Повальное увлечение народными целителями, экстрасенсами и иже с ними активно началось с 1990-х годов. Но мне припомнился конец шестидесятых.
В 1969 году в Абакане были расклеены афиши о сеансах психологических опытов гипнотизёра Юрия Горного. С выступлениями, которые были весьма интересными, он побывал в Абаканском пединституте, политехникуме, Доме культуры. Мы, девчонки 18 — 19 лет, бегали за ним по пятам, присутствовали почти на всех сеансах, а самые смелые принимали участие в психологических опытах.
Например, Юрий Горный, с чёрной повязкой на глазах, держась за руку юноши, давшего ему это задание, находил иголку, которая была воткнута в раму окна. Находил часы, другие спрятанные вещи участников представления. И ни разу не ошибся. Зал неистово рукоплескал! Я решила тоже озадачить Горного. Весь вечер мучилась, что бы придумать этакое незаурядное, чтобы он не смог отгадать. Думала, думала и придумала. Сорвав афишу с его портретом, аккуратно подровняла портрет ножницами и положила в сумку вместе с авторучкой. С подружкой Людой Шаровой мы отправились на очередной сеанс в политехникум. Люду с заданием в сумке я посадила подальше, а сама устроилась поближе к сцене.
Ассистенты Горного отбирали записки с интересными придумками. Обмана быть не могло, потому как эти помощники никуда не отлучались и не поднимались на сцену. Дошла очередь до меня. Я поднялась на сцену. Юрий Гаврилович с завязанными глазами взял меня за руку и попросил думать о том, что написала в записке. Я сосредоточилась... Вдруг он очень быстро пошёл, потянув меня за собой, к ступенькам, чтобы спуститься со сцены. Я испугалась, подумав, что мы можем упасть: ступеньки крутые, а он с завязанными глазами!
— Не волнуйтесь, я не упаду. — сказал он. — Думайте только о задании!
И мы чуть ли не бегом двинулись по проходу... Горный остановился у ряда, где сидела моя подруга. Пробравшись к ней, взял у Люды сумку, и мы снова поднялись на сцену. Юрий Горный вытащил афишу, развернул, начал крутить ею туда-сюда (видимо, в этот момент я нечётко думала, что делать с афишей дальше). Затем он вытащил из сумки авторучку и на обратной стороне афиши написал: «Ларисе на память. Горный». Это трудное задание было выполнено блестяще! (Афишу я сохранила.)
На одном из сеансов Юрий Гаврилович излечил молодого мужчину с очень плохим зрением. Многие в такое «чудо» не поверили. А я поверила. И вот почему. В нашей группе на филфаке училась Люся С., которая носила не очки, а настоящие лупы... Однажды мы разговорились, и она вдруг заплакала, сказав, что из-за этого ужасного зрения она не сможет родить ребёнка. (Тогда я ещё не понимала, что если зрение плохое, то женщина при родах может даже ослепнуть.) Я искренне посочувствовала Люсе: мол, когда она надумает рожать, к тому времени учёные что-нибудь да придумают... И вдруг меня осенило — Горный! Он ещё продолжал выступать в Абакане. Я предложила Людмиле пойти со мной на сеанс, в клуб железнодорожников. Она, конечно, не очень-то поверила в мою затею и жаркие доводы, но всё-таки согласилась. На следующий день мы отправились в клуб, купив места поближе к сцене. Сидим в ожидании, у Люси руки дрожат от волнения. Я же ей нашёптываю:
— Ты должна обязательно загипнотизироваться, иначе ничего не получится. Поняла?
Она согласно кивала головой и откровенно переживала. И вот на сцену вышел Юрий Горный — с чуть заметной улыбкой и в то же время какой-то нервно-сосредоточенный... Он предложил зрителям закрыть глаза, сцепить сзади на шее пальцы рук. Я же ничего подобного не проделывала, наблюдая за Люсей. К моей радости, расцепить пальцы она не смогла. Ассистенты Горного повели таких гипнабельных «бедолаг» на сцену. Так они и стояли с беспомощными улыбками какое-то мгновение, пока Горный лёгким движением руки не дотрагивался до каждого. Освободившись от «плена», народ потряхивал руками, разминал кончики пальцев.
Потом на сцене начался прямо-таки концерт: испытуемые пели хором, превращались в маленьких детей, играли в песочнице игрушками... Зрители в зале покатывались со смеху, не узнавая своих друзей, которые в этот момент ничего не слышали, разговаривая друг с другом детскими голосами. Они были полностью во власти Юрия Горного, который вскоре вывел их из этого состояния. Поблагодарив участников психологических опытов, артист отправил всех на свои места, а Люсю оставил на сцене. Снова ввёл её в гипноз. Твёрдым голосом сказал, что у неё будет стопроцентное зрение. Снял очки, бросил на пол, встав ногами на стёкла, утверждая громовым голосом, что она никогда не наденет очки! Никогда! Их нет!
Я внутренне содрогнулась, подумав, а вдруг не прозреет?! Как же она будет ходить без очков, ведь ничего же не видит. Придётся мне под руку вести её домой… Люся очнулась от гипноза. Горный приказал:
— Смотри!
Девушка широко открытыми глазами смотрела в зал...
А он спрашивал:
— Какого цвета кофточка у женщины в третьем ряду на пятом месте?
Люда ответила:
— Синего.
— На десятом месте, в седьмом ряду, в какой рубашке мужчина?
— В коричневой.
— Всё верно! — подтвердил Горный. — Отныне носить очки ты не будешь! Ты видишь хо-ро-шо!
Зал взорвался бурными аплодисментами... А позади меня какой-то мужчина пробурчал на ухо жене:
— Подсадная утка! Знаю я эти штучки! Специально подсаживают в зал людей, они и работают на гипнотизёра.
Люся осторожно спустилась со сцены, изумлёнными глазами смотрела вокруг. А я всё надоедала:
— Ты видишь? Ты правда хорошо видишь?
Она радостно кивала, сказав, что Горный просил после окончания его выступления ещё раз подняться на сцену, чтобы закрепить зрение, и попросила меня подождать. Вскоре мы отправились домой. На всякий случай я решила проводить её до подъезда. Хотите верьте, хотите нет, но, действительно, Людмила больше очки не носила.
По окончании института она уехала по распределению в село преподавать в школе русский язык и литературу. Больше мы с ней не виделись. Не знаю, приступила бы я к этому повествованию, если бы...
Прошло лет десять-двенадцать. Однажды иду по улице, и вдруг меня кто-то окликнул: «Лариса!»
Оборачиваюсь: чуть полноватая женщина идёт навстречу, улыбается. Я сразу-то и не узнала Люсю. Стоит без очков. Мы обнялись. Спрашиваю:
— Не носишь?
Смеётся:
— Нет...
— Ну, а как насчёт детишек?
— Всё в порядке. Вышла замуж. У нас две дочки растут. Хотелось бы ещё сына. Но не знаю...
Я кивнула в сторону роддома:
— Не затягивай. Видишь, и встретились мы с тобой здесь, наверное, не случайно?
— Спасибо тебе, Лариса, за Горного! Если бы ты тогда не настояла, не знаю, была бы я счастлива так, как сейчас...

Лариса КАТАЕВА
Абакан