«Раньше я был молодой и красивый, — смеётся Александр Игнашов, — а теперь только красивый!» Вот так, шутками и добрыми улыбками встретили корреспондентов «Хакасии» на пороге уютного дома посёлка Шира Александр Иванович и Александра Михайловна. Но в любой шутке, как известно, изрядная доля истины: красота-то и вправду осталась у обоих, несмотря на семь десятков лет на каждого. Та, что душою светится.
Письма лично на почту ношу
В те их юные годы... С каким волнением заклеивался или открывался заветный почтовый конвертик с маркой... Если ближе к делу, то служил «во времена оны» Саша Игнашов в рядах Советской армии. Но прежде не помешает краткая справка. Родился наш герой в селе Никольское Шарыповского района Красноярского края (эта сельская красота исчезла в водах рукотворного моря, оставив лишь тоску о ней). Среднюю школу Александр окончил уже в Новомарьясово на хакасской земле. А служил в ракетных войсках (проверка, сборка ракет). О ребятах этих говорили — «головастики». Сами же «головастики» в спорах (что случались, конечно, по разным поводам) заходили несколько дальше: «Мы — умы, а вы — увы...» Армейский друг Саши по имени Меркурий (Меркурий в римской мифологии — вестник богов, проще — посыльный, что и подтвердилось на практике) переписывался с девушкой Люсей, на квартире у которой жила в то время юная Саша.
Александра родом из Новотроицка Оренбургской области. После школы окончила курсы шофёров и даже три месяца умело справлялась с ГАЗ-51 в родном городке. Но вскоре поступила и успешно окончила автодорожный техникум. Заветные же конвертики начались как раз во время её учёбы... И, возвращаясь к молодому бойцу, Александр вслед за Меркурием тоже захотел почтово-романтических отношений: отправил письмецо подруге Людмилы — нашей Саше.
— Нет, вы подумайте, — оживляется, вспоминая, Александра Михайловна, — написал о себе, что «вечно улыбаюсь, а губы как пельмени». В конце письма «целую, Саша!» Каков наглец? Ещё не видел, а уже целует! (Тем не менее Александра уже долгие десятки лет хранит это первое письмо.) И, как водится, отправила фото.
— Я посмотрел, — уточняет Александр Иванович, — такие глаза! Огромные! Чего еще искать?
А девушку Сашу распределили в город Сатка Оренбургской области инженером по технике безопасности в одно из автодорожных хозяйств. Первый вояж демобилизованного солдата к потенциальной невесте окончился плачевно. Где-то на вокзале его оглушили арматурой, забрали деньги, но хоть документы оставили. Отлежал в больнице вместо сватовства.
И тогда (под Новый год) уже Александра поехала к жениху. Встретились наконец-то. «Он и стихи писал...» — вздыхает Александра Михайловна... Не искушая более судьбу, написали заявление в ЗАГС и, не изменяя почтовой традиции, отправили его в Сатку. Вскоре туда вслед за невестой приехал и Саша с родителями. Игнашов смеётся: «Заплатил полтора рубля — и она моя! Любовь без альтернатив». По-военному чёткий этот Александр Иванович...
По окончании Красноярского политехнического института (строительство автомобильных дорог и искусственных сооружений) молодого инженера Сашу Игнашова распределили в военный городок Борзя Читинской области — начальником участка строительного управления. Семья к тому времени уже пополнилась дочками Настей и Алёнкой. Жизнь там — история отдельная: события на Даманском, эвакуация, сопровождаемая взрывами на складе боеприпасов... Короче, пора в Сибирь.
Игнашовым дали в Шира две комнаты в четырёхквартирном доме. А детей уже трое — в Борзе родился Юра. Александр Иванович шутит (а где-то и нет), что заказы на мальчишек поступили от дочерей. Настя, мол, захотела брата — на тебе Юрку. Вскоре и Алёнке понадобился «персональный» брат: пожалуйста, Димка!
Александра Михайловна стала работать диспетчером на молочно-консервном комбинате, Александр Иванович — в Ширинском ДРСУ. Так в хлопотах, заботах и семейных радостях текла себе жизнь. Кстати, о радостях. Игнашовым очень запомнился 1987 год, когда они ездили в Москву на олимпиаду «Мама, папа, я — спортивная семья», заняв прежде первое место в Хакасии. И в Москве — первое! 14 дней бегали, прыгали, играли в теннис... Вечером глядели на московские огни с 17-го этажа гостиницы в Измайлово. А домашние уже семейные походы на те же ширинские озёра... Казалось бы, всё спокойно в уютном доме с кустами сирени.
Она: «Ну если случилось... Живи!»
— 11 лет назад заболел у меня мочевой пузырь, — рассказывает Александра Михайловна. — Сделали УЗИ, обнаружили опухоль. В Абакане врачи-онкологи сказали, что операция предстоит тяжёлая, поэтому направили в Красноярск. Знаете, я как-то достаточно спокойно перенесла известие о таком диагнозе. Ну, онкология... но всё же лечится, и я сильно надеялась на опыт докторов. Накануне операции на мой вопрос: «Что будет?» — хирург ответил: «Пока не увижу, ничего сказать не могу».
И только потом, после реанимации, меня оглушило неожиданное: мочевой пузырь мне убрали совсем, вставили трубки в почки. Навсегда. Как так жить?! Пришлось пройти и сеансы облучений. Вот тогда мелькнула паническая мысль — всё, конец... Но, оказывается, ко всему привыкаешь. Уже десять лет поддерживаю работу почек, а о мочевом уже и забыла...
