Ранним утром 17 декабря журналисты Хакасии, аккредитованные для участия в ежегодной большой пресс-конференции президента России, вылетели из Абакана в Новосибирск. Но почему не в Москву?
Не Москва
Собственно, в этом и была интрига. 15 лет подряд Владимир Путин проводил свои пресс-конференции в Москве при огромном скоплении народа со всего мира. И поверьте мне, дважды побывавшему в Международном центре торговли (МЦТ), две тысячи журналистов в одном месте — это впечатляющее зрелище и зашкаливающий адреналин.
Теперь нас ждала неизвестность, поскольку участников пресс-конференции развели по городам: Москва, Тула, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Ставрополь, Нижний Новгород, Екатеринбург, Новосибирск, Владивосток. Плюс Ново-Огарёво, откуда президент России через мониторы и экраны общался с журналистами.
Девушка с пистолетом
Для сибиряков местом сбора стал Новосибирск. Если точнее: офис отделения Ростелекома. И, к моему личному удивлению, проход сквозь редут местной охраны вышел не таким уж лёгким. Видимо, в Новосибирске стражи порядка, впервые попавшие в такой замес, отнеслись к своим обязанностям с утроенным рвением, из-за чего с девушкой в полицейской форме у меня вышел очень занимательный диалог.
Когда я вывернул карманы, показал и включил телефон, предъявил документы и небольшую сумку к осмотру, её острый взгляд зацепил подозрительный предмет.
— Это у вас что?
— Вот! — достал я маленький диктофон из чехла, не считая нужным объяснять назначение устройства.
— Включите!
— Зачем? А, ну, если надо, пожалуйста! — нажал кнопку записи.
— Почему не работает?
— Как не работает? Работает, пишет же!
— А что это?
— В смысле? Диктофон это! — я уже хотел было разъяснить принцип его работы, как вдруг случилось ужасное…
Девушка в форме узрела в моей сумке два бумажных листка и с тревогой в голосе спросила: «А тут что у вас? Вытащите!»
— Пожалуйста, возьмите, это…
— Разверните!
Я развернул, но так и не понял, что за панику могли вызвать два листочка формата А4, тем более, что на одном была крупная надпись «Газета «Хакасия», а на втором — мой вопрос президенту.
Но девушка-полицей-ский отпрянула от них, как от бомбы с часовым механизмом, и бросила куда-то за спину: «Саша, сюда!»
Я даже испугался: вдруг мне кто-то подкинул моджахедскую листовку. Возник Саша в гражданском, мощным телом, острым взглядом и резкими движениями явно принадлежащий к определённой силовой структуре.
Между прочим, он полминуты потратил на изучение плаката с названием моей газеты (хотя более нейтральной надписи и придумать невозможно), а затем углубился в текст моего вопроса, который я, кстати говоря, мог бы принести в голове, ничего никуда не записывая.
Время потянулось медленно. Рука девушки вроде бы невзначай заплясала в районе кобуры с пистолетом. Я нервно взмок. Такое со мной было лишь однажды, когда перед входом на пресс-конференцию президента Белоруссии Александра Лукашенко в Минске обнаружилось, что у меня нет паспорта, и офицеры КГБ глянули нехорошими взглядами...
А Саша всё читал-читал, видимо, проникая в самые глубинные и подозрительные смыслы, да ассоциации отпечатанного на принтере текста. Знал бы — никаких бумажек с собой не потащил. Наконец, он двинул листочки в мою сторону и произнёс: «Нормально. Проходите».
Мы с полицейской девушкой синхронно выдохнули, но в отместку я всё же спросил: «Блокнот листать будете?»
Не думайте, что на этом всё закончилось. Как бы не так! С ворохом одежды и двух распотрошённых сумок (одна моя, другая от президента) я отправился в гардероб, но прежде решил всё-таки распихать свои вещички обратно. Распихал, сдал одежду и тут же услышал панические возгласы:
— Листочки! Чьи листочки? Откуда они здесь? Кто оставил?
