Были времена, когда Алёна Богданова жила в Абакане и пробовала себя в роли юного корреспондента. На сегодняшний день она — москвичка, искусствовед, лектор, педагог и просто мама, совмещающая работу с воспитанием двоих сыновей.

Эта тема — неисчерпаема

— Я родилась в Абакане, училась в 20-й школе, — рассказывает Алёна Богданова. — Начинала познавать журналистскую профессию в роли юнкора в городской школьной газете «Большая перемена». Свои первые 100 руб­лей заработала именно тогда. Потом, если помните, пуб­ликовалась в газете «Хакасия». И большинство материалов были на тему культуры города, о творческих мероприятиях.

— Особо запомнились материалы о кавээнщиках. Молодёжная страница «Сами с усами» от этого только выиграла.
— Затем работала ведущей утренних новостей на ГТРК «Хакасия», была арт-директором и писала статьи для журнала «Выходной день». Так что к 2001 году, к окончанию школы, я получила хороший опыт, скопилось добротное портфолио, которое и позволило поступить на журфак МГУ.
Пройдя стажировку на Первом канале, я ещё горела желанием стать журналистом или телеведущей. А когда пришла работать на канал «Москва 24», в программу «Афиша», где в мои обязанности входило освещение выставок, спектаклей, попала под обаяние искусства. Особенно любила театральные предпоказы, когда спектакль играют только для узкого круга людей, приглашают журналистов и операторов. Много ярких культурных событий происходило в то время вокруг нас, и каждый раз ловила себя на том, что, да, безумно интересно, но для написания качественных обзоров или конструктивной критики мне не хватает искусствоведческой матчасти. И после второго декрета, когда появилось время на себя, пошла учиться снова. Видимо, очень люблю набираться знаний и, как оказалось, учить… Поступила в Российский государственный гуманитарный университет.
Потом основала свою творческую студию «Искусство детям», женский клуб Lady ART, стала регулярно получать приглашения в качестве лектора на различные мероприятия. Сегодня ещё и провожу семейные экскурсии в Музее изобразительных искусств имени Пушкина и Третьяковской галерее.
Критические отзывы никуда не ушли, но… Если и критикую сейчас кого-то, то всегда по делу и очень корректно. Я человек счастливый и поэтому добрый. Главное, что мне очень нравится развиваться в этом направлении. Всё кажется близким и интересным.
Тема искусства — неисчерпаема, могу говорить о нём бесконечно.
Особенно важно, по моему мнению, говорить об искусстве с детьми. И моё главное детище — творческая студия — тому подтверждение. Дети впитывают всё, как губки. Воспитываясь в атмосфере прекрасного, в игровой форме легко запоминают имена художников, стили и направления, вместе со мной путешествуют в Древний Египет или Грецию. Занятия рассчитаны на школьников от 7 до 12 лет. Начала заниматься с ребятами, потому что у меня двое сыновей, и мне очень хотелось открыть им дверь в волшебный мир искусства. Я рассказываю об истории и искусстве на понятном им языке. Стараюсь разно­образить занятия играми, «артефактами», которые можно подержать в руках, мультфильмами, рассказывающими об искусстве. Плюс ко всему после теоретической части начинаются мастер-классы. Мы рисуем, лепим, делаем аппликации из бумаги... Вот так рождаются настоящие детские шедевры.
Студия существует пять лет. И уже около года прошло, как открылся женский клуб Lady ART. Здесь тоже во главе угла искусство и культурная жизнь столицы. Мы собираемся, я рассказываю о прекрасном, а потом всей компанией идём в музей или театр.

— Абакан тоже не обойдён вниманием.
— Да! С этого года в Абакане развиваю арт-комьюнити, читаю свои авторские лекции. Не так давно прошла арт-встреча «Великие импрессионисты». О чём-то подобном я давно мечтала. 16 лет живу в Москве и, каждое лето приезжая в родную Хакасию на полтора-два месяца в отпуск, робко пыталась забросить подобную мысль: а вдруг? Были люди, которые меня пугали: «Да кому нужно твоё искусство? Где Абакан, а где экспрессионисты!» Пыталась возражать: «Я ведь тоже из Абакана. Мне это всё безумно интересно! Наверняка есть люди, которых тоже может увлечь мир искусства». Решила вопреки всему попробовать, и в этом году прошли первые арт-встречи. И прошли, могу похвастаться, очень успешно. Места на две предстоящие почти все забронированы. Значит, я была права, искусство в Абакане востребовано.
Моя миссия — нести свои знания людям, популяризировать творения художников. Не все знают, как там интересно, как захватывающе. Многие люди, как это ни странно, боятся искусства: «Не моё, не моё, — сразу открещиваются, — мне неинтересно, ничего в этом не понимаю». А нужно всего лишь немного времени и много желания познавать мир.

