— А где же наша Лорочка? — отряхнувшись от снега, вошёл в избу отец. — Куда спряталась? И меня не встречает?
— В горнице, за дверью, в углу стоит, — отвечает мама.
— Как в углу?! За что?
— Уж мы все её уговариваем, чтобы попросила у Олечки прощения, и Толя уговаривал, и Клара, и я, а она всё одно: «Не- ка», и отворачивается к стенке.
Тут старшая дочь заговорила:
— Пап, она мой «Лебяжий пух» рассыпала по всей комнате. Теперь не собрать. И осталась я на веки вечные без пудры. Да ещё под Новый год...
— Как, доча, ты так умудрилась? — спросил отец, вытаскивая из-за двери четырёхлетнюю дочку, у которой платье, волосы были перепачканы в белёнке (недавно хату побелили к празднику Нового, 1951 года).
— Уже два часа стоит в углу и не хочет просить у сестры прощения, ни одной слезинки не проронила, — жалуется мама, — ведь у Оли эта золотистая баночка с пудрой одна-единственная, её подарил Вася-жених. Наверное, этот пух шибко дорогой. И вот твоя любимица догадалась высыпать его на пол!
Лора же сквозь слёзы и всхлипывания наконец выдавила из себя:
— Я-я хотела такой снежок сделать, как на улице... Толя надел тёплые пимы и убежал, сказал, что принесёт мне много-много снежинок, а сам не идёт, а я взяла баночку, открыла её, дунула — и полетел снежок. Такой белый, красивый! Он сам летит и летит... Пап, на улице снежок и у нас дома снежок...
— Да бог с ним, с этим пухом! А ну скорей миритесь с Олей, как там на пальцах: «Мирись, мирись и больше не дерись...»
Отец взглянул на Лорочку, улыбнулся:
— Вот сейчас покушаем и пойдем с тобой гулять по снежку, будем снеговика лепить, в снежки играть! Договорились? Давай вытрем слёзы... Ишь, обидели девчонку, она красоту вам хотела показать, а вы её в угол поставили.
На улице стояла сказочная тишина. Природа словно замерла перед зимним праздником... Снег белыми хлопьями неспешно опускался с небосвода, укрывая реку, дороги, овраги... В палисаднике закуржавились деревья, кусты смородины. В клумбе уже давным-давно потухли алые георгины, но их стебли ещё стояли, покачиваясь, ослепительно серебристые...
— Смотри-ка, доча, звёзды выглянули из-за туч — какие большие да пушистые! И лучиками тянутся к земле.
Девочка посмотрела на небо:
— А звёздочка может упасть на землю? Пусть она упадёт, побудет с нами, а потом мы её отпустим обратно на небо. А у этой звёздочки есть мама и папа?
— Конечно есть. Видишь, как перемигиваются друг с другом. Это они так разговаривают.
— Папа, а звёзды могут летать, как птицы? Высоко-высоко, далеко-далеко... Мы тоже будем летать, когда подрастём?
— Конечно будем. На Луну полетим... и ещё куда-нибудь...
Лора вздохнула:
— Пусть небушко подарит мне одну звёздочку — малюсенькую-премалюсенькую... Давай, папа, прокатимся на санках к этой звездочке...
Отец подхватил дочку на руки, побежал по рыхлому снегу, остановился и закружил её быстро-быстро в белом мареве бесконечного пространства....
— Вон уже летит одна звезда. Гляди! — он указал рукой на ночное небо. — А ты, доча, уже совсем замёрзла. Пора домой.
— Не-ка! Пап, давай ещё немножко в снежки поиграем.
И отец с дочерью снова забросали друг друга снежками, убегая, падали в сугробы, смеялись... На крылечке девочка дотронулась до пуховых снежинок, которые мгновенно прилипли к варежкам, и торжественно понесла свой подарок старшей сестре Оле.
А снег падал и падал...
Лариса КАТАЕВА
Абакан
