Эпидемия коронавируса и вынужденные меры самоизоляции внесли свои коррективы в народную идиому «Бьёт — значит любит». Сегодня специалисты интерпретируют её так: «Бьёт — значит боится, не уверен в себе, в своей материальной и ментальной (как мужчина) состоятельности».

С эпидемией домашнего насилия из-за введения карантинных мер в связи с COVID-19 столкнулись практически все — конфуцианская и буддийская Азия, протестантская Англия, католические Италия, Франция и Испания и множество других государств, где исповедуются разные религии, главным постулатом которых является «Возлюби ближнего».

С этим столкнулись все государства

Первой ласточкой стал Китай. В феврале полиция провинции Хубэй, где был эпицентр заболевания и целиком отправленной сидеть по домам, сообщила о троекратном увеличении случаев домашнего насилия по сравнению с прошлым годом — с 47 до 162. Увы, как показали дальнейшие события, в этом не оказалось никакой «китайской специфики».
В ушедшей на самоизоляцию 17 марта Франции число случаев домашней агрессии за время вынужденных нерабочих дней увеличилось на 30 процентов. В такой же ситуации и Испания, на это время даже ужесточившая наказание за недостойное поведение в семьях. Рост числа тревожных звонков до 40 процентов на горячую линию, связанную с насилием, регистрируется в Великобритании, США, Индии и Бразилии, Италии.

Соблюдай дистанцию

Россия не явилась исключением из правил.
Одно из самых громких российских «коронавирусных» дел произошло 5 апреля в Рязанской области. Там 32-летний самоизолированный мужчина из охотничьего ружья расстрелял шумевшую в подъезде компанию из четырёх молодых людей и девушки.
Многие видели в Интернете и сюжет от 4 апреля (случай произошёл в Казани) о том, как неизвестный набрасывается на бабушку с корзинкой продуктов, бьёт её, грабит. Пожилая женщина не может подняться с асфальта, пока злоумышленник уносит тележку, где были не только продукты на неделю, но и пять тысяч рублей — все деньги, которыми она располагала.
Вспышки агрессии в апреле довольно часто наблюдались в московских супермаркетах: за несоблюдение дистанции могли ударить, уронить на пол, пнуть. Причём страдали в то время более всего пожилые женщины.
Именно тогда в интервью РИА «Новости» депутат Госдумы Оксана Пушкина заявляла, что из-за режима изоляции, введённого для борьбы с распространением коронавируса, в России участились случаи домашнего насилия (внимание!) над пожилыми людьми.
Как выяснилось, в любой стране во время продолжительных выходных число жертв домашнего насилия увеличивается в разы. Но ситуация у нас осложняется отсутствием соответствующего закона о профилактике семейно-бытового насилия. Беда и в том, что многие кризисные центры закрылись в связи с карантином. Их у нас на всю страну всего порядка 15. В Швеции, к слову, 200.

Терпение, только терпение

В столице нашей республики существует свой — один из 15 — медицинский антикризисный центр, в котором предлагается бесплатная психологическая помощь в сложных ситуациях. В период карантина он работает — обратившимся туда ранее, до эпидемии, людям выписывают рецепты и выдают необходимые лекарственные препараты. По словам психолога кризисного центра Ольги Смирновой, в апреле в учреждении психологическая помощь не оказывалась по причине коронавируса. Но не наблюдалось и возросшей потребности людей в такой помощи.
— В последние две недели мы осуществляем онлайн-приём, за это время, к счастью, не зарегистрировано ни одного обращения о проявлениях домашнего насилия, — говорит психолог.
О том, что в Хакасии не наблюдалось всплесков семейного насилия, свидетельствует и полицейская статистика.
По словам руководителя пресс-службы МВД по Хакасии Сергея Кузнецова, количество преступлений во время периода самоизоляции не увеличилось. Как и прежде в неделю происходит от двух до пяти правонарушений, касающихся этой сферы. Все они находятся на контроле. Руководитель пресс-службы отмечает, что жители нашего региона, как и всей территории за Уралом, более терпеливы, чем обитатели мегаполисов, зацикленные на индивидуальных переживаниях. Здесь уважительнее относятся к старшему поколению — поэтому случаев ограбления или унижения стариков, подобных транслируемым в Интернете, в Хакасии не было.
— У нас совсем иная атмосфера, и я уверен, что наши люди, увидевшие бы вдруг подобный случай, не остались в стороне, поддержали пожилого человека, — уверен Сергей Кузнецов.

