Эльвина Павловна Семёнова оставила в памяти коллег самые светлые воспоминания.
Француженка
Вот какой её помнит журналист Татьяна Потапова:
— Высокий интеллект. Воспитанность, даже некоторое эстетство с прищуром красивых глаз. «Француженка», — говорил Сергей Малецкий. Высокий же профессионализм. Это Эльвина Павловна Семёнова, без которой «Советская Хакасия» в немалые годы её работы там почти немыслима. Будучи ответственным секретарём редакции, макеты газеты составляла, как казалось со стороны, играючи. Точно, с чувством гармонии, пропорций и прочих атрибутов этой нелёгкой профессии. Знала в тонкости и типографское дело, так что недоразумений и непонимания со смежниками не случалось никогда.
С Элей, как называли её старшие товарищи (и молодые, тем, кому она позволяла «ты» — без панибратства, а по дружбе), советовались все. Порой хватало её ироничного «хм...», чтобы дело сдвинулось. Кроме секретарской денной и нощной (тогда) работы, Эльвина Семёнова много и глубоко писала о культуре Хакасии, и её мнение очень ценили эти творческие люди, а похвала воспринималась наградой. Кстати, Элин взгляд на людей, окружающий мир и обстоятельства никоим образом не назовёшь зашоренным. В частности, она открыла талант поэтессы Натальи Ахпашевой и первой поддержала подвижническое служение животным Светланы Коноваловой, назвав её святой.
В кабинет Семёновой, в котором тянуло дымком от сигарет (атрибут её интенсивного шевеления мозгами), хотелось хотя бы два-три раза в день заглянуть каждому сотруднику и множеству приходящих авторов. Порой, казалось бы, без повода, но на самом деле — почувствовать эту интеллектуально-ироничную атмосферу, что вдохновляла нас на уже собственные идеи.
Аэлита из редакции
Во «Взгляде» с Эльвиной Павловной Семёновой работала журналист Елена Абумова. Но познакомились они гораздо раньше — ещё в редакции газеты «Хакасия». Слово Елене Абумовой:
— Неблизко мы познакомились в 1993 году, когда я только устроилась работать корреспондентом в газету «Хакасия». Эльвина Павловна тогда редактировала «Вестник Хакасии», и по работе мы не сталкивались. Мне вообще казалось, что она и не особенно замечает то, что происходит вокруг — она такая была… Погружённая в себя, что ли. Мне она казалась то ли инопланетянкой, Аэлитой, вынужденной жить на Земле, то ли дамой из прошлого века — из того времени, когда люди жили красиво и тонко чувствовали. Я бы не удивилась, если бы в каком-нибудь документе, Эльвины Семёновой касающемся, прочла бы «из бывших» или, может, «из будущих».
Она была тонкая, высокая, очень красивая. Если бы можно было обозначать людей звуками или нотами, то Эльвина Павловна воплощала бы собой мелодию челесты — своей невесомостью, чистотой, взлетающей в небеса. Удивительно, как шли ей все наряды: простенькие юбки и блузки, пальтишко с воротником из искусственного меха, такая же шапка. Но когда ты видел, как она проходит по редакционному коридору, на ум сразу приходили слова из «Незнакомки» Александра Блока про тяжёлые шелка, древние поверья, «…и шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука...».
Колец Эльвина Павловна не носила, это я помню точно. Не монтировались, что ли, с ней предметы роскоши? Она была так самодостаточна, что они были излишни? Мне так казалось. Но руки у неё были узки и изящны, и даже самые недорогие сигареты «Астра» (она курила больше всего именно этот сорт, вставив сигарету без фильтра в мундштук) казались в её красивых пальцах изящными пахитосками.
Лишь бы только Эльвина...
Близкое наше знакомство состоялось в 1998 году, когда мы вместе работали в газете «Взгляд» канувшего ныне в лету фонда «Возрождение Хакасии».
Возглавляла редакцию Маргарита Логинова, Эльвина Павловна была ответственным секретарём, выпускающим редактором — в общем, волокла на себе весь тяжкий груз стилистической и грамматической правки, оформления полос, «вытряхивания» из зазвездившихся журналистов необходимых материалов точно в срок и много чего ещё неведомого часто не только читателю, но и журналистам.