— Это не мои! Это, наверное, мой коллега оставил! — тут же раздался нервный голос Аскара Артамонова, журналиста РТС, который вместе с оператором Андреем Доржу прилетел со мной в Новосибирск из Абакана.
«Да чтоб вас!» — чертыхнулся я про себя, подбежал к стулу, где забыл свои листочки, схватил их, уже помятые, и поспешил удалиться к лифту, пока ещё какая-нибудь канитель не началась…
Привет, Антон
Новосибирск, конечно, не Москва! Нет привычного размаха, простора и ощущения праздника. Явно не хватало буфета размером с футбольное поле, заваленного халявной едой, и дефилирующей между столами Ксении Собчак.
Да и вообще знаменитостей не хватало. Привыкли, что мимо буквально толпами шныряют люди из телевизора, и ты любого можешь остановить и пообщаться. Я, к примеру, так и делал. А здесь что? Скука! Хотя…
Стоило войти в зал для участия в мероприятии, как я понял, что приехал не зря, ибо здесь находился Антон Верницкий, тележурналист, телеведущий, лицо Первого канала.
Я поклонник Антона и подписан на него в одной из социальных сетей. Смотрю его путешествия, репортажи, в том числе хорошо помню фильм Антона Верницкого о том, как он боролся с ковидом. Двустороннее воспаление, 75 процентов поражения лёгких, температура, лежание на животе, лечение и, наконец, выписка. Всё это он блестяще снял на ручную камеру.
Теперь Антон был с нами в Новосибирске, и веселее стало всем. Да и смотреть, как работает в прямом эфире ведущий Первого канала, уже забава.
Прямое включение
Верницкий находился спиной к залу с микрофоном в ухе и молча кивал головой. Затем вдруг заговорил в только ему ведомую точку.
— У нас уже собралось ползала людей, моих коллег-журналистов из Сибири. Мы сегодня работаем в Новосибирске, давайте посмотрим на наш замечательный зал. Пока ещё все спокойны, никто не показывает своих плакатов президенту, все прекрасно знают, что всё начнётся ровно в полдень по Москве…
(пауза)
Я один из сомодераторов, разбросанных из-за пандемии по городам, пойдёмте покажу своё рабочее место. Буду сидеть на этом стуле. Вот такой микрофон у меня, и здесь, как в аптеке, и запас масок, и запас антисептиков…
(пауза, смех ведущего)
Артём, не дождётесь. У меня нет никаких подсказок, и я только помогаю Владимиру Владимировичу. Вчера мы проводили тестирование. Дело в том, что президент на своих мониторах будет видеть не трансляцию с титрами и картинками, он будет видеть крупно полностью все залы. Допустим, я подойду к любому плакату, извините, я уж к вам подойду...
(Верницкий спустился в зал)
Посмотрите, если такой крупности будет плакат, президент его на своём экране обязательно рассмотрит. Мы даже проверяли задние ряды, всё видно. И одна из задач, которая нам поставлена, операторы как можно быстрее должны реагировать на вопросы.
Когда мы закончим своё прямое включение, я немножко проинструктирую коллег для того, чтобы все понимали — президент нас будет видеть постоянно! И если мы скисли и стали засыпать, то к Сибири пресс-конференция не вернётся. Вот!
(вялый смех в зале)
Пока реакции никакой, но, я надеюсь, сейчас…
Вновь пауза, во время которой покатились реплики из зала:
— Всё будет хорошо!
— Мы спляшем!
— Сибирь невозможно не заметить!
Но эти возгласы пролетели мимо внимания ведущего, потому как он прислушивался к словам не видимого нам собеседника.
— Э-э-э! — произнёс Верницкий и рассмеялся. — Может, спросим у зала? Как вы думаете, сколько по времени эта пресс-конференция будет продолжаться?
— Часа четыре!
— Я думаю, больше!
— Пять!
— Вот видите, — резюмировал Верницкий, — четыре часа и больше!
— Меньше четырёх никак! — вновь голос из зала.
