Десять дней на ИВЛ в реанимации Черногорского ковидного центра провела 60-летняя пенсионерка из Абакана. Что нужно делать, чтобы выздороветь, как работают врачи на передовой борьбы со смертельным заболеванием — об этом её рассказ.

— Конечно, встреться я с ними сейчас, — говорит женщина, — на улице, в магазине, в больнице даже — никого не узнала бы. Защитные костюмы, маски, очки. Только глаза можно было увидеть. Голоса их я тоже сначала не слышала — говорили, как сейчас понимаю, очень мало и только по делу. Красивые, высокие, светлые люди — умирающему человеку их легко принять за ангелов. Я и сейчас уверена: те доктора, медсёстры, санитарки, которые ежедневно спасают людей от смерти в Черногорском ковидном центре, — настоящие ангелы. И ноша им досталась — не приведи господи.
Жительница Абакана Людмила Савельева заболела ковидом в конце октября. Но сначала, 14 октября, «зареспираторил» супруг.

Когда подступает отчаяние

— Решили: ОРЗ. Внушили себе, что при коронавирусе люди обязательно теряют обоняние и не чувствуют вкуса. С этим было всё нормально, мы лечились от простуды, как обычно, однако температура у мужа поднималась до 39 градусов, была слабость, но никакой одышки. Ежедневно звонили в скорую помощь и по другим телефонам, чтобы вызвать врача, — безрезультатно.
Только 22 октября приехала врач неотложки. Выслушала нас, дала мужу направление на КТ, а у меня, сказала, лёгкие чистые. На следующий день, отстояв огромную очередь, сделали КТ супругу. Результат неутешительный — 50 процентов поражения лёгочной ткани. Доктор, озвучившая эти результаты, сказала, что с таким поражением его должны положить в стационар. Конечно, никто мужа в больницу не забрал — сказали лечиться дома. Выписали лекарства. В местных аптеках не было ни одного из них — дочь через знакомых заказала в Кызыле, их привезли на следующий день.
В этот момент и я стала чувствовать себя плохо, прошла КТ, которая показала 25 процентов поражения лёгких. Лечилась теми же лекарствами, что прописали мужу. Но и ему, и мне становилось только хуже...
По словам женщины, с 25 по 29 октября скорая приезжала четыре раза. Проверяли сатурацию, она была достаточной, больше 90. Говорили, что с поражением лёгких в 50 процентов сейчас никто в больницу не забирает, все лечатся дома.
— Мне стало страшно, когда фельдшер сказал: «Сейчас молодых бы спасти, а ещё вы тут…», — говорит Людмила Савельева. — Это было, кажется, 27-го числа. Мужу в это время лечение стало немного помогать, а мне становилось всё хуже, сатурация упала до 69 процентов, высокая температура, страшная слабость, а тут ещё такие слова. Получается, нас, пожилых людей, приговорили?
30 октября я уже прекрасно понимала, что завтра умру. Попрощалась с родными, почувствовала, что мама и папа приготовились встречать меня в том, другом мире. Это случилось так быстро: 24-го я сделала КТ, а 30-го уже умирала.

