27 января отмечается День воинской славы России, 76-я годовщина полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
На разговор с корреспондентами республиканской газеты «Хакасия» 85-летняя Софья Александровна Серикова (в девичестве Кустова) согласилась сразу, только предупредила, что ей совсем нельзя волноваться: давление подскакивает. Маленькая, хрупкая женщина с умным взглядом из-под очков встретила нас в прихожей спустя пару часов после телефонного звонка.
Стихи сестрёнки Жени
В зале, кроме пламенеющей на подоконнике герани, взгляд сразу приковывает чёрно-белая фотография. На снимке — юная Софья со своим будущим мужем, лётчиком-бортмехаником Иваном. Супруг, с которым прожили без малого полвека, ушёл из жизни в 2006 году.
— Я вам прочту стихотворение своей младшей сестры Евгении, и, возможно, вам этого будет достаточно, чтобы понять, как мы пережили блокаду, — Софья Александровна сразу расставила приоритеты. Семья для неё — самое дорогое и ценное. Сегодня в живых из девяти детей Кустовых остались, кроме Софьи, только две сестры — 91-летняя Мария Тихомирова и 77-летняя Евгения Силина.
Читает Софья Александровна наизусть. Дикция, как у диктора:
«Славный город-герой Ленинград —
Город мужества поколений.
Брал в кольцо тебя враг, бомбы сыпал, как град,
Ты не пал перед ним на колени.
Ты сражался, боролся и жил,
Планы Гитлера разрушая.
В них гнев закипал, с ним ты сил набирал,
На Победу народ вдохновляя.
Враг сконфужен, взбешён, обозлён,
Твоя воля его пугала.
То не крик о пощаде, не плач и не стон —
В тебе муза Победы звучала.
Зима холодом шла помогать,
Посылая врагу непогоду.
А тебе, Ленинград, как родимая мать,
Даровала для жизни Дорогу...»
— Эта Дорога жизни через Ладожское озеро спасла нас от голодной смерти, — отметила Софья Серикова.
До войны
— Мои родители, Анна Михайловна и Александр Михайлович Кустовы, родом из деревни Скорпиваново Буйского района Костромской области, — рассказала Софья Серикова. — Здесь появились на свет мои старшие сёстры Зина, Лиза, Мария, брат Геннадий и я. Младшие, двойняшки Юра и Толик, а также Женя (первая) родились уже в селе Невская Дубровка, что в 30 километрах от Ленинграда.
С 1937 года жили в доме на несколько семей: ждали очереди на трёхкомнатную квартиру.
Летом 1941-го Сонечке Кустовой исполнилось семь. Девочка мечтала, как пойдёт в первый класс, но война эти планы перечеркнула. Вот что вспоминает об этом времени её старшая сестра Мария, рукописные заметки которой Софья Александровна бережно хранит в особой папке:
«Когда началась война, мне было 13 лет. Немецкие самолёты с первых дней войны бомбардировали Невскую Дубровку. 1 сентября вместо того, чтобы идти в школу, укрывались от бомбёжки. Старшей, Зине, было 17 лет. Она сколачивала ящики для мин, копала окопы, противотанковые рвы. Немецкие войска вплотную подошли к Дубровке, но через село не переправились, укрепились на противоположном берегу. Не стало электричества. Народ спасался в лесу — объявили, что из Дубровки всех увезут поездом в Ленинград. Но оказалось, что дорога уже разбита в нескольких местах. Стали и мы собираться семьёй в лес. Взяли лишь самое необходимое.
Восемь дней прожили в землянке. Потом вновь отправились в путь. Очередную остановку сделали в финской деревне Токкари, недалеко от Ладожского озера. Местные жители никого не хотели пускать в дома. Но председатель колхоза в приказном порядке вселил нас к старикам в маленькую, восьмиметровую, комнатушку. В деревне оказалось много беженцев, позже там организовали штаб. Чёрного хлеба выдавали по 125 граммов на человека. Когда наступали оттепели, шли выкапывать из-под снега капустные листья. Мама их солила.
Когда мама что-то готовила, за этим бдительно следили двойняшки Юра и Толик. Не дай бог ей попробовать, сразу возмущались: сама ешь, а нам не даёшь! Помню солдат, которые стояли в дверях с протянутой рукой в надежде получить хоть картофелинку...
Одно время отец ходил в лес на работу — драли кору с деревьев. Позднее брал с собой и меня: там кормили густой лапшой, а ещё давали карамельки. Ради этого каждый день приходилось отмахивать по 14 километров.
Немцы скидывали листовки: «Доедайте свои бобы и стройте себе гробы».
К январю 1942 года мы съели все запасы и умерли бы от голода, если бы отец не достал пропуск на эвакуацию.
