С предпринимателем Владиславом Парфеновичем я познакомился во время встречи со скульптором Андреем Тулигловичем. Разговорились, стало ясно: надо делать интервью! Его жизнь как авантюрный роман. Человек привык с малых лет зарабатывать трудом и смекалкой. И делает это вполне успешно.
Необычное детство
— Родился я в Миассе Челябинской области. Мама там училась на геолога, папа в армии служил. На заводе «Урал» машины собирал — видно, был прикомандирован. Случилось так, что мама с папой познакомились.
В Советском Союзе люди не боялись переезжать с места на место. Гигантские стройки, романтика. Вот и мои родители оказались в Черногорске.
— Родни здесь не было?
— Нет. Мама на комбинате железобетонных конструкций стала работать, а отец — на разрезе. Он ведь моторист высшей категории, БелАЗы хорошо собирал-разбирал.
Учился Владислав в школе № 16, потом в ПТУ № 29. С учебными заведениями получилось весело, но об этом разговор пойдёт много позже. Пока — о детстве. И первых заработках.
— В 11 лет я впервые улетел в Новосибирск. Закупился там жевательной резинкой и игрушками. Жвачка стоила 15 копеек, игрушка — 2.50! Сюда приехал — всё продал цыганам: жвачку по полтора рубля за штуку, а игрушки — по 25!
— Неплохо так — наценка в десять раз!
— Да я уже в пять лет фарцевал. На барахолке пепси-колу перепродавал.
— Где брали-то?
— Да мне привозили! Я много примеров своей деятельности могу привести. По улице Советской раньше «Букинист» был. Он разорился, в том здании поселилась комиссионка. Половина её — мой товар. Модные шмотки, джинсы, кожаные куртки.
Полноценно работать стал в 11 лет. На ЖБК. А на экспериментальном заводе облегчённых конструкций собирал железные домики. Они для дач хорошо шли. Ещё почтовые ящики сколачивали.
— Малолеткой и на завод?
— Принимали без проблем. До обеда работали. Я ведь и школу забросил, чего нынешним детям делать не советую. Время тогда другое было. Зарплата выходила по 200 — 300 рублей. Мама получала 250.
— Достойно.
— Вполне. По чужому свидетельству на камвольно-суконный комбинат устроился. Мне 13 лет было, а брали с 15-ти. Так я стал Лёшей Рыбинским. У меня даже грамота на его имя была. За отличную работу. И в ДОСААФе работал, когда его восстанавливали. Красил, белил, строил. На права выучился заодно.
— Я начинаю чувствовать себя ущербным.
— Ха! Смотри: машинист козлового крана, сварщик, бетонщик, электромонтажник. Все эти корочки я получил, будучи малолеткой.
Тогда же в парке культуры и отдыха организовали первый видеосалон. Я в нём и кассир, и управляющий. Решал, какие фильмы народ смотреть будет.
— И что спросом пользовалось?
— Боевики, фантастика, зомби всякие. Всё в гнусавом переводе, естественно. Шварценеггер, Ван Дамм, Сталлоне, Джеки Чан — на волне успеха и популярности. Очень позднесоветским людям нравилась немецкая порнография.
Стоял румынский телевизор с видеоадаптером. И видеомагнитофон «Электроника ВМ-12» — визжал, скрипел, когда работал. За него «девятку» предлагали. Приезжали: мол, вот тебе ключи от машины, давай видик.
— Ничего себе обмен.
— Не то слово. Странные люди. Вот и приходилось повышенную бдительность проявлять. Закрывали аппаратуру в клетку, даже ток подводили. Чтобы не выкрали.
— Спортом занимались?
— Долгое время я был маленьким. Страдал, болел. Ростом никак выйти не мог. Но пошёл на карате, бокс. Потом качалка, турник. И за одно лето вытянулся до 178 сантиметров. В армии из спортзала не вылезал.
Служба
В армию Владислав пошёл в середине девяностых. Для Российских Вооружённых сил время весьма непростое. Но…
— Мне замечательно служилось. Сижу дома, приходят из военкомата: «Пойдём служить?» Да запросто! Минусинск, Абакан, Черногорск, Железнодорожные войска. В основном всегда был старшим водителем. До прапорщика в итоге дослужился. Но разжаловали.
— Чего так?