Чёрная жирная точка

— А что ваше? Кто они, любимые художники?
— Очень люблю романтичного Шагала, чудесного Сандро Боттичелли, хулигана Пикассо, графику Матисса. Вот это моё.
В каждом художнике можно найти что-то важное для себя. Нет плохого искусства. Если у работ есть зрители, почитатели, значит, художник состоялся как творческая личность. Создателя (художника) без зрителя не существует! Это всегда взаимообмен эмоциями, впечатлениями, мнениями…Практически все искусствоведы считают Шилова, Сафронова плохими художниками. Но огромное количество людей восхищаются их работами, покупают, что немаловажно. Конечно, это абсолютно субъективно, но каждый, повторяю, найдёт в работах понравившегося художника что-то своё.

— Найдёт даже в «Чёрном квадрате»? Это творение Малевича можно назвать искусством?
— Это моя любимая тема.

— Это мой любимый вопрос.
— По Малевичу читаю лекцию два часа. Конечно, «Чёрный квадрат» не является шедевром классической живописи. Он не шедевр в прямом смысле. Но это одно из самых важных произведений в истории западноевропейского искусства. И не надо пристально всматриваться в картину, стараясь найти какой-то живописный талант художника или высший смысл. Рассматривая кракелюры (мелкие трещинки на холсте от времени), искать в них космос или Вселенную. А многие ищут. Работа Малевича знаковая для истории, такая вот жирная точка, несмотря на то, что квадрат, символизирующая конец классического искусства. Есть многостраничный труд «От кубизма к супрематизму», написанный самим художником. Проделана огромная теоретическая работа. Для Малевича живопись — это только цвет и форма, а не сюжет, персонажи и предметы. И он нам как будто говорит своим квадратом, что классическое искусство, начиная с эпохи Возрождения, пережившее все «-измы» XIX и XX веков, дошло до своего логического конца. Вот вам квадрат, круг и крест, пришло время появиться новому искусству.
А знаете ли вы, что им написано четыре «Чёрных квадрата»? Они не совсем чёрные и не совсем квадраты. Все они отличаются по размеру, пропорциям и созданы в разное время. Авторские копии хранятся в Третьяковской галерее, в Русском музее и Эрмитаже. Но Малевич был далеко не первый, кто работал с геометрическими формами и простыми цветами. Ещё в конце XIX века Альфонс Алле создаёт чёрное прямоугольное полотнище, которое называет «Битва негров в пещере глубокой ночью». Он создал целую серию подобных работ. Но для него это было шуткой, как мы понимаем из названия…

— Сделать такую копию, как Малевич, немудрено.
— У кого не было фразы на устах: «Да мой ребёнок лучше нарисует!» Кстати, в 90-е годы было невероятное количество подделок именно работ русского авангарда и особенно супрематических работ Малевича, Лисицкого, Ольги Розановой.

Куда всё катится?

— Импрессионизм, кубизм, фовизм, абстракционизм, конструктивизм... Что там ещё появилось за эти годы? И что ещё родится в умах творцов, неизвестно. Куда катится современное искусство? Я не всё могу понять.
— Могу вам больше сказать: я тоже не всегда понимаю. Многое в нашей жизни развивается по спирали. С эпохи Возрождения, миновав Средние века, искусство всё совершенствовалось и совершенствовалось, доводилось до некоего идеала… Но всему когда-то приходит конец, даже идеалу. Почему возникли импрессионисты? Потому что академическое искусство дошло до своего пика. Творческая энергия закончилась. Запрет на использование иных жанров, технологий, новых композиционных схем привёл к тому, что искусство закостенело.
Мир меняется, не стоит на месте. Так и здесь. Многое уже было создано, усовершенствовано, и если это создавать сегодня, то оно уже не искусство, а подражание. Истинные художники всегда стараются придумать что-то новое.
Не все произведения современного искусства можно отнести к шедеврам, естественно. Но практически всё сделано с интересной идеей. Много коммерческих проектов. Есть такие, что не знаешь, как их охарактеризовать. Что имею в виду? Современное искусство — это не только живопись. Это и инсталляции, и декоративно-прикладное искусство, и бытовые вещи…
Мой любимый пример — мёртвая тигровая акула, которую английский художник Дэмьен Херст поместил в формальдегид. На аукционе это «произведение искусства», названное как «Физическая невозможность смерти в сознании живущего», продали за 12 миллионов (!) долларов. Абсолютно коммерческий вариант. И отличный пиар-проект.
Было забавно увидеть похожую акулу в краеведческом музее Евпатории. В таких случаях понимаешь, насколько круто современное искусство можно распиарить. Для раскрутки таких проектов работает огромная команда, включая пиарщиков.
Или, например, крутой современный художник Бэнкси. Не слышали? Абсолютно самобытный, интересный, современный творец. Его инструменты — баллончики с краской, трафареты. А произведения всегда на злобу дня. И стоят миллионы долларов. Продали даже стену с одним из его произведений. Но для кого-то то, что он делает, просто вандализм.