— Меньше четырёх никак! — ещё раз подчеркнул ведущий. — В моём зале работают около 60 журналистов, и у каждого явно даже не по одному вопросу. Но сколько раз на нас обратит внимание президент, мы узнаем совсем скоро, меньше чем через час. А пока мы продолжаем готовиться...
Закончив прямое включение в эфир, Антон Верницкий полностью обернулся к залу: «Всё, извините, это было на Первый канал, это не пресс-конференция. Я сейчас переоблачусь, выйду к вам и расскажу, что, собственно, от нас требуется».
Инструктаж на всякий случай
— Всё будет видно на тех экранах, — это Верницкий опять вышел к нам, — там уже есть картинка (большой монитор действительно транслировал изображения всех залов в названных городах, включая Новосибирск. — Авт.).
Я сомодератор пресс-конференции на случай, если Владимир Владимирович или Дмитрий Песков дадут слово мне, чтобы представить город. Я также могу выбирать кого-то из вас, при этом, честно говорю, никого не знаю, тем более в масках вообще никого не узнаю, даже если бы и кого-то знал.
— Мы сидим в масках? — вопрос из зала.
— Да, мы сидим в масках!
— А как вопросы задавать?
— Объясню. Мы сидим в масках. Таково требование Роспотребнадзора, хотя мы расставили стулья на социальной дистанции в полтора метра.
Когда вы будете задавать вопросы, к вам подойдёт волонтёр с микрофоном. Он будет в маске и перчатках, поэтому рядом с ним можно приспустить маску, чтобы показать стране своё лицо. То есть всё время общения с президентом можно провести спустив маску или сняв её, но потом обязательно надеть обратно.
Где-то часа через два после начала пресс-конференции я или Песков скажем вам поменять маски. Для этого, насколько я понимаю, мы вам раздали новые. Это также требование Роспотребнадзора.
В отличие от вас мне повезло больше, поскольку нахожусь на сцене и в зал не спускаюсь, я буду работать без маски.
Плакаты есть у вас? Вы можете их поднять, мои режиссёры должны понять, как выстраивать картинку. Это для того, чтобы каждого было видно...
Макс, ты работаешь? — вопрос за кулисы. — У нас красочно?
Владимир Владимирович, ещё раз повторю, будет видеть каждую площадку до мельчайших деталей. Вчера в ходе тестирования мы показывали Москве такой вот плакат (Антон развернул бумагу того же формата А4). И когда мы его показали с заднего ряда, президент сказал: «У вас слово «студия» вверх ногами написано. Переверните». Поэтому чем больше активничаете, тем больше шансов, что Владимир Владимирович или Дмитрий Сергеевич выберут вас задать вопрос. Ну, или, возможно, я, если мне дадут такое право.
Я буду смотреть в глаза и стараться выбирать кого-нибудь. Также будет действовать и президент. Он будет наблюдать за активностью в городах.
Режиссёр мне в ухо говорит, если есть возможность, ещё раз поднимите плакаты. Вы уж простите, нам важно понять, что мы можем показать всех. Кузбасс я вижу. Омск немножко бликуете, но, надеюсь, это только у меня, РТС-Хакасия тоже вижу и даже мобильный телефон, где девушка селфится, вижу. Слушайте, если можно, встаньте, пожалуйста… Это мне говорит режиссёр…
Просто постойте… Кого ещё поднять? Давай, режиссёр, говори мне в ухо. Так, с плакатом «Слово Лондону» встаньте, а вы садитесь, пожалуйста.
Всё, Макс, хватит, ты уже людей начинаешь путать...
Лондон был рядом
И, кстати, насчёт «картинки, путать и плакаты». Я не могу не вклиниться в инструктаж Антона Верницкого, так как из той репетиции пострадавшим вышел — я! Почему режиссёр увидел сидящего в глубине зала Аскара Артамонова с набросанной им тут же от руки табличкой «РТС-Хакасия», а меня, сидящего во втором ряду с края, не заметил?