— С командиром части подрался. Я тебе так скажу: время тогда весёлое было. Каждый крутился как мог. Офицеры приличные деньги умудрялись поднимать. А солдаты кто? Бесплатная рабочая сила. Этим и пользовались. У одного майора всё подполье чёрной икрой забито было. Правда, кончил он бесславно — убили особо жестоко.
— Кто?
— История умалчивает. Или просто я не в курсе.
После армии Владислав устроился на работу в милицию — в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Три года отслужил — ушёл. Предлагали остаться, но нет. Решил твёрдо: пора начинать своё дело.
— В милиции хорошо служилось. Но только вот что скажу: половина из тех, с кем работал, сейчас пьёт по-страшному, а кого-то в живых уже нет.
Переходный этап
В 2000 году Владислав организовал цех по производству тротуарной плитки.
— В 1990-е годы на заводах нечего ловить стало. Зарплату выдавали так: выписываешь бетонные плиты, находишь покупателей, продаёшь — и наличка появлялась.
Товарообмен вообще был интересный. На складе завода железобетонных конструкций стояла краска. Под списание. Три или четыре бочки. Я её умудрился поменять на 60 кулей муки, 15 ящиков тушёнки и столько же — солянки. На заводе обалдели: краску выкинуть следовало, а он с неё ещё что-то взял. В итоге часть полученного работникам раздал, часть себе оставил.
И продолжает:
— Я уже говорил, что мама с 1978 года работала на ЖБК. Сначала лаборантом, потом начальником лаборатории. Несколько раз предлагали стать директором, но она отказывалась. И я вырос на заводе: ходил, смотрел, как и что делается, производится.
Плиточных дел мастер
Неудивительно, что сын и мать решили применить накопленные знания в предпринимательской сфере.
— Поначалу хотели выпускать вибропрессованную плитку. Мы с товарищем нашли более выгодный способ производства плитки — вибролитьё. Оборудование нашли в Московской области. Я туда ездил на завод. Купил первые формочки. Там, кстати, восемь человек работали, выпуская по 20 — 30 квадратных метров плитки в день.
А мы схему производства изменили. Стали вчетвером выпускать по 100 — 120 квадратов в день!
В итоге мама стала следить за производством продукции, а я командовал бригадами укладчиков. Находил рабочих, обучал их.
— Для Черногорска того времени такая продукция была новшеством, наверное?
— Да. И поначалу все делали большую ошибку: укладывали плитку на речной песок. А отсев, который сегодня используется повсеместно, тогда никому не был нужен. Под наш климат речной песок не подходит. Как и виброплиты. Из-за разницы температур почва в течение года «ходит», а речной песок к тому же «плавает». Уложишь на него плитку — то тут, то там волна образуется. Для европейских стран, где больших температурных перепадов нет, — вполне. Но не для Сибири.
Мы же ещё проливаем грунт водой. Пролили — он сел. Но надо быть готовым: после укладки и вибролитьё может криво встать. Зимой. Потом по весне встанет ровно и больше не двигается.
На площади 30-летия Победы плитка уже более десяти лет лежит. И ничего ей не делается. По улице Дзержинского возле одного из магазинов лежит наша продукция, 20 лет назад выпущенная. Недавно с хозяином магазина виделся. Он жалуется: себе в ограду решил в Новосибирске заказать. Продали полнейшую ерунду, которая за пару лет развалилась. Отдал большие деньги. За доставку в том числе.
Мы, например, не сушим плитку. Если бетон сушить, то получается «сыр» — с порами. В дождь в поры попадает вода, в мороз бетон рвётся.
Фирм-однодневок нынче открывается куча. Подзаработали за сезон — пропали. И после них хоть потоп. Люди за деньгами гонятся. Открылись, ерунду клиентам продали. А мы 20 лет работаем.
— Были же и у вас ошибки?
— В основном — по цветовой гамме. Когда на бетономешалке краску перепутают. Вместо одной баночки две добавят.
Приноровились использовать красители, которые не выгорают. А то ведь тоже проблемы были: положили зелёную плитку, лето пролежала — стала жёлтой. Жёлтая — белой. А синяя пятнами пошла. Хочешь интересную историю для общего развития?
— А давайте!
— Все красители — российские. Даже те, что якобы импортного производства. Их производят в России, продают в Китай, Чехию, Польшу. Там умельцы добавляют свои ингредиенты, перефасовывают и реализуют. По более круглой цене, естественно.
