С песней по жизни — это про композитора из Саяногорска Павла Толмачёва. Музыку Павел Михайлович выбрал своим призванием или она его, уже не так важно. Главное, что путь к мечте пролегал не всегда благодаря чему-то, а чаще всего — наперекор всему.

Мечта сбывается

«Наперекор судьбе» — так он назвал свою книгу, изданную в 2018 году. Она в первую очередь о семье, а уж потом о самом авторе. О человеке, который со дня своего рождения тянулся к музыке: постоянно напевал что-то, сочинял песни… И окончи Павел детскую музыкальную школу, консерваторию, возможно, несколько по-иному сложилась бы его жизнь.
В семье он был самым младшим (пятеро детей). Тянулся за средним братом — Александром, который увлекался музыкой. Звали его все вундеркиндом. На мандолине играл, на гармошке, баяне. В музыкальную школу ходил. Павел о таком мог только мечтать. Не сложилось. Впрочем, музыкой в доме было пропитано всё насквозь. Поэтому потеряв в одном месте, он находил в другом. Да и как не найти, когда мама его, Зоя Леонидовна, работая начальником кадров в локомотивном депо на забайкальской станции Хилок, пела в народном хоре. Отец, Михаил Андреевич, считался первым заводилой на селе. И неважно, где это село было — на родине в Тамбовской области или в ставшем родным Забайкальском крае. Трудился одно время заведующим сельским клубом, пел в художественной самодеятельности и, что немаловажно, был с инструментами на «ты». И ладно бы просто на них играл, так ведь нет, балалайки, гитары делал собственноручно.
— Мне музыкальные азы приходилось постигать в школе, — вспоминает Павел Михайлович. — Мне повезло, мой первый учитель музыки — Иван Васильевич Орлов — был заслуженным работником культуры страны. Он-то меня и научил петь. Я обожал репертуар Людмилы Зыкиной. И в то время, когда мои сверстники в первом классе горланили: «Красный мяч,/ Синий мяч, /Куклы, медвежата... /Детский сад, детский сад /Любят все ребята…», я любил затягивать песню про молодого моряка. «На побывку едет». Помните такую? Там есть строки: «Каждой руку жмёт он/ И глядит в глаза,/ А одна смеётся:/ «Целовать нельзя». Учительница мне тогда сказала: «Разве можно такое петь детям: «Целовать нельзя»? «Зыкина поёт, а почему мне нельзя?» — ответил я ей.
«Казачья песня», посвящённая памяти Людмилы Зыкиной, появится позже. Как и реквием — после того, как ушла из жизни Людмила Гурченко. Отдать дань уважения тем, кто внёс неоценимый вклад в развитие культуры, для Павла Толмачёва — дело крайне важное. Он вообще старался подходить к своим служебным обязанностям с полной ответственностью. И принципиальностью. Из-за чего и не складывались отношения с начальством. Такой уж характер: если что не по совести — разругаться вдрызг.
— Моя мечта была — получить музыкальное образование. После десятого класса я поступил в Читинское культурно-просветительское училище на дирижёрско-хоровое отделение. Окончил его, будучи единственным парнем в группе, — говорит заслуженный работник культуры России и Бурятии. — Потом уже отучился в институте культуры в Улан-Удэ. Во время учёбы один из наших преподавателей создал секцию композиторов, а меня назначил своим заместителем. В мои обязанности входила пропаганда и популяризация музыки среди студентов. Мы организовывали концерты, встречи с бурятскими композиторами.
