда можно было судить по многочисленным интернет-роликам. ­Например, «рой», который сейчас применяют на СВО, я впервые увидел лет пять назад, когда китайцы с помощью маленьких аппаратов делали в ночном небе различные проекции.

— Как получилось выйти на реальное создание боевых дронов?
— Хорошо, что Евгений Иванович обратил внимание на мои аргументы, взялся помочь, многое организовал. Конечно, если Евгению Кочеткову удастся добиться помощи от республики — это будет великолепно, нашим солдатам дроны реально нужны. Но мы в Саяногорске пока идём путём народных сборов. Деньги, которые к нам идут, это добровольные вложения неравнодушных людей, тех же дедушек, бабушек, не жалеющих своих пенсий ради победы.
Так я собрал начальную партию дронов и повёз в Луганск, Донецк. Оказалось, что приехал в нужное место и в нужное время. Ребята меня ждали, встречали. Я сейчас даже не смогу передать те эмоции. То, что провёл для них мастер-класс, жил там почти неделю, рассказывая и показывая, этого всё равно не хватило, так как очень много нюансов. Сейчас я с ребятами постоянно на связи, в день по два-три звонка. Задают вопросы. Где-то техническая часть, где-то программная, потому что в настройке нуждаются и пульт, и очки, и сам дрон. У каждого индивидуальный подход, и каждый под себя пытается что-то подстроить и научиться.

— А вы ездили именно к саяногорцам?
— Нет такого деления. Все мобилизованные были распределены по разным подразделениям. Есть какая-то военная специальность, опыт службы в конкретном роде войск, в соответствии с этим наши люди и был и распределены по частям.

— Но вы же как-то выбрали направление — куда именно ехать?
— Поступила заявка от одного человека из Саяногорска для подразделения, где он служил. Ранее у нас была встреча, где и выяснилось, что дроны нужны. И не только для разведки, а именно ударные дроны-камикадзе для поражения врага. Позже стало известно, Евгений (позывной «Чёрный»), с которым мы общались, стал командиром отряда, где собраны пилоты таких летательных аппаратов. Они до сих пор проходят обучение. Я приезжал, они учились, сейчас учатся и будут учиться до тех пор, пока не превратятся в эффективную боевую единицу, наводящую ужас на ВСУ полётами своих дронов. Уверен, это произойдёт очень скоро.

— Сколько времени прошло от разговора до выполнения заказа?
— В мае 2023 года мы встретились, и к ноябрю я доставил партию FPV-дронов в их подразделение. Хотя первый заказ поступил ещё в марте, и мы сразу заказали комплектующие. Они очень долго шли, есть нюансы. Не все детали годятся под наши цели. Да, по логике вещей собрать дрон несложно, буквально ребёнок может это сделать, если разбирается в паянии и схемах. Но есть другой вопрос — надо правильно выбрать детали. А чтобы это сделать, надо понимать, какие комплектующие хорошие, а какие плохие. Ведь можно собрать дрон за 25 тысяч рублей, но такой никому не нужен. Я изначально говорил и продолжаю настаивать на том, что самым эффективным для спецоперации является 10-дюймовый дрон, который более грузоподъёмен и эффективен в применении. Стоит такой гораздо дороже названной суммы. И потребность в таких 10-дюймовых будет намного больше, чем в 7-дюймовых дронах. Считаю, что в ближайшее время также появится большая потребность в FPV-дронах с тепловизором и в дронах с ретранслятором. Уже сейчас мы работаем над ними.

Высший пилотаж

— Вы работаете в одиночку?
— Собираю дроны я пока один. А так нас целая группа единомышленников, которые понимают, поддерживают и, более того, осваивают полёты на квадрокоптерах. В начале декабря мы группой отправились в Москву, где прошли обучение. Вернее, мои коллеги учились, а я совершенствовал навыки.

— Значит, вы собираете дроны на народные деньги?
— Пока да! По России уже открывается финансирование, ­­но в Хакасии особого внимания на республиканском уровне я пока не вижу. Кочеткова заметили — уже хорошо. Но если бы мы здесь, в Саяногорске, не начали поднимать эту тему, думаю, и в Абакане она не получила бы большого развития. Да, мы встречались с Евгением и говорили о том, что надо объединять усилия. Не должно быть разделения на Саяногорск и Абакан. Мы живём в одной стране и в одной республике. Если им удастся получить какое-то финансирование — это будет здорово.

— Какие ближайшие планы? Надеюсь, не собираетесь сворачиваться?
— Ни в коем случае. Сейчас готовим очередную партию дронов, которую отправим в тот же отряд. Хотя этого недостаточно. К тому времени ребята начнут действовать в реальной обстановке, а в день боевому подразделению нужно 10 — 15 дронов как минимум. В день! И это при самом экономном варианте, а так они за сутки могут и 50 дронов истратить. Аппараты летят один за другим. Там ведь ещё идёт и битва между дронами...

— Говорят, чтобы летать на дроне, нужен хороший вестибулярный аппарат?
— Это правда. Когда учились в Москве, то наблюдали моменты, когда более взрослые люди не выдерживали, им реально в очках становилось плохо. Особенно на виражах, бочках, других подобных фигурах высшего пилотажа и на большой скорости. Скажем, пятидюймовый дрон развивает скорость до 120 километров в час. Представьте, он заходит на вираж, делает мёртвую петлю, пару бочек и, конечно, выворачивает. Людям с плохим вестибулярным аппаратом даже сидя становится нехорошо.

Растворяющийся в высоте

— Как считаете, мы научимся делать свои, российские дроны?
— Отечественный дрон, без сомнения, появится, у нас другого выхода просто нет. Но, скорее всего, произойдёт такое не быстро. Мы побывали в Московском авиационном институте и увидели там хорошие наработки. Да, они где-то пользуются китайскими комплектующими, тут ничего не сделаешь (двигатели, очки), но, подчёркиваю, есть и свои наработки. Конечно, направление надо было развивать давно. Теперь же благодаря спецоперации наши умы взялись за это детально и, уверен, добьются успеха.

— Большая разница между дроном-разведчиком и дроном-камикадзе?
— Конечно, прежде всего в плане управления и в плане камеры. Разведывательный дрон последней версии имеет на камере семикратный зум. Ребята поднимают его над собой и с помощью зума выясняют обстановку, вычисляют местонахождение той или иной группы ВСУ, отмечают подозрительные места, накладывают на карту и передают координаты артиллерии. Именно так это и работает. Подобные разведывательные дроны очень дорогие, их стараются беречь. А камикадзе — он ушёл и ушёл. Всё!
Само собой мы все желаем мирного неба, чтобы столь прекрасное изобретение служило людям не в военных, а в хозяйственных и культурных целях. Но если так случилось, мы должны собраться и добиться того, чтобы преимущество в небе над зоной спецоперации принадлежало армии России, а не кому-то ещё…

Юрий АБУМОВ