А в 2019 году Александра Михайловна лежала «планово» в ширинской больнице (поддержка почек). И совершенно неожиданно нащупала у себя шишку в груди. Сразу сдала все анализы — и в Абакан, в онкодиспансер. Операцию провели буквально на второй день.
— Но в этот день оперировали многих , и я, ожидая своей очереди, заснула. Когда разбудили, встала и пошла в операционную. Старалась ни о чём не думать. Ну, случилось, чему быть — того не миновать... Проснулась в реанимации. Без груди.
С тех пор пью поддерживающие таблетки. «Что потом» — думать незачем и некогда! Но строго соблюдаю все предписания: тяжёлое не поднимать, на солнце не высовываться, не есть жирного и так далее. Когда войдёшь в ритм такой жизни — не страшно. Вот только у плиты горячей стоять всё же приходится. Но тут уж куда денешься — семью надо кормить.
Вероятно, начало тяжёлой болезни — оглушающий стресс, горе... В 2011 году в Красноярске погибла старшая дочь Настя. В 37 лет. А какая девочка была! Экстерном окончила среднюю школу, с красным дипломом техникум, а потом и вуз. Да не в этом дело. Любой ребёнок — это такая кровиночка, такая любовь, такая боль... Её сына Шуру забрали под опеку Александр и Александра. И ещё у двоих детей стали опекунами бабушка с дедушкой: у девятилетней Дарины и семилетнего Артёма. И здесь тоже — трагедия. Их мама, жена старшего сына, жаловалась на боль в спине (работала поваром, думала — от усталости). Лечили её от хондроза: блокада, прогревание, а выяснилось, нельзя: рак... Правдами-неправдами Наташу удалось устроить в абаканскую онкологию, но поздно — неоперабельный рак яичников четвёртой стадии, метастазы пошли в позвоночник. Через месяц 39-летней невестки не стало.
— Я Наташе постоянно говорила: проверься! Она ни в какую: на кого, мол, ребят оставлю, да и некогда мне. А ведь могла бы жить, хватись вовремя... И с детьми бы в любое время помогли, какой вопрос!
Так и оказались смышлёные симпатяги хоть и у любимых и любящих «дедов», но без мамы.
Он: «Ещё надо 28 лет — до ста!»
Горе тяжело легло и на плечи Александра Ивановича. Но человек этот... несмотря ни на что, боевым настроем держит на плаву и себя, и родных. Характер не спрячешь; любит людей, общество («Я везде свой»). Кстати, готов при случае и в свои семьдесят с хвостиком плясать до упаду — на том же курорте Шира.
— Потанцую со старушками, бегу в ДК, там люди уже помоложе, а потом и в кафешку, где по-своему отдыхают шахтёры (сам не пью, кофе закажу или сок). Только на бегу рубашку пропотевшую сменю!
Ну и дела серьёзные: на пенсии тоже хватает общественной работы. Игнашов — председатель совета ветеранов ДРСУ с соответствующими задачами. Имеет золотые значки ГТО, вплоть до нынешнего года. Призовые места в республиканских соревнованиях по лыжам — и тоже до нынешних солидных лет. Человек понимает, что его здоровье нужно (и прежде всего) не только ему самому.
— В 2015 году проходил очередную диспансеризацию, но опухоль обнаружил у себя сам. Анализы показали рак предстательной железы — в начальной стадии (хотя врач говорил: анализы показывают, а онкологию не нахожу). Но обследоваться, причём настойчиво, начал незамедлительно. Почему? Скажем так: пуганая ворона и куста боится. Ведь на моих глазах — уход невестки Наташи, да ещё и свата, который запустил болезнь. «Выпью таблетку, — говорил сват, — вроде полегчает». Так и дошёл до опухоли четвёртой стадии, месяц пробыл дома — и на тот свет... Я вижу такое дело — и к врачу-онкологу. Сделал тесты в Абакане и Красноярске. Сидеть, что ли, ждать очередной стадии? Решил не тянуть. Операции и облучения не потребовалось, назначили лечение, лекарства выдали бесплатно. Спросил у доктора: «Когда я вылечусь?» А он мне: «Никогда. Только поддерживать. Мы уничтожаем раковые клетки, а они нарождаются». «Мне, — объясняю, — из принципа надо ещё 28 лет — до ста дожить». — «Как сам решишь. Скорее, от старости умрёшь, а не от этой болезни». Вот и пью таблетки, наблюдаю за динамикой.
Корни и крона
Кроме забот и хлопот с ребятишками супругам Игнашовым пришлось ухаживать за Игнашовыми-старшими. Но, похоже, «ген оптимизма» передан Александру Ивановичу по наследству.
— Мой Саша, конечно, шутник, лёгкий в общении, — в больших глазах Александры Михайловны лукавый огонёк, — а вот его отец — тот с шутками так с шутками. Всё бабульку донимал: «Клара, мы с тобой пара! Вот как встану!» А ведь уже оба лежачие были.
— Я их из деревни сюда перевёз, — рассказывает Александр Иванович. — Дом для них мы с отцом капитально в порядок привели, полы перестелили, печь... Он тогда был на ногах. Великую Отечественную прошёл, лейтенант, танкист. После войны так и жил с осколками от снаряда, нельзя их было шевелить... До 89 лет, слава богу.
Вот такой корень. А «крону», особенно опекаемых внуков Сашу, Дарину, Артёма (всего внуков числом восемь), ещё поднимать и поднимать. Это и держит на плаву, в один голос говорят Александр и Александра. Нужно жить, пока малыши подрастут. Жить с любовью не только к ребятишкам, но и к самой жизни.
... Ведь как по-весеннему нежно пахнет сирень у калитки.
Татьяна ПОТАПОВА
