И песня останется. И народ будет жить

№ 42 (24710) от 20 апреля
Лариса Анжиганова: «Пора всем вместе поразмышлять, что в культуре возрождается настоящее, своё, а что появляется извне; что способствует развитию этнического ресурса, а что, возможно, тормозит». Лариса Анжиганова: «Пора всем вместе поразмышлять, что в культуре возрождается настоящее, своё, а что появляется извне; что способствует развитию этнического ресурса, а что, возможно, тормозит».
Фото: Лариса Баканова, «Хакасия»

В марте в Хакасском национальном краеведческом музее имени Л.Р. Кызласова прошла межрегиональная научно-практическая конференция «Этнический капитал: ресурсы и институциональные формы». Если же «переводить» с научного языка, то станет ясно, что тема охватывает вопросы и проблемы современной повседневной жизни этносов и этнических групп: надо ли, удастся ли шагать в ногу со временем, не теряя связи с вековыми национальными традициями.

Сегодня мы предоставляем слово известному учёному Ларисе Анжигановой, доктору философских наук, профессору ХГУ имени Н.Ф. Катанова. Тема её доклада — «Неотрадиционализм как механизм конструирования этнического капитала: проблемы аутентичности». В нашей же беседе, как в послесловии к конференции, Лариса Викторовна объясняет теорией как раз вопросы практики, что невозможно и без ретроспективы в том числе.


Ещё не иссяк родник

— Лариса Викторовна, почему вы занялись именно этим философским вопросом?
— Если с самого начала, то интерес связан с моим отцом — Виктором Семёновичем Анжигановым. Он стал первым хакасским профессиональным философом, окончив профильный факультет Ленинградского госуниверситета. В своё время там же училась и я. Защитив кандидатскую диссертацию, он почти всю свою жизнь преподавал в Абаканском госпединституте. Докторская диссертация отца, а на дворе стояли 70-е годы прошлого века, — «Формирование социалистических наций», понятно, была комплиментарной марксизму. В советскую бытность существовала своего рода градация народностей и наций. И в зависимости от государственного национального статуса народы имели разные ресурсы. В союзных республиках — большие: более самостоятельные политически, они могли сами назначать кадры, там в полном объёме были развиты национальное образование, культура.
Хакасская автономная область входила в состав Красноярского края, поэтому все вопросы решались на краевом уровне. Не было национального образования в его полном смысле: есть существенная разница между «обучением на языке» и «изучением языка». К слову, хакасский язык учили только сельские ребятишки. Вспомним, всем нам преподавали английский, немецкий языки в школе… В результате хакасский стал так называемым спящим языком. Поэтому трудно было ожидать серьёзного развития национальной культуры: новых поэтов, писателей, драматургов и прочего. Нашему поколению ещё повезло: старшие родственники говорили, думали на родном языке, придерживались традиций, знали обряды. Они застали исполнение хакасского героического эпоса настоящими хайджи, сами создавали тахпахи.

— И всё же работала национальная школа, уже немало?
— Роль областной национальной школы переоценить невозможно. Там такие энтузиасты работали, такие люди учились (и мой отец, кстати, тоже её окончил)! Они и подготовили тот этнический бум, который начался в девяностые. Конечно, огромную роль в сохранении национальной культуры сыграли Союз писателей Хакасии, национальная труппа областного театра имени Лермонтова, ХакНИИЯЛИ, Абаканский госпединститут...

— Но чем ближе к современности...
— А давайте вспомним, чем мы в 70-е годы невероятно гордились? Дуэтом Сунчугашева-Чаптыков, ансамблем «Жарки», где Сара Даниловна Словина, по сути, создала неотрадицию — танцевальную, Михаилом Еремеевичем Кильчичаковым. Между тем мы пели, рисовали, танцевали, смотрели театральные постановки, фильмы отечественного и мирового кинематографа. Однако хотелось и увидеть что-то созданное на своей национальной почве, как это у кыргызов, казахов... Но в целом ресурсная база для полноценного развития национальной культуры в широком смысле была чрезвычайно скудной: в школах историю Хакасии не преподавали, национальную пищу уже и забыли на вкус, одежду народную носили разве что бабушки в отдалённых сёлах.


«Бульон», где на выходе... ренессанс?