Надеемся на позитивные изменения

Аладин Мамедов, врач-психиатр республиканской клинической психиатрической больницы, на вопрос о том, как их учреждение работало в форс-мажорных условиях коронавируса, отвечает, что никаких особенных изменений не происходило — работали в штатном режиме, достаточно спокойно, оказывали плановую помощь:
— Эксцессов не было абсолютно. Напротив: прежде, до эпидемии, пациенты указывали в качестве раздражающего фактора семейные отношения, а сейчас перестали. Я тешу себя надеждой, что у многих произошла некоторая переоценка ценностей, и они стали большее значение придавать близким отношениям. Безусловно, это произошло не у всех, но на некоторые позитивные изменения хочется надеяться.
Анна Мантикова, психолог, преподаватель кафедры психологии Хакасского госуниверситета, за время вынужденных COVID-каникул провела множество онлайн-консультаций. По её словам, самой большой проблемой самоизоляции стало онлайн-обучение, обострившее проблему отцов и детей, родителей и школы.
— В этой сфере конфликты были очень острыми, родители и дети не могли справиться с неожиданной нагрузкой, выяснилось, что общий язык находится с большим трудом, а самостоятельно заниматься могут единицы школьников. Было много нервов, кризисов. Что касается панических атак или тем домашнего насилия, тревожных в связи с этим настроений, то из Хакасии конкретно ко мне с такими проблемами не обращались. Некоторая паника в связи с коронавирусом была на других территориях, ближе к Москве, я работала с такими случаями. В нашей республике истерик «мы все умрём» (я говорю о своей практике) не было.
Ситуация коронавируса и вынужденная изоляция — всего лишь лакмусовая бумажка, показавшая, какими были отношения между людьми на самом деле, считает руководитель службы «Телефон доверия» в Абакане Наталья Вергунова. — Этот период обострил старые конфликты. Людям на самом деле достаточно сложно находиться в замкнутом помещении. Если отношения были неидеальными и прежде, это нивелировалось тем, что люди не сталкивались ежеминутно на одной площади — и всё как бы было ровно. Но день, два, три, проведённые вместе, покажут истинную картину. Люди могут раздражать друг друга, если отношения между ними только потребительские. Это большое испытание, которое выдерживают семьи, в которых во главу угла ставятся уважение, хорошие отношения, любовь, наконец. На наш телефон доверия поступала масса эмоциональных звонков в самом начале карантина. Люди получали урок и либо работали над ситуацией и меняли внутрисемейные отношения. Либо — и это мы сможем оценить после снятия карантинных мер — принимали решение расстаться, так как их ничто не держит вместе.
Сейчас поступает большее количество социальных обращений. Люди вырваны из более-менее привычной атмосферы, у многих не хватает средств прокормить семью — и это тоже даёт волю стра­хам, а страх может провоцировать насилие. Конкретных случаев нет, но подстраховка необходима, ведь в нынешней ситуации может быть и так, что нападки агрессора — это не конфликт, а реакция тревоги. Некоторые люди пытаются справиться со своей паникой, проявляя агрессию. Поэтому важно в первую очередь постараться успокоить человека, переключить его в конструктивное русло. Но если агрессор переходит к физическому насилию, нужно вызывать полицию и, использовав любую возможность, уезжать в без­опасное место.
Вопрос о «безопасном месте» пока остаётся открытым. Ещё в начале апреля российские НКО, работающие с пострадавшими от домашнего насилия, потребовали от правительства превентивных мер для обеспечения без­опасности уязвимых групп. Власти пока никак не отреагировали на это предложение.

Елена АБУМОВА