По городу Вячеслав Идимешев передвигается исключительно на мотоцикле. «Тоже с лётным прошлым связано, жажда скорости?» — уточняю у него.
Товарищ капитан, пилот вертолёта отвечает:
— Нет-нет. Это ностальгия. Я перед армией получил водительские права на управление мотоциклом. Но родители мне его не купили. Потом долгие годы службы, не до того было. А тут думаю: летом хорошо на дачу, на рыбалку, в лес за грибами. Маневренный, быстрый…
Во время службы Вячеслав Трофимович управлял машиной намного большей — многоцелевым вертолётом Ми-8.
Слово — нашему герою:
— Я ведь о небе мечтал с пятого класса. Папа мой — водитель самосвала. Взял меня как-то покататься. Проезжали мимо аэропорта. А там хвост самолёта торчит за забором. Всё. Я загорелся мечтой.
Сначала была срочная служба. На военном аэродроме Талдыкоргана в Казахстане. После неё поступил в Саратовское высшее военное авиационное училище лётчиков. Набор был — 300 человек со всего огромного Советского Союза. Четыре года учился — ускоренный курс был. Не хватало пилотов в Афганистане.
Выпустился в 1985 году. Попал в вертолётный полк. Кстати, весной 1986 года почти вся наша эскадрилья побывала в Чернобыле. А я нет. Меня уже готовили вовсю. Командир эскадрильи отправлял: мол, иди за чемоданом, самолёт ждёт, чтобы в украинский город лететь. Ждали-ждали. В итоге не полетел.
Афганистан… После одного боевого вылета с 36 пробоинами вернулся. Приземлился, свет в кабине выключил. Долго ещё сидел, в себя приходил. Я тот день в календаре красным обвёл. Второй день рождения.
Был и другой случай. Против нас широко применяли «Стингеры» (переносной зенитно-ракетный комплекс, предназначенный для поражения низколетящих воздушных целей. — С.В.). Несколько вертолётов были подбиты. Так вот. 1988 год, до вывода войск осталось совсем чуть-чуть. Полетели сопровождать командира полка. За 15 километров до посадки — вспышка и шлейф. Краем глаза вижу — ракета летит. По радиообмену передают: «По вам произведён пуск». Обычно в таких случаях жить остаётся две-три секунды. И я считал. Две. Три. Пять. Четырнадцать. Тридцать. Шестьдесят…
Мимо пролетела…
Вновь после посадки долго не мог выйти из кабины. Сидел в темноте. А стоило на землю ступить — руки-ноги затрясло. Ледяной такой, противный пот по позвоночнику побежал.
Ми-8 — хорошая машина, многоцелевая. И стреляет, и бомбит, и людей спасает. Вот мы и вывозили раненых, убитых. Доставляли боеприпасы. Выходных не было. Не было праздников. Каждый день — до пяти боевых вылетов. По пять часов в воздухе находились. Днём спали, а ночью разлетались. Возвращались только к рассвету.
Было очень сложно. Тяжело. Но так устроена человеческая память: сейчас вспоминаю лишь хорошие моменты.
После Афганистана служил в Польше. Но оттуда вскоре войска тоже вывели. Недалеко от Краснодара служил. Как раз неспокойно стало на Кавказе. Осетино-ингушский конфликт. Помню, летишь, смотришь с высоты: полностью выгоревшее село. Ни одного целого дома. А дальше — ещё одно село. Тоже сгоревшее. И ещё, и ещё… Всё под ноль.
В Чечне был. В 1995 и 1996 годах. Первая кампания. Или, как правильнее называть, восстановление конституционного порядка в Чеченской Республике. Только за 1995 год 186 боевых вылетов. Те же самые задачи были, что и в Афганистане.
Кстати, меня часто спрашивают: где было страшнее? Одинаково.
В 1997 году управлял вертолётом в последний раз. Но допусти меня сейчас до управления — хоть сейчас полечу.

Сергей ВЛАСОВ