Цех по производству плитки находится в черногорской промзоне. По этому поводу у Владислава готова очередная история:
— В советское время здесь склады были. Продукты, посуда. Сколько я гранёных стаканов отсюда уволок! Или ещё картинка: приходит состав. Надо разгружать вагоны с арбузами. Рабочих рук не хватало, помощники нужны были. Рады были даже салагам. Поможешь — арбузом наградят. Или двумя — если унесёшь. Помню, хватанул парочку. Еле доволок. Я килограммов 25 тогда весил. А ягоды — по 16!
Посмеялись. И вновь к рабочим моментам.
— Был случай. Приехал мужчина: нужна плитка. Время — лето, у нас куча заказов. Говорим: сделаем, но надо подождать. Он не стал ждать, поехал в Саяногорск, там закупился. Саяногорскую плитку даже не смогли уложить — она по толщине разная оказалась! Хотя заявлено было, что пятисантиметровая. Просто плавала — всё вкривь-вкось. В итоге он её в Саяногорске сдал обратно, к нам вернулся. И ждал.
Сейчас — пока не сезон. Так что плитка на складе есть. По срокам оговариваем с заказчиком. Есть и бригады, которые эту плитку будут укладывать. Производим бордюрные плиты, заборы… Клиентам удобно: приехали, заказали всё что нужно. Остаётся лишь подождать. Реализуем всюду: Черногорск, Абакан, Минусинск, Красноярск, юг края. Во Владивосток контейнер отправляли. Железнодорожники охотно с нами работают — им, чтобы свои станции облагородить, много продукции надо. Находят нас через социальные сети.
Лавка чудес
Разговариваем с Владиславом в его магазинчике. Нет, не плиточном. Несколько лет назад Парфенович открыл эколавку. Чаи, масла, народные средства для лечения и укрепления иммунитета, сувениры из дерева. Уютно так, разговор хороший, пахнет приятно — травами, кедром…
— Года три назад в Белокуриху ездил. За 400 километров у меня бензонасос накрылся. На курорт эвакуатор привёз. Говорят, до меня никто так славно туда не заезжал.
Но это я отвлёкся. Смотрел местные магазины — эколавки. Там их целая тьма: отель — лавка, отель — лавка, да ещё и пара рынков. Ради хохмы говорю: буду в Черногорске подобное открывать.
Вернулся, год дозревал. Потом с другом поговорил — поехали в Бийск, закупились. Сняли в аренду помещение, разместились. Сначала на Линейной. Но там гиблое место — продажи не особо шли. Переехал на Советскую — хорошо пошло.
Приходят люди, что на улице много работают. Курят, кашляют. Посоветовал пихтовой воды попить. Лучше стало, хотя кашляли, как туберкулёзники. С суставами много проблем. Детские простудные заболевания. Много — с онкологией.
— Для обезболивания средства берут?
— Конечно. Даже для некоторого притормаживания болезни. Онкология народными средствами не лечится.
Вода нынче плохая — как следствие камни в почках. С этим обращаются. Ну и, конечно, для укрепления иммунитета.
Тут в лавку заходят покупатели — пожилая чета. Присматриваются к мангалу (да-да, они там тоже есть).
— Вы гляньте, металл какой толстый, — советует Влад. — Вы рельсы можете круглосуточно на нём плавить.
— Рельсы-то ладно. Шашлыков сюда сколь войдёт?
— Ну, давайте посчитаем. С килограмма мяса — примерно 12 шашлыков. Килограмма три — без проблем.
Муж с женой думают, смотрят. Уходят, а мы продолжаем.
— Мангалы-то есть простые, а есть весьма художественные: большие, в виде медведей, львов, оленей. Одноклассник бывший делает. Он отоплением занимается. Но вот творчество на него нашло… Костровых чаш мы совместно штук 20 продали. Флюгеры хорошо идут, картины из металла. Даже дровницы начали делать.
В эколавке есть много сувениров из дерева: разделочные доски, расчёски, чайные домики, магниты…
— Делают их в Бийске.
— А почему не у нас?
— Дороже. Намного дороже. И делают у нас из фанеры, а тут — кедр. Первые разделочные доски заказал, на них выжигали рисунок и слово «Хакасия». Потом на фестивале «Мир Сибири» смотрю: слишком много людей по образу и подобию моей продукции начали делать. Один в один доски! Теперь прошу, чтобы выжигали «Черногорск». И название магазина…
— Плитка из бетона понятно. Сами ж говорите, что на заводе выросли. Разбираетесь. Но эколавка?