Конечно, у нас было время оценить её профессионализм, её такт, вкус. Она общалась со всеми без исключения спокойно, с улыбкой. Ни разу за время работы я не слышала, чтобы она повысила голос, сказала бы какую-либо резкость. Никогда никого не назвала безграмотным или бесталанным — достаточно было простого разговора, и ты видел свои ошибки, исправлялся.
Признаться, в то время коллектив нашей небольшой газеты просто боготворил (ни капли не преувеличиваю!) Эльвину Павловну. У нас даже утренний гимн был. Заходили, становились перед Семёновой рядком: я, Елена Ермолаева, Наталья Ахпашева, Александр Шапочкин, Миша Афанасьев, Володя Люльчак, и разными голосами затягивали: «Не нужна мне малина, не страшна мне ангина, не боюсь я ваще ничего. Лишь бы только Эльвина, лишь бы только Эльвина, лишь бы только Эльвина обожала меня одного». Голоса срывались на писк и хрип, Эльвина Павловна смеялась и посылала нас работать, а не маяться дурью. Мы шли и работали.
Честно признаюсь, она не была для нас строгим начальником — скорее, стала для небольшого коллектива настоящей мамой. Даже еду нам готовила.
Если вспомните, то в аккурат 17 августа 1998 года в России случился дефолт. Экономический кризис сразу в десятки раз уронил нашу и без того невысокую зарплату, и денег на пропитание стало катастрофически не хватать. В результате перешли на подножный корм. Те, у кого были дачи, привозили оттуда овощи, а Эльвина Павловна (так получалось, что чаще всего дежурство по кухне выпадало на её долю, так как народ был в поле) готовила нехитрую снедь на всех. Чаще всего, помню, это было кабачковое рагу. Очень вкусное. И компот!
Запах яблок — навсегда...
Обязательное условие — этот яблочный компот. На даче у Эльвины Павловны было так много яблок, что осенью мы вывозили их оттуда мешками. Варили варенье, сушили, замораживали. А потом из замороженных варили компот и зимой.
Она была потрясающе добрым человеком — я таких более не встречала. Жалко — при жизни ты не говоришь человеку о том, какой он хороший, а потом, вспоминая, плачешь и жалеешь, что не успел. У меня так с Эльвиной Павловной.
Только после её раннего ухода (кажется, ей исполнилось только 65 лет), после проводов и казавшихся бутафорскими цветов и венков я, возвращаясь домой, не могла остановить слёз и простить себя за то, что не успела сказать ей, какой светлой она была…
В домике на даче у Эльвины Павловны всегда жил кто-нибудь недостаточно устроенный. Когда мы работали вместе, там жил Владимир Люльчак. Тогда он был журналистом и бродягой. Мы приезжали на дачу, собирали яблоки — их было так много… Топили печку, грели чай, объедались яблоками, пели песни под гитару. В такие моменты Эльвина Павловна становилась совершенной девчонкой, рассказывала весёлые истории, смеялась звонко. Было так весело, так спокойно.
Вова Люльчак живёт сейчас в Москве. Писатель, награждён медалью Фёдора Достоевского. Но мне кажется, он тоже вспоминает те времена, нашу дорогую Берегиню Эльвину Павловну.
А я вспоминаю её каждый раз, когда на дачах созревает урожай свежих яблок. И думаю о том, что время нельзя повернуть вспять — хотя бы для того, чтобы успеть сказать спасибо.
Журналистский путь
Эльвина Павловна Семёнова родилась 30 мая 1938 года в селе Тегульдет Новосибирской области.
В 1955 году поступила в Абаканский государственный пединститут, который окончила в 1964-м.
По специальности «учитель русского языка и литературы».
С октября 1962 года по февраль 1966-го работала ассистентом режиссёра, корреспондентом на Абаканской студии телевидения. Свою жизнь с газетой «Советская Хакасия» связала в 1967 году. Единственный перерыв — с марта по декабрь 1968-го, когда она работала ответственным секретарём газеты «Орджоникидзевский рабочий». А всё остальное время — любимая областная газета. Была сотрудником отдела культуры, выпускающим газеты, корреспондентом идеологического отдела, заместителем ответственного секретаря, ответсекретарём.
С сентября 1991 года работала в малом информационно-коммерческом предприятии «Спектр».
В мае 1997 года Эльвина Семёнова вернулась в «Хакасию» — недолгое время работала в секретариате, параллельно отвечала за выпуск бюллетеня «Вестник Хакасии». В феврале 1998-го ушла в газету «Взгляд».
