Сразу после заседания правительства республики, на котором были рассмотрены вопросы развития малого и среднего бизнеса, мы побеседовали с уполномоченным по защите прав предпринимателей в РХ Василием Кудашкиным.
— Василий Владимирович, наши предприниматели действительно переживают не лучшие времена?
— Времена сейчас для всех не очень благоприятные в связи с разразившейся эпидемией, но это веяние последних двух-трёх месяцев. Мы же ситуацию рассматриваем в более долгой истории, которая показывает не совсем приглядную картину.
Сектор малого и среднего предпринимательства Хакасии сокращается, количество занятых в нём уменьшается, но при этом люди не пополняют ряды безработных, не встают на учёт. Вывод — предприниматели вместе со своими наёмными работниками уходят в тень. Только за прошлый год более 100 фермеров Хакасии как бы прекратили существование, а на самом деле они все перешли в разряд владельцев личных подсобных хозяйств.
— Чем это грозит?
— Прежде всего недополучением республикой доходов. Взглянем на цифры.
В 2017 году налоги от малого и среднего бизнеса по Хакасии составили 2 миллиарда 265 миллионов рублей, или 10,7 процента от общего объёма налоговых поступлений в консолидированный бюджет республики. В 2018 году они составили 2 миллиарда 908 миллионов рублей, или 12,5 процента от общего объёма налоговых поступлений. А в 2019 году налоги от малого и среднего бизнеса обернулись уже суммой в 3 миллиарда 92 миллиона рублей, или 13,4 процента от общего объёма.
Если предположить, что половина нашего малого бизнеса находится в тени, то получается, что бюджет недополучил 3 миллиарда рублей.
— На фоне принимаемых республикой мер по стимулированию бизнеса подобная коллизия выглядит несколько странно. В чём причина?
— В республике произошёл ренессанс мероприятий, связанных с контрольно-надзорной деятельностью. Обилие контролёров — одна из причин, по которой бизнес уходит в тень. Едва надзорные каникулы прекратили своё действие, все службы массово набросились на бизнес, и последний этого не выдержал.
12 марта я выступал на сессии Верховного Совета с докладом. После чего было принято постановление, в котором правительству Хакасии рекомендовано в срок до 1 июня создать межведомственную рабочую группу с целью изучения финансовых, экономических, социальных и иных факторов недобросовестной конкуренции и выработки комплексных мер по легализации теневого сектора экономики в РХ.
В свою очередь республиканское правительство ещё 30 декабря 2019 года приняло постановление «Об утверждении Плана мероприятий по наращиванию доходной базы консолидированного бюджета РХ», в нём также были перечислены мероприятия по налаживанию ситуации в малом бизнесе.
И меня, как уполномоченного по защите прав предпринимателей, подобная консолидация двух ветвей власти только радует.
— Василий Владимирович, а что с проверками? Неужели всё так печально?
— Возьмём навскидку плановые проверки МЧС (противопожарная служба). В 2019 году по сравнению с 2018 годом их количество выросло в 15 раз. Было семь, а стало — 104. Внеплановых проверок Роспотребнадзора было 334, а стало — 1137.
В прошлом году при уполномоченном по защите прав предпринимателей России был составлен «индекс административного давления». Хакасия заняла в этом рейтинге второе место. Другими словами, у нас в 2018 году был один из самых низких индексов административного давления на бизнес, что, безусловно, хорошо.
Однако при внимательном изучении мы увидели, что в индексе количество проверок и штрафов не совпадает с теми сведениями, которые нам дают сами проверяющие и контролирующие органы. Почему?
В индексе данные взяты из двух форм Росстата под названием «Сведения об осуществлении государственного контроля-надзора и муниципального контроля» и «Сведения об административных правонарушениях в сфере экономики».
В результате Роспотребнадзор сообщает, что наложено 185 административных штрафов, а в индексе значится — 1047. Сумма штрафов в индексе — 7 миллионов 238 тысяч, а здесь — 1 миллион 885 тысяч. Ростехнадзор сообщает, что наложил 158 штрафов, а в индексе прописано — 414. И суммы соответственно: 10 миллионов и 14 миллионов. Россельхознадзор: 53 и 228 штрафов и суммы 209 тысяч и 6 миллионов. Непонятная картина получается. Когда мы спрашиваем, нам отвечают, что «эти формы не ведём и как они формируются, не знаем».