— Время всё рассудит и расставит по местам.
— Конечно. Когда Морозов и Щукин ездили в середине XIX века в Париж покупать картины импрессионистов, в Москве их считали чуть ли не душевнобольными. Что там только не говорили: «Вас обманывают в этом Париже», «Это полное отсутствие таланта, мастерства», «Мазня», «Бездарные работы да за такие деньги. Идиотизм! Позор!» А сейчас то, что беспощадно травили критики тогда, признано шедеврами мирового искусства наравне с работами старых мастеров. Время всё расставило по своим местам.
Так что к современному искусству надо быть открытым, не воспринимать враждебно: «А вот в наше-то время Рубенс рисовал… ого-го как». Никто у нас Рубенса не забирает. Он вписан в историю искусств, как Боттичелли, Рафаэль, Веласкес. А современные художники творят по-другому. Многое, да, вызывает отторжение, неприятие. К примеру, когда бываешь на международной ярмарке современного искусства Cosmoscow, иные работы вызывают вопросы. Но я как мантру всегда повторяю: «Давайте будем разбираться, изучать». И, безусловно, всегда есть впечатляющие, достойные вещи.

— Кого-то из современных авторов можно назвать?
— Ну вот, что первое приходит на ум… Алексей Чернигин, Татьяна Ахметгалиева, Надя Лихогруд... Погуглите, это любопытно.

— То есть нельзя применить к искусству такие понятия, как «прогресс» или «регресс»?
— Я считаю, что нет. Просто на каждое время приходится свой вид искусства. Время очистит от шелухи, останется то, что важно, интересно и знаково. Во все времена современное искусство подвергалось жёсткой критике. Достаточно вспомнить гонения на импрессионистов, так же жёстко критиковали в своё время абстракционизм, потом экспрессионизм. Давайте просто изучать матчасть, смотреть на произведения современников с открытым сердцем, с горящими от любопытства глазами и не отвергать только потому, что непонятно и непривычно. Перефразируя название собственной студии, скажу «Искусство, оно для всех людей!» У меня, кстати, и годовые онлайн-курсы для взрослых есть. Было бы желание.

Глеб и Богдан, конечно, с удовольствием провели бы свободное время за игрой на компьютере, но с такой мамой, как у них, дома, без посещения выставок, долго не засидишься. 13-летний Глеб, например, запросто отличит одного художника от другого, в случае необходимости поделится сведениями из их жизни. «Ему тяжелее всего пришлось. При нём я репетировала. Зато я спокойна за его интеллектуальный багаж, кругозор, он точно сможет и любого взрослого удивить, и девушку восхитить. Глеб создаёт настоящие шедевры из пластилина, а потом с ними снимает мультики, рисует комиксы... Вообще прекрасно рисует! Но не любит... Это моя боль как матери. Потому что талантище! Он мой портрет однажды нарисовал одной линией в стиле Матисса. Шедевр!» — говорит Алёна Богданова.
8-летний Богдан пока ещё далёк от искусствоведческих тонкостей. «Нравится ли мне история искусства? — задумывается он, искоса поглядывая на маму. — 50 на 50. Но мне особо нравится тот художник, который рисовал только море». «А мне нравятся «Три богатыря», — вклиниваюсь в общение специалистов.
«Вообще-то не «Три богатыря», — улыбается Богдан, — а «Богатыри», это мне мама в музее рассказывала. А другая картина, которую постоянно переименовывают, — не «Мишки на Севере», а «Утро в сосновом лесу» Шишкина». «Точно не три медведя?» — с улыбкой поглядываю на искусствоведов. «Их там четыре, — смеются они, — и медведей, если на то пошло, не Шишкин вовсе рисовал, а его друг Константин Савицкий». «А вот про это я читал», — пытаюсь реабилитироваться.

Беседовал Александр ДУБРОВИН