В сентябре 2023 года состав Верховного Совета Хакасии кардинально обновился. Появилось много новых и неопытных лиц. Появились имена, которые никогда ранее на политическом горизонте не звучали.
Фактор объективности
Однако это не про Ивана Вагнера, который много лет был главой Орджоникидзевского района и много лет работал министром сельского хозяйства республики. Его назначение на должность председателя комитета по аграрной политике, продовольствию и землепользованию Верховного Совета выглядит логичным и правильным. К тому же в последние годы Иван Вагнер руководил предприятием «ИЮС-АГРО», а значит, разговор с ним можно было начинать без раскачки.
— Да, я всегда следил за тем, что происходит в сельском хозяйстве республики, — признался Иван Эрвинович. — Сохранились телефоны руководителей в каждом районе, общался, ситуацию знал, так что удивляться ничему не приходится. Как, впрочем, и соглашаться со всем не намерен.
— Не соглашаться с чем?
— Например, с победными дифирамбами, которые мы поём в республике в последние годы, когда у нас вдруг главной отраслью стало растениеводство. Да, результаты есть, и неплохие. Но! Хакасия всегда была территорией развития животноводства, о чём говорится всё меньше и меньше. А если говорится, то, с одной стороны, получается, что в республике растёт поголовье животных, а с другой — производство мяса снижается. Выходит, либо мы врём в поголовье, либо в отчётности. Третьего варианта нет.
Далее. Постоянно говорится, что поддержка сельского хозяйства в Хакасии является приоритетной. Соглашусь. Вложения в 3 — 4 миллиарда рублей — серьёзная сумма. Но для меня, как специалиста, непонятно — почему «Комплексное развитие сельских территорий» приписывают к программе «Поддержка сельхозяйственного производства»? Речь должна идти о вложениях непосредственно в производство сельхозпродукции. Я в своё время даже расходы на содержание аппарата минсельхоза отделял от поддержки. Лишь так получается объективная сумма, которая должна быть на слуху, и каждый фермер из неё должен понимать, на что он может рассчитывать. И потом, мне сильно не нравится, что у нас фермеров всё больше и больше отрезают от доступа к субсидиям…
Фактор условности
— С этого момента подробнее…
— Бюджетные средства просто так не выделяются. Но в одних случаях предъявленные условия подходят каждому, а в других наоборот. У нас выделение субсидий привязали к условным единицам содержания скота, к покупке племенных быков и так далее. Но брать племенной скот за сотни тысяч рублей может не каждый фермер, а потом ещё ждать, когда субсидии отдадут. Из-за чего основная масса денег в республике расходится по крупным хозяйствам, и вскоре те станут ещё крупнее. Например, компания РУСАЛ выкупила два крупных сельхозпредприятия в Орджоникидзевском районе. И можете не сомневаться, эти хозяйства будут претендовать на львиную долю субсидий, связанных с приобретением техники. А что останется мелким фермерам?
На днях у меня были люди и говорили: сейчас готовится постановление о мерах поддержки по приобретению техники и туда вписывается условие, что у фермера должно быть не менее 200 условных единиц скота. Это две тысячи голов овец. Много ли у нас фермеров, которые такое поголовье держат? И сколько человек из-за такого условия вылетит из программы и даже элементарную косилку или пресс-подборщик купить не смогут?
Я смотрю бюджет, который нам предлагают на следующий год, и вижу минус 297 миллионов рублей из поддержки сельского хозяйства. Тогда о какой поддержке мы говорим?! Но если всё-таки говорим, мы должны убедить правительство, что сельское хозяйство — не игрушка: сегодня дали, завтра нет! Это должна быть стабильная, нормальная программа на годы.
Фактор опыта
— Есть с чем или с кем сравнить?
— Скажу. Красноярский край долго шёл к пониманию этого вопроса и пришёл. Когда действовала федеральная программа поддержки фермеров, край нам очень завидовал. Наши фермеры могли купить скот, технику, семена, удобрения, получив хорошую субсидию. У них такого не было. Четыре хозяйства пилили весь бюджет, остальные выживали сами по себе. И край это понял. У них третий год подряд реализуется отдельная, заметьте, программа поддержки фермерских хозяйств.
У нас же теперь всё стало так, как было у них. В том же Аскизском районе за последние пять лет половина фермеров ушли в личное подсобное хозяйство. Потому что из республики ждать нечего, а здесь по крайней мере налоги платить не надо, вот и ушли на вольные хлеба. Что неправильно! Ещё более неправильно, когда некоторые чиновники от сельского хозяйства в ходе совещания заявляют — пусть все закроются, останется три хозяйства, и мы с ними будем работать. Извините, а как вы собираетесь делать рывок к увеличению поголовья, усилению производства, укреплению продовольственной безопасности, к тому же комплексному развитию сельских территорий?
Вот почему и ставлю перед собой задачу в результате совместной работы с правительством Хакасии, с минсельхозом устранить названные перекосы и попытаться, в меру своих возможностей, сделать то, что будет полезным для всех, а не для узкого круга людей.