— И всё же в 80-е годы лёд постепенно стал трогаться. Возродили праздник «Тун Пайрам». Как мы мощно открыли филармонию! Как раз после первого съезда хакасского народа. Концерт был потрясающий. И, пожалуй, с этого момента начались с одной стороны — противоречивые явления, с другой — обнадёживающие. И вот последние вполне можно считать ренессансом этнической культуры.

— Видимо, эти две стороны — прямое следствие общих процессов 1990-х?
— Я же была и в некоторой степени политическим деятелем тоже. Одной из тех, кто организовывал первый съезд хакасского народа и способствовал образованию республики. Почему — бум всего и вся? Время всколыхнуло всех, но каждый «всколыхнулся» по-своему. Помните красноярскую журналистку, депутата Верховного Совета СССР от Красноярского края Людмилу Батынскую? Она, восхищаясь историческим наследием и природной красотой Хакасии, с одной стороны, и возмущаясь экологическим разорением от Саянского ТПК с другой, предложила обратиться в высшие органы власти страны с требованием присвоить Хакасии статус «Зоны ограниченной застройки». И мы (вдохновителем этого движения стала археолог Эра Антоновна Севостьянова) собрали более пяти тысяч подписей и отправили в Москву. Это отвечает нашим традиционным ценностям — прежде всего землю сохранять. Но много лет спустя мы подошли к проблеме угольных разрезов уже сломленными... Мало кто сегодня защищает родную землю.
Так что тогда теоретически основательно разобраться с этникой в такой гуще событий невозможно было. Отличить, что из этих явлений чистой воды модернизм — новодел, что традиция, а что — искомый неотрадиционализм. Все просто радовались, что появились новые люди, новые направления. Например, такие, как ансамбль «Час Ханат» — по сути это модернизм, если честно говорить: у традиционных народов эстрады не могло быть по определению. Но Игорь Боргояков (создатель и руководитель ансамбля) сделал это — стал вносить в танцевальные композиции этнические аспекты. Был организован и театр-студия «Читiген», по личной инициативе режиссёра Василия Ивановича Ивандаева. Какие замечательные постановки на сложнейшие темы судеб народа ставила режиссёр Эльза Михайловна Кокова! Именно такие люди стали создавать культурные феномены — в самых разных её аспектах. Сегодня их по-научному называют «акторы», это главный ресурс сохранения и развития культуры любого народа.

— А упомянутые противоречивые явления?
— Скорее, даже не явления — внутри самого народа возникло разделение. Какая-то часть его говорила: если уж мы восстанавливаем национальную культуру, то это надо сделать в полном объёме и с её сакральным смыслом. Напомним: хакасы видели мир, насыщенный священным, — священны реки, горы, да абсолютно всё. Человек жил в избыточной сакральной реальности, а это не что иное, как нравственная основа народа. Эпос, конечно, великая школа именно такой жизни (культурный код народа), но эта же сакральность пронизывала повседневность. Я и то помню, как в детстве в деревне просыпаюсь, а бабушка уже кормит огонь... Обе мои бабушки шили, вышивали много одежды хакасской и очень строго соблюдали каноны, благодаря которым сохранялся сакральный смысл платья — защищать от вредоносного влияния.

— И прежде, чем перей­ти собственно к противоречиям, продолжим о традициях, к примеру, в общении?
— В этом плане, можно сказать, традиции заложил сам характер хакасов. Я не слышала, чтобы кто-то позволял себе по отношению к другому прямые, резкие, жёсткие какие-то замечания. Всё говорилось вокруг да около, а то и притчей. Или промолчать, но так, что ты понимаешь — сам «накосячил». Важная традиция — уважение к старшим. В последние годы это звучало как, скажем, жёсткая претензия старшего поколения к молодёжи. Но сами старшие, выросшие уже в новых условиях, не знают, что раньше старшие никогда не вели себя так, чтобы их не хотелось уважать. Понятно, что люди были разные, но сама традиция не позволяла взрослому человеку вести себя недостойно. Поэтому ты невольно подтягивался рядом с ним, не мог его перебить, критиковать — попросту не за что было.

— Отсюда и характер?
— Хакасы всё обдумывали, те, которые жили по канонам предков. Отсюда неспешность в характере. Случалось слышать: хакасы молчаливые — потому что, мол, сказать нечего. Нет. Это глубокая традиция размышления о мире. Проявляется в чём? В тахпахах прежде всего. Носитель культуры умел петь тахпахи, а это — импровизация. И не просто абы о чём, в них подчас появлялись глубокие философские размышления о мире, о человеке… В традиции народа также — не потерять лицо самому и ни в коем случае не стать причиной потери лица другого, не обидеть его, не оскорбить.