Всё это, конечно, способствовало его росту как композитора, автора песен. И особую роль в том становлении сыграла работа художественным руководителем в Доме культуры села Коротково Читинской области. В его ведении находилось пять сёл: Коротково, Быково, Красная Речка, Большаково и Малоархангельск. Приехал он туда, можно сказать, зелёным пацаном, а пожелания у вышестоящего руководства были к нему как к мэтру. Вот возьми и поставь концерт в сжатые сроки. А как это можно сделать? И с кем? Он же не певец, не артист…
Впрочем, творческие люди нашлись. Было кому и под гитару спеть, и станцевать. И даже повеселить народ, беря пример, если мерить с высоты нынешнего времени, с Михаила Евдокимова. История та запомнилась на всю жизнь. Ехать предстояло в деревню Менза. Это на границе с Монголией. Добраться до населённого пункта можно было только на самолёте. К счастью, полёт обошёлся без каких-либо эксцессов. Да и сам концерт прошёл с успехом. А это — лучше всякой награды. Поэтому в село Шонуй отправлялись в приподнятом настроении, хотя бездорожье пришлось брать всеми возможными способами. И вставшая на пути река не особо напугала творческий коллектив. Всё в тот день сложилось, несмотря на преграды: и зал был набит битком, и концерт понравился. «Браво! Бис!» — кричали со всех сторон. И он, представленный полковником, начальником Забайкальского ансамбля песни и пляски, вошёл в такой раж, что не устоял перед желанием пошутить.
— Под завершение программы прошу выставить на сцену табуретку и гармонь. Выйди, говорю ведущей, и объяви: «Сценка «Одинокая гармонь»! Объявила. Ушла. По залу шепоток прошёл. Минут пять подождали. Ведущая опять выходит: «Вы видели сценку «Одинокая гармонь». Все в зале просто от смеха падали. На этом мы концерт и закончили, — улыбается Толмачёв.
По возвращении домой навалилась на него другая проблема. Нужно выставить хор для районного смотра художественной самодеятельности. Но странно не это, а то, что выступление должно состояться через… месяц. Только-только приехал, осмотреться не успел — и сразу такое.
— Спас меня местный казачий атаман. У него, как оказалось, должна была на днях состояться свадьба. Посмотрел он на положение о смотре художественной самодеятельности: «Приходи ко мне на свадьбу! Два дня отыграешь, считай, что у тебя хор есть!» И что вы думаете? Прошли эти два дня. Я так старался, что даже голос сорвал. Сижу после этого ни жив ни мёртв, приходят ко мне 20 парней и 20 девушек. Я при их виде просто растерялся. «Сколько, — спрашивают, — времени осталось?» «Уже 20 дней». «И что, ты нас будешь каждый вечер собирать?» — спрашивают. «Для начала, — объясняю, — давайте споём, а там видно будет». Атаман им: «Ну-ка давайте нашу Красночикойскую». И как они затянули: «Широка сторонушка родная!» Красота! Но надо где-то подправлять — четырёхголосье чувствуется. Я им об этом и сказал: «Мне же качество нужно, а не халтура» «А ты нас, — объясняют одни, — не поправляй!» «Мы тебе вот так сделаем», — показывали большой палец другие.
Их представляли со сцены как знаменитый Чикойский народный хор. А раз так — надо соответствовать. Вот они и выдали под всеобщее «ого себе!» Комиссия после этого сидела и недоумевала: как выпускник культурно-просветительского училища, дирижёр-хоровик за месяц смог так подготовить коллектив? Думали они, гадали и если первое место отдали Урлукскому народному хору, то второе присудили им. Коллектив был в восторге.
Отработал Павел в местном ДК два с половиной года. В 1977 году уехал поступать в Улан-Удэ в институт культуры. Так началась для Павла Толмачёва совершенно другая жизнь.

