Сёма-водовоз

№ 30 (24698) от 23 марта
Сёма-водовоз
Рисунок: Лариса Баканова, «Хакасия»

— Сынок! Подымайся! Уже пора... — будит десятилетнего парнишку Мария Никитична.
— Мам, я спать хочу!.. — мычит в ответ невыспавшийся мальчик.
— Вставай! Водичка в бачке закончилась. Скоро в школу ребятишки придут. Им надо руки помыть, а мне чай вскипятить на примусе, — тормошит Сёму мать.
Наконец сын сунул ноги в вязаных шерстяных носках в тёплые пимы, которые мать достала из подпечья.
— Вот приедет с фронта отец, — наговаривает Мария Никитична, — и скажет: «Какой у меня сын растёт — богатырь! Помощник матери! И сестрёнок Аню и Галю в такое лихолетье уберёг...»
А у богатыря одни косточки торчат, как клавиши на гармонике, играй хоть вверх, хоть вниз... Сёма ополоснул лицо из рукомойника остатками воды, сунул в рот кусочек чёрствого хлеба, нахлобучил шапку и вышел в сени. Лошадка Искра стояла у ворот, переступая с ноги на ногу. На телеге возвышался большой бак с черпаком. Всё было готово к отъезду.
В зиму 1942 года морозы бывали нешуточные, порой до сорока градусов... Сёма отвязал от коновязи Искру и, понукая вожжами, повёл в сторону речушки по покатому берегу, где недалеко вырублена прорубь. В холодной воде кружились бело-голубые льдинки...
Мальчик посмотрел вокруг. Горы укутаны снежным молочным туманом. Если идти в сторону Ивановских озёр, по правую руку протекают две соединившиеся речушки — Карасук и Сарала. По левую возвышаются неприступные скалистые горы, сплошь покрытые зелёными пихтами, соснами, кедрами... А посередине, в одну улицу, тянутся более тридцати изб с наделами земли под огороды деревеньки Гидро.
Начал пропархивать нежный снежок, а потом вдруг закрупинился, укрывая белым одеялом всё вокруг: и овраги, и перелески по берегу. Когда-то с отцом мальчик ходил на Ивановские озёра рыбачить, улов случился тогда знатный: несколько десятков крупных хариусов поймали. Мать и охала, и ахала, радуясь, какие они добытчики! Нажарила, насолила, да ещё и на уху осталось. Сёма представил дымящуюся в котелке уху, жареных золотистых хариусов, сглотнул слюну. Вспомнил отца, Никиту Фроловича, крепкого, рукастого мужика, который всё умел делать по хозяйству, а ещё вырезать дочкам из кедра разные игрушки, а Сёме на день рождения — корабль с настоящими марлевыми парусами... Мальчик смахнул слезу со щеки: «Ничего... немного потерпим, и папка вернётся... Ведь письма долго идут с войны...»
Мальчик большим черпаком набирал воду из проруби и выливал в железную бочку, которую всем существом своим ненавидел, но продолжал работать из последних сил, согревая руки и ноги, хлопая в ладоши, приплясывая. От холода слёзы градом катились по его лицу. Наконец бочка наполнена. Обратный путь был ещё тяжелее. Лошадь по покатому берегу то соскальзывала, то поднималась вверх. Мальчик замёрзшими губами уговаривал Искру: «Ну, давай, миленька, иди вперёд, щас мы на этот бугор поднимемся, а там уже по дороге легче». И лошадь, понимая мальчика, карабкалась на вершину наката.
Сёма знал, что без воды школа не может прожить и дня. И как мог, старался помочь матери. Их и поселили жить при школе, в которой и было-то с десяток учеников, с условием, что семья Русаковых будет её полностью обслуживать. Мария Никитична работала и сторожем, и уборщицей, и истопником. Когда же мать топила печи, девочки-сестрёнки Аня и Галя заносили со двора берёзовые полешки. Дров пока хватало.
Сёма с лошадью вышел на дорогу... Вдруг Искра вздыбилась, заржала. Мальчик обернулся: за ними, на небольшом расстоянии, бежала серая собака. «Может, это волк? — подумал паренёк, — Почему лошадь испугалась? Нет... это не собака! Не лает, хвост прямой, а у собаки он колечком. Что же делать?» Сёма вожжами ударил Искру, она рысью рванула вперёд, расплёскивая воду из бочки на дорогу. Ещё раз оглянулся: собака-волк неожиданно побежала в другую сторону. Лощадь перевела дух возле школы. На крыльцо вышла Мария Никитична. Мальчик скатился с телеги, закричал:
— Мама, за нами волк бежал!
— Да ты что?! Здесь отродясь волков не было. Может, ты что-то перепутал, какая-нибудь собака приблудилась?
— Нет, мам, это волк, — утверждал Сёма. — Дед Егор с Приискового сказывал, что зимой волки иногда забегают в деревню, чтобы чем-нибудь поживиться...
Маленький водовоз бросил вожжи на телегу и, промёрзший, побежал в школу отогреваться. Мама посмотрела вслед сыну, глубоко вздохнула: «Какая же на тебе, мой мальчик, одежонка плохая, вся в заплатах... Когда же эта война проклятая закончится?!» Мария Никитична глянула на дорогу и увидела бежавшую соседку, которая, запыхавшись, крикнула:
— Подожди! Почтарка у сельсовета стоит, раздаёт треугольники с фронта. Может, и тебе что-то есть.
Мария Никитична набросила платок и помчалась к сельсовету. Печальная женщина протянула ей лист бумаги, где значилось, что Русаков Никита Фролович погиб в 1941 году.
...Мария Никитична, бледная, ещё ничего не понимая, молча стояла с бумагой в руке, пока не подбежал сын Сёма и, обнимая мать, повёл её домой...

Лариса КАТАЕВА
Абакан, 2023



Просмотров: 241