— Интернет в помощь. Самообразование никто не отменял. И проверяю на себе! У мамы астма. Не могла на первый этаж подняться — задыхалась. Пропила лекарства из этой лавки — легче стало. У неё и с ногами проблемы. Дал мазь — полегчало.
У знакомого ноги ампутировали. Два года не заживали толком. Подыскал средство, культи помазал. Короста отошла, всё нормально.
Да и я второй год не болею. Разок засопливел. Да и то из-за собственной безалаберности: отопления не было, ледяной водой помылся.
Но, конечно, надо читать рекомендации специалистов, советоваться с врачами. А то приходят: дайте чего-нибудь, чтобы горло не болело. Не надо так!
Многое берут в подарок. Чаи, бальзамы, сувениры. Даже за границу берут. На ресепшене подаришь — есть возможность номер получше получить! В Китай я местное мыло брал — в хорошем номере жил. И шоколадку необычную дарил — с кровью марала. Более пяти граммов в день нельзя есть!
Надо в Китае магазин открывать. Китайцы обожают нашу продукцию. Подходишь к лотку с мороженым — всё российское. И аренда невысокая. У них-то все конфеты, как пастила. На сахаре экономят, видимо.
Я в жизни чем только ни занимался. Даже запчастями автомобильными. Из США выписывал. Но я тебе лучше другое расскажу. В советское время выпускались мотоциклы «Урал», «Иж». К свежему «коню» прилагался каталог с адресами и телефонами, где можно запчасти от производителя достать. Я выписывал деталь за десять рублей, шёл на барахолку, продавал за 250. Улетали как горячие пирожки. Или вот тебе хохма: раньше черногорская милиция была на улице Советская. Мотоциклы на штрафной площадке стоили по пять рублей. Любой: «Минск», «Иж», «Урал», «Восход». А рядом пивнушка была — её ещё «стекляшкой» именовали. Мужик с ней рядом ошивается, с утра похмелиться хочет.
В общем, между маленьким, но предприимчивым Владом и страждущим мужиком завязывался примерно следующий диалог:
— Похмелиться хочешь? Рубль дам.
— Хочу, очень хочу.
— Иди на штрафплощадку, купи мне мотоцикл.
— Он идёт, покупает, выгоняет. Рубль отдаю, — продолжает Владислав. — Дня два-три катаюсь, пока не сломаю окончательно. Разбираю на запчасти — и на барахолку! Да, торговал я всем. Даже крысами, рыбками, хомячками.
— Откуда жилка-то?
— Если б знать. Но подозреваю — от дедов. Один был — еврей из Киева. Тоже скупал-продавал, но интеллигент. У другого уже в 1980-е годы дома установка по производству мягкого мороженого стояла, а на полях его кони и овцы бегали.
Письма, школа, татуировки
Истории не исчерпаны.
— В «Союзпечати» в советское время покупал журнал. На последней странице — адреса друзей по переписке. Из Болгарии, Польши. Я с девчонкой из Японии переписывался. Она мне пишет: «Хакасия — это такая же страна, как Москва?» Забавно. Открытку мне чудесную отправила: снеговики, снег.
— На каком языке переписывались?
— На английском. Мне переводили. Я ведь не учил.
— Кстати, со школой-то как в итоге сложилось?
— Когда учился в общеобразовательной, олимпиады городские по биологии, алгебре и геометрии выигрывал. В вечернюю пришёл, говорю: «Давайте я все экзамены за три года сдам, а вы мне аттестат дадите». Мне отвечают: «Ты что, Ленин?» Ленин не Ленин, но в итоге сдал, мне трояков наставили.
— Татуировки у вас примечательные...
— Нельзя делать татуировку, если не знаешь, для чего она. Во время службы в армии собственноручно набил себе череп с огненным шаром. Получилось не очень. Чтобы скрыть шероховатости — добавил трещин, да ещё и кинжал «воткнул». А потом в моей жизни сложились обстоятельства, при которых с такой татуировкой не очень уютно себя чувствовал. В итоге Саня Касаткин из Абакана перекрыл её — получился вот такой шаман. Саня, кстати, приехал за плиткой. Разговорились, узнал, что он художник, татуировки делает. И пошло-поехало. Оба предплечья, крылья на спине. Пока остановлюсь.
Сергей ВЛАСОВ