Под стук колёс

По окончании вуза наш герой попросился на Бурятский участок БАМа в город Северобайкальск. Ещё одна школа жизни. Поработать он успеет и в красных уголках БАМтоннельстроя (при управлении механизации и при автобазе), и в школе, собрав детский ансамбль. И пусть зачастую работа была далека от творческой, однако найти своих единомышленников стропальщику и педагогу удалось. Первые опусы о БАМе, как он говорит сам, были оценены по достоинству. В скором времени его перевели работать худруком в Дом культуры «Современник». Уже тогда о нём шла молва как о композиторе. Ещё бы, песня «Мы — северобайкальцы» вошла в репертуар хора имени М.Е. Пятницкого. Павел Михайлович как вчера помнит встречу с московским гостем, имя-фамилия которого уже затерялась в памяти. «Что за ноты, дайте посмотреть», — попросил тот. «Мы — северобайкальцы», — скромно пояснил молодой худрук. «Я это забираю», — не особо церемонясь, сгрёб листы мужчина. «Куда?» — растерялся Павел. «Я её хору имени Пятницкого отдам!» Павел Михайлович, мягко говоря, был в шоке от такой новости. Где он, а где именитый коллектив!
Добавил популярности молодому композитору-песеннику 1986 год. Павел Толмачёв стал лауреатом премии Всесоюзной ударной комсомольской стройки Байкало-Амурской железной дороги имени Ленинского комсомола в области литературы и искусства. Компания, в которой он оказался, просто впечатляла. Среди награждённых был ­Иосиф Кобзон, на тот момент заслуженный артист РСФСР, лауреат Государственной премии, премии Ленинского комсомола, поэт Михаил Пляцковский, композитор Владимир Шаинский. Но большую радость ­худрук Дома культуры «Современник» испытал за своего друга. Владимир Гузий работал в ту пору машинистом бойлерной установки локомотивного депо станции Тында, а в свободное от работы время писал стихи (дружил, к слову говоря, с Робертом Рождественским). Да, его судьба тоже испытывала на прочность. Совсем скоро Павел и Владимир окажутся, по сути, коллегами по работе — железнодорожниками. Павел Михайлович устроится работать на железную дорогу проводником пассажирских вагонов. Его первая поездка состоится по маршруту Северобайкальск — ­Тайшет. И нетрудно догадаться, что случилось это в начале 1990-х годов, когда государству было точно не до культуры. А семью требовалось как-то кормить. К тому времени у отца семейства росли два сына. Вот и колесил железнодорожник-композитор из Улан-Удэ то до Харькова, то до Симферополя. Бывало, что и в Адлер приезжал. Когда бы он ещё побывал там! И уж точно бы не познакомился с людьми, сыгравшими в его творчестве ключевую роль. Они и авторы, и исполнители его песен. Елена Соловьёва из Москвы, Александр Байрон из Санкт-Петербурга…
В том числе и руководитель оркестра МПС Станислав Рыбников. Именно Станислав Владимирович настоял на присвоении звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации» Павлу Толмачёву в 2007 году. Документы на тот момент зависли мёртвым грузом в министерстве культуры России. Рыбников лично поехал в наградной отдел, прихватив с собой диски песен (их исполняли артисты из разных городов страны) о железнодорожниках и партитуры оркестра. И при виде всего представленного на суд строгого «жюри» наградной лист напечатали заново. Так был развенчан миф о том, что маляр на железной дороге не может сочинять музыку.
В маляры-мойщики вагонов Павлу Михайловичу пришлось уйти по состоянию здоровья. Подкосила его история, связанная со взрывным устройством. В ноябре 2001 года это случилось. Возвращались они из очередной поездки по маршруту Москва — Северобайкальск. На станции Владимир выяснилось, что под одним из вагонов на воздухораспределителе находятся две бобины, соединённые проводами. Сообщил о случившемся начальнику поезда. Тот велел срочно эвакуировать людей, но без какой-либо паники. А это 50 человек, в основном старики и дети.
— Сказал я им, что якобы обнаружен ползун — такая неровность на колесе, из-за которой поезд может сойти с рельсов. Надо выйти, объяснил, чтобы без проблем устранить неисправность, — рассказывает Павел Толмачёв. — Направился и я к выходу. Радовался, что все остались живы, и даже то, что на улице морозно, а грудь нараспашку, не заметил. Часа через три все заняли свои места, и мы поехали дальше.
И вот после того случая Павел Михайлович не смог пройти медкомиссию, его перевели из проводников в маляры-мойщики вагонов. Стук колёс, под который так хорошо писалась музыка, теперь только снился. Впрочем, было и отчего выдохнуть с облегчением. Чего только не случалась в те годы в пути между городами!
Однажды к нему в вагон сели крутые ребята, возжелавшие позабавиться с 13-летней девочкой. Подпоили её, повели в тамбур, где намеревались надёжно закрыть двери, однако Павел Михайлович был уже начеку — одна из пассажирок, почуяв неладное, доложила проводнику о происходящем. Не обделённый ни ростом, ни силой Павел Михайлович вопрос решил быстро. Самого рьяного уложил с одного удара («А если бы это была твоя дочь?»), остальные уже не так прытко вели себя. Историю эту потом напечатали в местном «Гудке». Та газетная статья примечательна ещё и заголовком «Он назвался Павлом». Свою фамилию корреспонденту скромный Толмачёв говорить отказался.
И если случай тот обошёлся без поножовщины, то в другие разы приходилось и раны бинтовать, о чём свидетельствуют шрамы на руках. Слишком уж в разнос уходила желающая выпить компания. Да и сами коллеги по работе нервы успели потрепать на первых порах — организовали склад спиртного в одном из туалетов. А он его обнаружил и вместо того, чтобы напугаться угроз и войти в долю, вызвал милицию.