— Это одна сторона — традиционалисты. А другая?
— А наступило то, что наступило. Мы сами вписались в модернизацию, стали людьми уже другого формата, если не сказать, другой цивилизации, в основе которой лежит идея прогресса: только вперёд, невзирая ни на что. Человечество на этом пути многое приобретает, например, бытовой комфорт, в котором мы живём — спасибо техническому прогрессу. Но и многое теряет. И среди нас есть люди, считающие традиции вообще пережитком прошлого: чему, мол, они нас научат, когда есть космос, цифровая культура, искусственный интеллект... Традиционалисты тоже по-своему упёртые: ни-ни, надо жить так, как жили предки (хотя сами не так живут, но это к слову).

— И появляется, точнее, выявляется и верно оценивается третье течение?
— Да, способ, каким образом мы можем традиционалистов и модернистов не только примирить, но и получить ресурс развития хакасского народа — результат, то, что позволяет двигаться вперёд, сохранив своё, родное — это неотрадиционализм. Если хорошо подумать, то поймём, что великолепный пример соединения нового и старого — великая эпическая традиция. Кажется, какое здесь «нео»? Ведь когда читаешь эпические тексты, по-настоящему почти ничего не понимаешь. На самом деле архаичный язык — язык богатый, литературный. Если бы мы научились слышать, слушать и чувствовать — жить в этом мире эпоса, то открылись бы такие глубины внутреннего мира человека! Эпос, по сути, современен, мало того, он описывает... будущее, которое мы почти утратили. Его нравственный аспект, мягко говоря, поважнее цифровой культуры будет. Кстати, по сути, неотрадиционалистский феномен — это якутский проект великого эпоса «Олонхо» в цифровом варианте, где одним кликом можно узнать значение архаичного слова. Всё это закачивается на обычные мобильные телефоны.

— Можно ли говорить, Лариса Викторовна, о том, что сейчас в Хакасии ярко заявил о себе именно неотрадиционализм?
— Не всё, конечно, однозначно. О чём, собственно, и шла речь на конференции. Возьмём хотя бы этническую моду: здесь тоже и традиции, и модернизм, и неотрадиции. К примеру, традиционалисты вправе критиковать мастеров за нарушение канонов: «Почему ваши девочки в жёлтых платьях скачут?» Ведь жёлтый — цвет нижнего мира, в отличие от золотого — цвета солнца. (Кстати, наши предки чётко видели, что жёлтый не идёт к смуглым лицам. Эстетика — тоже мощная сила.)


О нравственной сути мироздания

— Я благодарна нашему музею за инициативу проведения этой конференции: они поймали посыл общества. За прошедшие тридцать лет, скажем так, с начала этнического ренессанса, мы многое сделали в области культуры в её широком смысле, в образовании... Пора всем вместе поразмышлять, что в культуре возрождается настоящее, своё, а что появляется извне; что способствует развитию этнического ресурса, а что, возможно, тормозит. Одним из ресурсов сохранения и развития народа является человек, как бы цинично на первый взгляд это не звучало. Но именно человек является мощной ресурсной базой — это его талант, знания, воля, которые люди проявляют, когда начинают развивать то или иное направление. К примеру, Гавриил Гаврилович Котожеков: он ушёл из жизни так рано, но успел сделать так много! Актёр, журналист, учёный — универсальнейший человек. Летом мы с Национальной республиканской библиотекой имени Доможакова провели всероссийскую научно-практическую конференцию «Котожековские чтения»). Жаль, что ХакНИИЯЛИ, директором которого был Гавриил Гаврилович, даже не вспомнил о нём.

— Память — это тоже традиция?
— Абсолютно необходимая, касающаяся и конкретного человека, рода, а значит, общества в целом. Мне, маленькой, папа говорил: «Помни, что ты относишься к роду семи волков» (древний тюркский род, возникший ещё до Чингиз-хана). У бабушки был гобелен: на санях едет крестьянин, а сзади семь волков. Впереди — большой, а замыкает самый маленький. Меня спрашивали: «Покажи, Лариса, где тут ты из рода волков?» Все думали, что я укажу на щеночка, я же тыкала пальчик в самого большого.