Через Ладожское озеро выбирались на открытой машине. Шоферам запрещалось включать фары. В лютый мороз многие обморозили руки и ноги, маленьких братьев и сестру мама кутала в фуфайку. Но до берега добрались. Малышей накормили военные, мы же смогли купить картофельные очистки. На станции Бабаево купили хлеба на дорогу. Мама, до этого голодавшая, поела и чуть не умерла. До Костромской области к родне добирались почти месяц: вагоны останавливали, нас высаживали на станциях, пропуская военные поезда.
В эвакуации поселились в доме бабушки Кати (маминой мамы). А в апреле 1942 года отца призвали на фронт. Мама имела инвалидность и на тот момент была беременна. Можно было похлопотать, чтобы отец как многодетный остался в тылу. Но тогда патриотизм был не пустым словом.
С фронта папа написал: «Если родится девочка, назовите Женей». Женя-первая заболела во время переезда по Ладоге и умерла от воспаления лёгких.
Сам Александр Кустов погиб на границе с Германией 5 августа 1944 года.
Мама, получив похоронку, слегла. Мы, ребятишки, обступили кровать и заревели в голос. Посмотрела она на нас, собрала волю в кулак, встала: «Плачь не плачь, а жить надо». Большая она была труженица, нас приучила трудиться, потому и выжили. Сама работала в колхозе за трудодни, а старших дочерей убедила начальство взять на сыроваренный завод».
В 1946 году 18-летняя Мария окончила семь классов, поступила в химико-технологический техникум. А потом пошла работать к сёстрам на завод. В 1950 году вышла замуж за военного и уехала с ним в Красноярский край.
Победа пришла, а голод остался
Софья Кустова в школу смогла пойти лишь в 1944-м, когда ей минуло десять, а двойняшкам семь лет. До этого приходилось нянчиться с младшими. Все семь лет Соня, Толик и Юра учились в одном классе. Голод мучил постоянно, мешая сосредоточиться. Учителя относились с пониманием, когда во время уроков раздавался стук и Кустовым передавали простоквашу или сырные обрезки: старшие сестры как могли поддерживали младших. В 1951 году Соня окончила семь классов. И отправилась к сестре в Красноярский край.
— Моя солдатская койка стояла на общей кухне в маленьком домишке, — рассказала Софья Александровна. — Но и этому была рада. Муж сестры устроил меня на курсы бухгалтеров. Маша тогда работала счетоводом-кассиром на хлебозаводе.
После курсов новоиспечённого специалиста никуда не брали. Тогда старшая сестра пристроила Соню на хлебозавод. Месяц натаскивала, учила, а потом оставила вместо себя. Сама же осталась без работы: младшей нужнее.
...Два года спустя жизнь Сони вновь круто изменилась, уже благодаря ревизору. Проверяющая добилась, чтобы директор отпустил 19-летнюю девушку в вечернюю школу.
Три года совмещала Софья работу и учёбу. За это время познакомилась с будущим мужем Иваном Сериковым. Из Иркутского военного авиационно-технического училища молодой курсант приехал на побывку к родне в военный городок в Красноярском крае. Увидел Софью и влюбился. Писал ей письма чуть не каждый день.
— Иван получил распределение на Сахалин, — рассказала Софья Александровна. — Пожениться решили после того, как я окончу десятый класс.
Расписались 21 октября 1957 года. С этого времени Софья и Иван Сериковы жили на Дальнем Востоке. Работали в посёлках Гастелло, Смирных, в Приморье в селе Черниговка. Из Белогорска, что в Амурской области, лётчик-бортмеханик Иван Сериков уехал строить БАМ. Спустя несколько месяцев к нему перебралась жена с двумя детьми. Софья Александровна работала бухгалтером в крупной строительной организации. Однажды, когда сгорел склад, смогла по памяти восстановить записи о всех учтённых товарах. А ещё спасти денежную офицерскую кассу, не взяв себе ни копейки.
В 1983 году Иван Иванович Сериков, имевший 50 лет выслуги, вышел в отставку. Квартиру получили в Абакане. До 1989 года Софья Александровна продолжала трудиться в военторге бухгалтером. Потом вышла на пенсию и посвятила себя воспитанию внука и двух внучек. Все они получили высшее образование и не забывают навещать бабушку. Заботятся, дарят подарки. Но их главный подарок Софье Александровне — правнуки Сонечка и Тимур.
Елена ЛЕОНЧЕНКО
Из воспоминаний Софьи:
— Дважды 13-летнюю Машу отправляли в родную Дубровку за картошкой, которую успели собрать в первые дни сентября и спрятать в подполе. Один раз бомба попала в подводу, лошадь погибла, а сестрёнка едва спаслась. Во второй раз Маше повезло: привезла целый мешок картошки.