И гордится людьми наша страна

На сегодняшний день Павлом Толмачёвым написано более 550 песен. 190 из них, включая романсы, баллады, хоровые композиции, инструментальную музыку, вошли в сборник «Душа России», который совсем недавно издан в Абакане. Естественно, это не для продажи, даёт понять композитор, такая вот возможность увидеть и показать сделанное, а в какой-то степени и подвести итог. Промежуточный. Работа творческая — процесс непрерывный. Не позволяющий оставаться равнодушным к происходящим в мире событиям. Одна из последних песен («Офицерская честь») — это напоминание о том, что сейчас происходит на Украине и Донбассе.
— Как она родилась? В своё время заслуженная артистка Чувашии Елена Соловьёва, исполняющая мои песни, познакомилась с Луизой Зелениной. Это московская поэтесса. Когда-то она работала заместителем начальника отдела по общественным связям при президенте России, сейчас на пенсии. Соловьёва дала ей послушать песню «Цыганские гадания». И когда Луиза её услышала, решила выслать мне своё творчество. Среди романсов и стихов я увидел «Офицерскую честь». На тот момент как раз развернулись события на Украине. Я постарался отразить в музыке вот эту военную атмосферу… Речь ведь идёт об офицерах, которые и честь свою хранят, и достоинство, выполняя профессиональный долг по защите нашей Родины. «Голубые глаза в душу глянули мне:/ Там Вселенной пожар, всё пылает в огне./Успокоили: «Всё будет у нас хорошо/ Офицерское слово надёжней всего!»/ Офицерская честь — не пустые слова…/ Офицерская честь — в подтвержденье дела!/ Кто-то мне возра­зит, но я буду права./ И гордится героями наша страна…»
Песни на военную тему в репертуаре П.М. Толмачёва, почётного профессора Восточно-Сибирского государственного института культуры, занимают особое место. Они напоминают о Великой Отечественной войне, о событиях в Афганистане, на Северном Кавказе. Это те самые болевые точки, о которых говорить не так просто.
— У меня есть не только военные песни, но и детские. Спасибо поэтессе Валентине Якимовой, снабжающей меня стихами. С поэтессой Светланой Акимовой мы написали 18 песен. Она из Северобайкальска. И таких вот людей, с кем мне доводилось творчески работать, много. Владимир Скиф, Татьяна Ветрова, Ольга Фролова… И многих из них я считаю своими друзьями.
Например, в Саяногорске существует литературное объединение «Стрежень», которым руководит Татьяна Авдеевна Грекова. Не со всеми его членами я хорошо знаком, но стихи некоторых из них обрели музыкальное звучание. Так вот с Ольгой Поздняковой я первый раз встретился в 2005 году. Она мне подарила свой сборник стихов. И там было стихотворение «Горит свеча», которое не оставило меня равнодушным.
Уже более 40 музыкальных произведений я написал в Хакасии. И одно из них — баллада об Иване Сергеевиче Ярыгине, двукратном олимпийском чемпионе. Пишу я и инструментальную музыку. Многое из всего этого можно найти в интернете.
В Саяногорск переехать Павлу Толмачёву предложила жена Татьяна. Она родом из Хакасии, постоянно расписывала в красках местные красоты. Но, как говорится, лучше один раз увидеть… Он и увидел. В 2005 году. Хоть Саяногорск и понравился, переехать вызвался не сразу — давили обстоятельства. Так вот оно и шло: приезжал, уезжал. А в 2015 году написал песню «Саяногорский вальс», который неофициально считают гимном города металлургов.
— Я её долго вынашивал. Помню, пришли мы в городской сквер, сели у фонтана на лавочку, и я супруге сказал: «Через 15 минут у меня будет «Саяногорский вальс». Она удивлённо на меня посмотрела, — говорит мой собеседник. — Песня прозвучала в кабинете у бывшего главы Саяногорска Михаила Анатольевича Валова. Я к нему прям с гармошкой и пришёл. А благодаря поддержке заведующей отделом культуры города Алёне Михайловне Вечкиной, болеющей всем сердцем за культуру, был снят клип. Исполнил её замечательный музыкант, обладающий прекрасным баритоном, Иван Фурман. И, кстати, песня вошла в репертуар оркестра Федеральной таможенной службы России.
В Саяногорске, куда Павел Толмачёв переехал на постоянное место жительства в 2019 году, наладить творческое сотрудничество удалось не только с Иваном Фурманом, но и с Ярославом Явшиным, выступавшим на НТВ в проекте «Суперстар». Получилось ему найти взаимопонимание с директором Саяногорской музыкальной школы Татьяной Александровной Золотухиной.
— Я сильно полюбил этот город. Если бы не сложились хорошие отношения с людьми, конечно, меня бы тут не было, — вздыхает Павел Толмачёв и в качестве подтверждения вновь возвращается к творчеству:
— На стихи журналистки Ольги Городковой написал большую симфоническую поэму. Это рассказ 16-летнего героя Великой Отечественной войны. Когда она дала почитать стихи, меня затронули за живое написанные строки.
Впрочем, одним Саяногорском дело у Павла Толмачёва не ограничивается.
— Тесные связи выстроились с коллегами из Абакана, — разъясняет он. — Директор музыкальной школы имени Кенеля Геннадий Лашкин в сентябре нынешнего года пригласил на встречу с юными музыкантами. Очень хорошая творческая дружба завязалась с Хакасской республиканской филармонией: с художественным руководителем Артуром Марлужоковым, дирижёром Вячеславом Инкижековым. Творческие отношения поддерживаю с преподавателем школы искусств № 2 Владимиром Норенко, с лауреатом международных и всероссийских конкурсов мультиинструменталистом Петром Ткаченко, с руководителем казачьего ансамбля «Дуня» Алексеем Суховым. Только общаясь с творческими людьми, можно расти и самому, я человек такой — рад узнавать для себя что-то новое.
И этим новым в какой-то степени стала поездка в Уфу на всероссийский фестиваль патриотической песни «Время героев». На рассмотрение жюри поступило 425 заявок из 28 регионов России, а это, к слову говоря, 665 музыкальных произведений. В финал прошли 18 участников, и одним из них в номинации «Композитор» стал Павел Толмачёв. Музыкальную композицию «Я себя не мыслю без России», написанную на слова московского поэта Марка Лисянского, отметили специальным призом «За высокое профессиональное мастерство и изящное восприятие музыкальной культуры ­Отечества». И этим, пожалуй, всё сказано.