Корень зла в парне из Омска, сидевшем чуть впереди. Мало того, что он бликовал своим лилово-сиреневым костюмом, да сверкал голыми лодыжками (и это в метель), так он ещё и плакат сварганил больше разрешённого. И к тому же эта «редиска», этот «нехороший человек» был таким упорным, что четыре часа держал его высоко над головой (как рука не отвалилась!), закрывая меня и от Верницкого, и от Москвы. В итоге я попадал только на боковую камеру, да и то не всегда.
Здесь бы самое время ругнуться, но мы же помним, что ответил Владимир Путин начинающему журналисту Сергею Шнурову на вопрос: «Как простому русскому человеку, каких большинство, описывать эту жизнь, не используя ненормативную лексику?»
— Обратитесь к известным фильмам, классике советского кино, — ответил Владимир Путин, — когда при падении секции батареи на ногу нужно говорить «редиска», а не употреблять ненормативную лексику. В принципе язык русский достаточно богатый для того, чтобы ясно и доходчиво выражать свои мысли, не прибегая к ненормативной лексике...
И как после этого ругаться?! Разве только повозмущаться. Честное слово, в переполненном зале МЦТ в Москве шансов у меня было бы гораздо больше, чем в маленьком новосибирском зале со стульями, разнесёнными на полтора метра.
Не верите? Тогда как в прошлый раз Дмитрий Песков разглядел в той бушующей толпе мою скромную табличку, также нарисованную от руки, с одним лишь словом «Хакасия» и ткнул в неё пальцем? А вы говорите…
В этот раз у меня было два слова «Газета «Хакасия», что не помогло. И, кстати, насчёт таблички «Слово Лондону». Казалось бы, где Новосибирск, а где Лондон? Но Лондон оказался совсем рядом, ибо корреспондента ГТРК «Иртыш» так и зовут: Константин Лондон...
Кричи — не кричи
Но вернёмся на инструктаж.
— Плюс такого формата пресс-конференции, — заметил Антон Верницкий, — если в Москве к концу третьего часа все начинали кричать: «Выберите меня!», то здесь кричать нет смысла, пока на нас не выйдут, однако на мониторе президент будет видеть всё и постоянно! Вчера мы проработали эту историю, и нам даже понравилось, потому что я не знал, что такое вообще возможно...
Для того, чтобы мероприятие не затягивалось, — продолжил он, — сформулируйте вопрос максимально кратко. Чтобы это не было монологом на 20 минут, иначе вас вынуждены будут прервать. Если вдруг кому-то стало плохо, я понимаю, в масках мы сидим четыре часа, можете выйти. В любую минуту могут выйти на нас, что предсказать невозможно...
Предсказывать, конечно, Антон Верницкий не мог, а вот своими репликами во время пресс-конференции он очень даже развлекал зал и как бы постоянно приоткрывал телевизионную кухню.
Например, когда слово получил Стив Розенберг, «Би-би-си ньюз», он тут же пояснил: «Если Стив сейчас заговорит на английском, то у нас с вами перевода не будет». Но Розенберг заговорил по-русски, обвинив Россию в агрессии и усомнившись в том, что она «белая и пушистая».
На что президент России Владимир Путин среди прочего заметил.
— У нас две-три базы базирования, причём на террористически опасных направлениях: в Кыргызстане, в Таджикистане, в Сирии. У другой стороны, я имею в виду Соединённые Штаты, — по всему миру огромная сеть.
У нас знаете сколько военный бюджет? 46 миллиардов. В Великобритании — больше намного. В США — 770 миллиардов. Россия по военным расходам где-то шестое место в мире занимает. США, Китай, Саудовская Аравия, Великобритания, Франция, Япония — все впереди нас.
Так кто белый и пушистый, а кто агрессивный? Ну, уж только не мы агрессивные. Если и не пушистые, то, во всяком случае, весьма благообразные, настроенные на то, чтобы вести диалог и добиваться компромиссных решений. Хочется сказать словами кота Леопольда из одного из наших мультфильмов: «Ребята, давайте жить дружно!»
Сценария нет
— Вижу, все спокойные, хорошие, с плакатами, — продолжил тем временем Верницкий. — Мы просто боялись, все придут или без плакатов, что скучно, или, наоборот, с огромными плакатами…
— Но вы не избегайте людей, которые без плакатов! — мужской голос из зала.