Но даже при этом административное давление в 2018 году у нас было одно из самых низких в стране. Видимо, соответствующие органы посчитали это за непорядок и в 2019-м усилили давление на малый и средний бизнес. Окончательных цифр ещё нет, но уже и так понятно, что ситуация для предпринимателей резко ухудшилась.
— Это ведь не все беды нашего бизнеса?
— Я всегда говорил о том, что у нас легальный бизнес конкурировать с нелегальным не может. Поэтому в Хакасии на одну легальную базу отдыха приходится четыре нелегальных. На одного легального таксиста — десять нелегальных, и так во всех других сферах.
Для понимания мы сделали сравнение условий. Вот, к примеру, крестьянско-фермерское хозяйство (КФХ) и личное подсобное хозяйство (ЛПХ).
Цена за электроэнергию для КФХ — 7,5 рубля, для ЛПХ — 1,5 рубля за киловатт.
Глава КФХ платит налоги за себя и работников, предоставляет отчётность, терпит постоянные плановые и внеплановые проверки. Глава ЛПХ налоги, как правило, не платит, не отчитывается, проверкам не подвергается, не имеет ограничений по количеству животных. Технику, землю, строения не регистрирует.
Глава КФХ тратит деньги на отчисления в ПФР, ТФОМС, ФСС и на зарплату наёмных работников. Только утилизационный сбор на любой импортный мини-трактор для него составляет 250 тысяч рублей.
А глава ЛПХ получает государственную поддержку на содержание крупных и мелких животных, НДФЛ с доходов (молоко, мясо, скот) не платит.
Понятно, почему все из КФХ уходят в ЛПХ.
— Сильно. А что с перевозчиками пассажиров?
— Легальный перевозчик — это лицензирование, технический осмотр, медицинский контроль, бухгалтерский и налоговый учёт и контроль, проверки, штрафы, оборудование типа ГЛОНАСС и тахограф, обязательное страхование ответственности и жизни пассажиров от несчастного случая.
Нелегальный перевозчик — это физическое лицо без лицензирования, без выполнения технических условий и требований безопасности, без налогов и проверок, максимальный штраф — 500 рублей, да и то проверяющие и контролирующие органы его предпочитают не замечать.
Как тут можно конкурировать?! Да ещё нелегалы постоянно провоцируют силовые конфликты с легальными перевозчиками, буквально выдавливают их с маршрутов, фактически ведут настоящую войну.
— Боюсь даже предположить, что происходит в тайге...
— О, в лесном бизнесе ещё интереснее. В 2019 году на территории Хакасии действовало 364 договора аренды лесных участков. Но информация в открытом доступе имеется только о 21 арендаторе. При этом в восьми предприятиях сотрудников — ноль, а в 13 всего по одному человеку.
У нас процветает нелегальный бизнес, а вместе с ним и криминал. Уголовные дела по фактам незаконной рубки леса, поставки лошадей за границу и другие — всё это на слуху. Как нам сообщили в МЧС, из 3227 пожаров в 2019 году 1372 — это умышленные поджоги сена и другого сельхозимущества на открытых складах. Я же говорю — это война. Плюс кражи скота. Постоянные сообщения про убийства либо самих таксистов, либо их пассажиров. Похищения, изнасилования женщин с участием таксистов. Конфликты из-за границ земельных участков.
А гляньте на улицу Итыгина в Абакане в районе базы «Веста» — там постоянно стоят краны, бульдозеры, экскаваторы. Один час аренды под две тысячи рублей. И здесь всё схвачено, повязано, крышуется криминальным миром. Налоги, естественно, никто не платит, и всё идёт мимо бюджета.
— Как насчёт мер реагирования?
— Тут приходится слышать одно: «Зачем мы будем трогать людей, которые выживают сами по себе?! Они и так несчастные, а мы их будем прессовать». Так что правоохранительные и другие органы закрывают на всё глаза. При этом они тщательно проверяют легальный бизнес, а теневой в упор не замечают! Его как бы не существует!
— Подведём итог: что мешает нашему бизнесу?
— Избыточное необоснованное административное давление. Безудержный рост тарифов. Нарушен баланс интересов между мотивирующей и фискально-надзорной функциями государства в пользу последней. Риск-ориентированный подход используется не в полной мере, ведомственные интересы сохраняются в приоритете. Теневой сектор экономики находится вне поля контрольной и надзорной деятельности.
А теперь ещё и коронавирус, при наличии которого пока ещё неясно, что делать бизнесу и как выживать!
Юрий АБУМОВ