Фактор карантина
— Коли разговор обострился, давайте обсудим тему убойных пунктов, из-за которых страсти не утихают весь год.
— Да, в 2013 году были разработаны правила Таможенного союза, куда и вошли убойные цеха. Тогда у нас их вообще не было, за исключением мясокомбината. И мы, как могли, ситуацию сдерживали, а государство в целом не настаивало. Регионы, конечно, вели строительство цехов, где больше, где меньше, но все пришли к одному и тому же — к серьёзным трудностям. Даже те, кто настроил много, убедились, их недостаточно, чтобы производить массовый забой скота. Почему нелегальный скот и попадает в торговые ряды, в мясные лавки, в переработку и так далее. Ещё правила Таможенного союза никак не учитывают интересы личного подсобного хозяйства. У нас и без того много законов, которые ограничивают ЛПХ по земле, по скоту, по возможности нанять работника. Вроде как человек должен держать хозяйство лишь для себя и ничего для продажи. Но уклад жизни сельчан всегда был таков — хозяйство не только кормит, но и одевает, обувает, обеспечивает семью всем необходимым. Это заработок. Честно добытый заработок.
Была надежда, что «тормоза» будут висеть долго. Но в этом году правила резко запустились, и мы оказались не готовы. Я знаю регионы, где субсидировали 80 процентов затрат на строительство убойных пунктов. А мы у себя ждём тех, кто явится с предложением строить бойню. В результате есть районы, где по 5 — 6 боен, и районы, где их вообще нет. Снова перекос! А что с этим делать, никто не думает.
Да, количество боен увеличилось по Хакасии до 27, но проблему не решает. Длительные перевозки, особенно в зимнее время, — очень накладно. Человеку надо везти птицу или скот на убойный пункт, затем вернуться домой, потом ехать на рынок. Кто же из частников такое потянет?
— И как найти выход из ситуации?
— Трудный вопрос. Есть регионы, которые по умолчанию живут и работают как прежде. Те же красноярцы. Контролирующие органы, понимая ситуацию, не вмешиваются, и люди спокойно продают мясо и птицу. У нас же взяли под козырёк. В результате количество нелегально продаваемого скота, свиней и птицы растёт. Продукция куда-то поступает. И уследить за этим практически невозможно. Поэтому нужно искать вариант и делать так, чтобы всем было нормально. Пока твёрдой позиции здесь у меня нет, мы прорабатываем шаги, и с каким-то предложением наш комитет непременно выйдет…
Фактор помощи
— Существует и другой очаг напряжения — эпидемия скота в селе Боград.
— Инфекция действительно страшная. Скот нужно утилизировать. Другого варианта нет. И мы не можем понять, откуда она взялась. Говорим, из соседнего региона, но из какого? Нигде вспышки такой болезни не замечено. Поэтому мы ещё долго будем жить на пороховой бочке, не понимая — где, откуда и куда.
На этом фоне мне постоянно звонят и сообщают: мол, Иван Эрвинович, в наше село к таким-то людям привезли из Бограда скот. Прятать. Объясняю — берите участкового, представителя сельсовета и шагайте туда выяснять. Это уголовное преступление и перспектива того, что скот вашей деревни тоже будет утилизирован. Чего ни в коем случае допускать нельзя.
— А что с компенсацией?
— Люди стали получать деньги и поверили, что их не бросили. Правительство Хакасии, следует отдать должное, сработало чётко и оперативно. Проблему не копят, едва 5 — 6 семей подали документы, сразу перечисляют деньги. Другое дело, что разные люди живут в Бограде. В селе иной работы, кроме как заниматься хозяйством, нет. Кто-то держал много скота, ведя бизнес. Кто-то, дедушки и бабушки, держали, чтобы получить молоко, творог, сметану и помочь детям, внукам, излишки соседям продать. Так что для кого-то ликвидация скота — огромная трагедия.
На гашение очага заражения уйдёт до полугода. Боюсь, у пожилых и малообеспеченных людей к тому моменту денег может и не оказаться, чтобы купить новую скотину. Поэтому я обратился к фермерам и руководителям крупных хозяйств с вопросом — могут ли они подарить 1 — 2 головы тем, кто нуждается больше всего? Нашёл отклик и понимание. Тем более, что такую практику имеем. В том же Боградском районе молочники однажды кинули людей на 11 миллионов рублей. Я тогда был министром и с помощью спонсоров мы те долги закрыли. Не деньгами, но зерном и другой сельхозпродукцией. Сейчас надо снова подключиться всем миром, чтобы помочь определённой категории людей.
Суть своего предложения доложил председателю Верховного Совета Хакасии Сергею Михайловичу Соколу. Он его поддержал, после чего обсудил вопрос с главой Хакасии Валентином Олеговичем Коноваловым. Думаю, отклик будет. Создадим штаб, созовём инициативную группу, сделаем социальные паспорта на всех, кто потерял скот. Когда всё закончится, сядем, оценим, определим тех, кто нуждается в помощи и такую помощь окажем. Только так!
Юрий АБУМОВ