Жить творчеством

В 1990 году Центральная студия документальных фильмов имени Дзиги Вертова заинтересовалась Павлом Толмачёвым. «Кино», которое сняли в Москве, назвали «Жить страстями». «Страсти» эти кипели на Центральном телевидении несколько раз. Ребята потом даже шутили над ним по поводу того, что в одно время сняли документальный фильм про Михаила Горбачёва.
Вроде как: Горбачёв, Толмачёв — немудрено им, хохмачам, запутаться.
А те съёмочные дни Павел Михайлович запомнил ещё и потому, что познакомился с сыном актёра Евгения Моргунова Антоном.
— Приехал я в студию, мне баян дают. И вдруг заходит коренастый молодой человек, смотришь на него — вылитый отец. «Ты же хотел встретиться с сибирским композитором? — спросили его. — Вот он, перед тобой».
Во время съёмок прозвучала песня на стихи карельского поэта Алексея Титова. Ноты Павел Михайлович забирать не стал, оставил в Москве. Позже выяснилось, что на своих концертах её исполняла сама Людмила Зыкина.
В тот же раз состоялась встреча с народным артистом СССР Николаем Кутузовым. После прослушивания Николай Васильевич направил Павла Толмачёва учиться в Государственный музыкально-педагогический институт имени Гнесиных, чтобы тот поднаторел в композиторском мастерстве. Но не сложилось, позвонили из Северобайкальска и пригрозили уволить, если не вернётся, по 33-й статье — за прогулы и нарушение дисциплины на работе. Пришлось вернуться и до всего доходить своим умом.

Александр ДУБРОВИН
Саяногорск