— Вот на вас и большая ответственность за род?
— Это тоже в традиции: отвечать за каждого, по максимуму на своём месте. Отсюда же и чёткое знание родословной (что напрямую связано с памятью рода). Когда приезжала в деревню, меня уважительно спрашивали: чья ты дочь, внучка? А-а, говорили, дочь Виктора, внучка Семёна... И пошло-поехало.

— Лариса Викторовна, память, ответственность вполне вписываются и в нео­тра­диционализм: следовать велениям времени, сохраняя аутентичность?
— Вот и прозвучало ключевое — аутентичность. Почему это важно? Иногда те же мастера так увлекаются новаторством, что рискуют выйти на псевдотрадицию и даже антитрадицию. Мы, конечно, можем теорию сформулировать, но с каждым конкретным случаем надо разбираться. И мастера культуры готовы обсуждать отдельные направления — музыка, поэзия, театр, ремёсла... Что и прозвучало на конференции. Кстати, эти проблемы важны не только для хакасов. В работе секций выступали представители 12 этнических диаспор нашей республики, они рассказали и о семейных традициях, и о национальных праздниках, вдалеке от материнской культуры организуемых.

— И в конкретном случае можно будет чётко определить — это модернизм, это традиция, а это искомые неотрадиции?
— Я же с профессиональной деформацией, — (смеётся Лариса Анжиганова. — Т.П.) — склонная с философских позиций такие критерии оценивать. Считаю, что в основе всего, способствующего развитию этноса (да и всего человечества) — нравственные ценности. Я докторскую диссертацию написала на эту тему, просто задала такой вопрос: что случилось с моим народом, почему он дожил до угрозы ассимиляции? Исследование я проводила в начале девяностых годов прошлого века. И вышла на понимание того, что у нас что-то не так с мировоззрением. А что не так? Воззрения на мир могут быть какие угодно и о чём угодно, но вот ядро мировоззрения — система ценностей — должно оставаться неизменным. Отсюда неизбежный вывод: что-то не то у нас с ценностями, ведь именно они являются таким ядром. И уже как социолог я провела достаточно масштабные исследования (кстати, ручная обработка, сумасшедшая работа).
Опросив население, всё же успокоила себя: что ты так переживаешь, всё нормально, традиционные ценности пока живы. О чём говорили носители языка, большие и малые формы фольклора, наследие Катанова... Оказалось, больше всего мы, хакасы, ценили родную землю (это священно), второе — сам народ, третье — род, семью. Поэтому важен каждый человек, чрезвычайно важен — и ты несёшь ответственность за него. (Особые отношения — к детям, но это уже отдельная большая тема.) Однако социологические исследования последних лет показали, что важнейшей ценностью стало «здоровье», а ценность «родная земля» ушла на шестое-седьмое места. Стоит задуматься, что стало с народом, его культурой.

— Отсюда культура — это...
— Это преемственность. Прошлое, настоящее, будущее — река, ты должен в эту реку войти и плыть в ней. Но не тормозить меняющееся время, не игнорировать его «притоки» и не забыть взять с собой прошлое. Чуточку упрощая, это и есть неотрадиционализм.

— Немного частный вопрос: вписывается ли в это русло современная этноэстрада?
— «Этники» пытаются, хорошо уже то, что поют на родном языке. И часто попадают в яблочко: так поначалу просто песня Германа Танбаева стала гимном Хакасии. Оказалась настолько мобилизующей, поднимающей дух, что хотелось встать. И ещё: у нас есть этно-рок. Это вообще классно, тот же ансамбль «Иренек хан»: мощное явление, на особинку, но ресурсную базу поднимает.

— В какой-то мере это смешение традиций, не только хакасская?
— На самом деле в прошлом всё было: именно так, смешением традиций разных народов образовывались новые цивилизации — китайская, уйгурская культуры, итальянская, французская... Это результат органичного смешения, образования неотрадиций — потому что оставалось ядро мировоззрения, нравственные ценности. Потому и живы цивилизации.
И у хакасов все эти процессы происходили давно. Минусинская котловина с особым благодатным климатом всегда притягивала различные народы. Здесь напластования стольких культур, что давно появился уже и штамп — «археологическая Мекка». Народы жили, обменивались достижениями. Но мы при всём при этом видим крепкую нить — сохранение способа нравственного выживания и дальнейшего развития.

Беседовала Татьяна ПОТАПОВА



Просмотров: 377