Право на жизнь

— Моя дочь одной рукой «удерживала» меня на земле, говорила, что не сможет жить без меня и нет у меня права такого — бросать её на произвол судьбы; а другой — поднимала все инстанции. И её услышали, — продолжает свой рассказ Людмила Савельева. — Заместитель главного врача Абаканской городской клинической больницы Александр Владимирович Парфёнов помог с госпитализацией... Низко кланяюсь этому человеку, доктору, благодаря которому я получила право на жизнь.
Александр Владимирович, выслушав дочь пенсионерки, распорядился осмотреть больную.
— Сначала меня привезли в отделение, которое сейчас находится в здании бывшего роддома. Помню, медсёстры растирали мне ледяные руки, чтобы можно было определить сатурацию. Она уже была 47 процентов — дышала я с трудом. КТ показала 75 процентов поражения лёгких. Моментально появилась кислородная маска. Помню чей-то голос: «Здесь мы её не спасём, необходимо везти в Черногорск!»
Мигалки, высокий доктор крепкого телосложения, сопровождавший меня, — всё было как в тумане. В черногорском центре поместили в реанимационное отделение, сразу подключили к ИВЛ. Это было тяжёлое испытание — маска сдавливает лицо; мозг, не получающий достаточного количества кислорода, считает, что дело в ней. В первую ночь я раз двадцать пыталась сорвать её с лица. И всегда приходили люди — врачи, медсёстры — и объясняли, что сейчас нужно терпеть...
— Понимаете? Никто не махнул рукой, не сказал: «Не хочешь — не надо!» Настойчиво, раз за разом говорили о том, что идёт лечение и только терпение и дыхание в маске могут мне помочь. Это было очень сложно. Лишь на третий день я поняла, что без ИВЛ меня бы уже не было, поставила себе цель выкарабкаться из этой болезни во что бы то ни стало. Начала заставлять лёгкие дышать, сатурация стала повышаться. Только благодаря терпению докторов, их неравнодушию и настойчивости я осталась жива.

Благодарна врачам до слёз

— Врачи хвалили, радовались за меня, радовались своей победе. И я понимаю их чувства, потому что видела, как страшно, как тяжело им проигрывать в этой борьбе. Помню, привезли очень тяжёлую задыхающуюся женщину, которая в бреду повторяла имена своих родителей и, скорее всего, сыновей. Уверена, если бы её доставили в больницу на день-два раньше, она была бы жива. Больше часа, сменяя друг друга, врачи реанимировали её, пытались спасти… Но она ушла.
Видели бы вы глаза докторов, боровшихся за неё. Это нереально тяжело.
Я хочу поблагодарить весь коллектив черногорской больницы за тяжёлый, опасный и такой нужный труд. Спасибо всем медсёстрам за их ласковые руки, с пальчиками, как у бабочек крылья, — они старались безболезненно взять кровь из вен, сделать инъекции. Спасибо санитарочкам, которые нас мыли, кормили, за нами убирали. Я вам очень благодарна. Благодарна до слёз. До сих пор не верю, что жива. Низкий вам поклон...
Десять дней провела Людмила Савельева в реанимации на ИВЛ, 31 октября положили в больницу и 9 ноября сняли маску — угроза жизни миновала.
— Конечно, мир изменился. Есть захотела на пятый день, услышав: «Томатный сок будете? Увидела его — и так захотелось. У меня тряслись руки, когда я его пила. Выпила стакан и попросила принести ещё. Санитарка принесла. Где она его взяла, я не знаю, потому что продукты выделяются по количеству человек. Видимо, попросила у выздоравливающих.
И сок этот был таким необыкновенным, и вода. Какая вкусная бывает вода! А эти люди, которые нас лечат... Если бы вы знали их самоотверженность, честность. Это настоящие врачи с большой буквы, которые борются за жизнь пациентов. И неправду сказали мне в скорой, что стариков сейчас никто не спасает. Спасают всех — главное, вовремя установить диагноз и начать лечение. Тогда было бы легче и врачам, и больным...
— Я на своём опыте — страшном, признаюсь, — испытала то, о чём говорили: «Хакасия оказалась не готова ко второй волне коронавируса». Понимаю, что сейчас проводится работа, которая исправляет ситуацию. Очень надеюсь, что благодаря этому никто не будет умирать на пороге своих квартир, так и не дождавшись скорой, а доктора — «перегорать» от бессилия и невозможности помочь.
Каждое утро я сейчас начинаю с молитвы.
Я прошу Господа помочь всем докторам, медсёстрам, санитаркам, которые находятся на переднем крае борьбы со страшной заразой.
Я прошу Господа помочь заболевшим — чтобы все выжили и вылечились.
Я прошу у Господа здоровья всем людям на земле. Всем.

Елена АБУМОВА