Эти строки Булата Окуджавы созвучны всем: с Пушкиным рождаемся,с Пушкиным живём...

Как с человеком близким. Поэт в жизни Марины Цветаевой, к примеру, заменял собою «отсутствие равновеликих собеседников». Её оплакивание любимого — а это Александр Сергеевич — «Плач Ярославны о каждом князе Игоре на земле» (по воспоминаниям Анастасии Цветаевой). Как сказала учитель русского языка и литературы Усть-Абаканской средней школы Анна Малыхина, Пушкин универсален:
— Он присутствует в жизни всех людей независимо от интеллекта и восприятия каждого из нас (особенно воспитанных на русской литературе). Когда я слышу, что кому-то не нравится Пушкин, улыбаюсь. Человек просто не понимает: поэзия, проза Александра Сергеевича, а значит его язык, присутствуют уже в подсознании, генах и такого «нелюбителя». Многие понятия вошли в наше сознание уже в пушкинской оболочке: «Уж небо осенью дышало» воспринимается как синоним времени года. В моменты размышлений о скоротечности жизни я вспоминаю слова: «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит». Как просит в другой ситуации «глаголом жечь сердца людей». Язык Пушкина — это ключ к русской душе.
— Объём, ясность, удивительная точность, где каждое слово Александра Сергеевича информативно по максимуму. И здесь просто необходимо научиться и читать, и чувствовать между строк, — уверена учитель Черногорской гимназии Людмила Верховцева.
О том же, что у Пушкина мысль с чувством и красками языка в гармоничном союзе, с любовью говорила директор республиканской коррекционной школы-интерната Лариса Тыльченко, заметив и особую нежность стихов, особенно сказок.
Пушкин — гений. Прежде всего потому, что он органично соединил разговорную речь с существующим книжным языком и языком народной словесности, фольклора. Это стало возможным при полной внутренней свободе творца и вниманию к краскам и звучанию самых разных ситуаций и характеров героев произведений. Можно и так: внутренняя свобода — слово — магия — ожившие люди, картины и события. А природный артистизм Александра Сергеевича! Отсюда и пластика, игра, изящная простота — он несравненного владения всем богатством языка. (Почему и Пушкинский день равен Дню русского языка.) Не надо думать, что «чувство соразмерности и сообразности» (определение самого поэта) возникло само собой и благодаря лишь богатой артистичной натуре Пушкина. Лев Толстой в своё время сказал: «А нам не видно, сколько он употребил труда для того, чтобы вышло так просто и гладко». Николай Гоголь: «Никто из наших поэтов... так не смотрел осторожно за самим собой, чтобы не сказать неумеренного и лишнего, пугаясь приторности и того, и другого». Виссарион Белинский: «Всякое слово Пушкина смело и оригинально, резко точно и математически определено». Так что гармонию алгеброй поверять ох как надо...
Просто не могу обойти молчанием своего чудесного преподавателя спецкурса «Проза Пушкина: генезис и поэтика», тогда преподавателя кафедры русской и зарубежной литературы Томского университета Александра Сергеевича Янушкевича. Да, Александра Сергеевича! Умного, артистичного, темпераментного, строго требовательного к слову (трагически ушедшего из жизни). Позже — доктора филологических наук, профессора, учёного с мировым именем. Не то что он просто любил Пушкина — перевоплощался в него, на бегу в аудиторию начиная лекцию, где каждое слово Янушкевича — и чувство, и математика. Природный аристократизм духа, как и у любимого поэта. Нынешний преподаватель Нинель Генина: «Естественность, изящная беспечность, неожиданная простота». Порой их путали (имея в виду цитаты): «Это Пушкин? Нет, Янушкевич, но, знаете, они очень похожи!» И тоскуя по поэту, с которым развело время, Александр Сергеевич Янушкевич сердцем понимал Булата Окуджаву, написавшего:
Былое нельзя воротить — и печалиться не о чем:
У каждой эпохи свои подрастают леса.
А всё-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем
Поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа.
Неправильным было бы сегодня говорить только о России: День русского языка объявлен ООН международным. И здесь интересную историю рассказал абаканец — писатель и переводчик Владимир Борисов:
— Открыли мы с коллегами (теми, кто переводит и изучает творчество фантастов братьев Стругацких) такую вот интересную, отчасти забавную вещь. Искали у Стругацких открытые и скрытые цитаты. Оказалось: больше всего братья-фантасты цитировали Пушкина!
Кстати, у абаканцев есть хорошая традиция: читать в день рождения поэта его произведения возле памятника в Пушкинском сквере. Писатель Лариса Катаева рассказала, что в своё время они с председателем Пушкинского общества Ниной Шляпниковой просили у главы города Николая Булакина поставить хотя бы барельеф Александру Сергеевичу... Прошло со времён ходоков-пушкиноведов совсем немного времени — и вот он, чудесный уголок Абакана с памятником поэту, фигурками героев пушкинских сказок, со скамейками и фонтаном... И где сегодня очередной малыш скажет ставшие крылатыми (как многие другие) слова: «Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок!» «Молодцы» же не должны забывать, что и духовная красота, и интеллект, и душа растут не из жаргона и блатной речи, равно как и из неумеренных (и чаще ненужных) иностранных заимствований. По большому счёту человек — это родное слово.
А такое слово бессмертно.

Татьяна ПОТАПОВА

* * *

Знаете ли вы?..

Некоторые факты о русском языке от главного редактора портала «Грамота.ру» и научного сотрудника Института русского языка РАН Владимира Пахомова.

Язык постоянно меняется, и то, что сейчас считается нормой, когда-то могло быть ошибкой. И наоборот. Например, раньше говорили библио́тека, суффи́кс, лы́жня, раку́рс, по́езды, а́бзац. Сейчас такое никому не придёт в голову.

Говорить присаживайтесь вместо садитесь невежливо. Потому что приставка при- указывает на неполноту действия. Предлагая присесть, вы предлагаете сесть на краешке стула или сесть ненадолго и быстренько уйти. Вежливо: садитесь.

Ну и конечно, крайний вместо последний — тоже ошибка. У слова последний много значений, и последний раз не обязательно «такой, после которого никогда ничего больше не будет».

Кирилл и Мефодий не создавали кириллицу. С их именами связывают создание первой славянской азбуки — глаголицы. Кириллицу, скорее всего, составили ученики и последователи Кирилла и Мефодия и назвали азбуку в честь своего учителя.

Когда-то в нашем языке не было числительных. Слова два, три, четыре были прилагательными, а пять, шесть и так далее — существительными. Именно поэтому мы сейчас говорим четыре стола, но пять столов.

Собирательные числительные нельзя употреб­лять с названиями лиц женского пола. Пока мы тут спорим об авторках и блогерках, в русской грамматике процветает махровый сексизм. Собирательные числительные (двое, трое, четверо…) в образцовой речи можно употреб­лять со словами, называющими лиц мужского пола, но нельзя — с названиями лиц женского пола. Трое мальчиков — это норма, трое девочек — ошибка. Надо: три девочки.