— Не-не-не! Да, и сам президент не будет избегать людей без плакатов.
И это не значит, что вы не должны активничать. С мест не вскакивайте, чтобы других не загораживать и хаос не создавать. А так: машите руками, жестикулируйте, но прилично...
Какого-то сценария не существует. Нам дано жёсткое указание — максимально объёмно показать зал и максимально быстро стараться проводить пресс-конференцию с точки зрения того, как вы задаёте вопросы. Мы быстро подбежали, быстро вас показали, хороший вопрос, хороший ответ и потом следующий. Но как всё будет, сколько раз мы выйдем в эфир — не знаю.
Пожалуй, всё. Если только режиссёр что-то не захочет сказать, он у нас креативный. Три дня мы здесь готовились, три дня я у него репетировал, и к каждому месту бегали все. «А вот президент сказал «Центр!» — и мы побежали в центр. «А вот «Левый угол!» — и мы бежали в левый угол. Надеюсь, всё у нас будет замечательно…
За Россию!
В итоге Сибири перепало лишь два вопроса. И один из них достался легенде региональной прессы Людмиле Кейбол. Её «Змеиногорский вестник» давно гремит на всю Россию, побеждая в самых престижных конкурсах и выигрывая самые крутые гранты. Приведу её общение с президентом в сокращённом варианте.
— Владимир Владимирович, меня интересует вопрос: а вы поставили себе прививку против коронавируса?
— Я всех призываю самым внимательным образом относиться к рекомендациям специалистов, — ответил президент. — Вы, смотрю, Людмила, надели сразу маску. Это очень здорово. И у вас перчатки.
Специалисты нам говорят, что вакцины, которые поступают в гражданский оборот на сегодня, предназначены для граждан в определённой возрастной зоне. И до таких, как я, вакцины пока не добрались. Повторяю ещё раз: я человек в этом смысле достаточно законопослушный, прислушиваюсь к рекомендациям наших специалистов, и поэтому пока этой вакцины не поставил. Но я обязательно сделаю, как только это станет возможным...
Второго включения Новосибирск ждал часа три. Все измаялись. И даже борьба режиссёра с нашими сумками, создающими эффект зала ожидания вокзала, уже не бодрила. Я лично сразу отнёс манатки к стене и потом чуть их там не забыл.
Режиссёр сменил тактику и начал кричать в микрофон из-за кулис: «Коллеги, не расслабляемся, не падаем, не засыпаем, не ходим, не чешемся, нигде не ковыряемся и маски не снимаем (мы их сменили три раза — Авт.). Сидим бодро, весело, на энтузиазме и позитиве. И помните: президент вас видит!» Насчёт энтузиазма как-то было уже совсем не очень, а вот то, что нас видят, да, согласен, бодрило. Не хватало, чтобы тебя засняли уснувшим...
Тем временем-таки произошло второе включение Новосибирска, и на это раз Антон Верницкий дал слово человеку без плаката. В результате Елена Малышкина, ГТРК «Иркутск», поговорила с президентом России об экологии. Процитировать это общение у меня уже нет возможности, если что — смотрите стенограмму пресс-конференции, которая впервые прошла в формате он-лайн.
Любой также имел возможность посмотреть трансляцию пресс-конференции президента России Владимира Путина, и уже всеми отмечено, что глава нашего государства находится в отличной форме.
Несмотря на заверения скептиков, он ответил на все острые вопросы, к каковым относятся: Навальный и его отравление, война в Карабахе и её последствия, изменения Конституции и обнуление президентского срока, попытки Запада сделать из нас всемирное зло и наш ответ ему, предстоящие выборы в Госдуму и возможность появления новых партий, террористические атаки в Европе и межнациональный мир в России, Фургал и протесты в Хабаровске, Лукашенко и протесты в Белоруссии, ковид в России и борьба с ним и так далее.
А завершил он свой разговор главным в его семье тостом: «За Россию!»
Юрий АБУМОВ
Новосибирск
