Я не охотник и не рыбак. Для меня тайга — дремучий лес, где страшно, холодно, сыро, клещи, звери, а если заблудишься, то навсегда. Ужас! Но есть люди, которые в тайге, как дома.
Например, Александр Кузургашев, председатель совета старейшин хакасских родов Абазы, член республиканского совета старейшин, член общественного совета при министерстве природных ресурсов Хакасии, помощник депутата Верховного Совета.
— Я всю жизнь посвятил природопользованию, — пояснил Александр Николаевич. — Работал в лесном и промыслово-охотничьем хозяйствах, был рыбинспектором, в общем жизнь покидала. И лучше меня таштыпскую тайгу мало кто знает.
— И что же вас привело ко мне?
— Если кратко — наболело! Таштыпский район — это четверть Хакасии, самая большая территория, которая на 90 процентов покрыта тайгой. А там, где тайга, — охота, рыбалка и другие промыслы.
Федеральный закон говорит о том, что не менее 30 процентов лесных угодий общего пользования должны принадлежать населению. Но в Таштыпском районе эти 30 процентов в основном ютятся вокруг поселений. Также есть угодья в верховьях реки Большой Абакан, в районе Горячего ключа, так набирается 30 процентов. Раньше это всё принадлежало межхозяйственному Югачинскому лесхозу. Сейчас его упразднили и земли перевели в государственный лесной фонд.
А лесфонд Таштыпского района — это два федеральных заповедника: «Хакасский» и «Лыковский». Федеральный заказник «Позарым», заказник республиканского значения «Маранкуль», природный парк на 160 тысяч гектаров — и 15 охотничьих хозяйств.
Согласно лимитам с 1 августа 2022 года до 1 августа 2023 года по Таштыпскому району охотхозяйствам выделено лицензий на косулю сибирскую — 170 особей, угодьям общего пользования — на 91 особь.
А что такое охотхозяйство? Это некие ООО, которые взяли в аренду таёжные территории. В нулевые процесс шёл, как придётся, и забрали всё. К примеру, озеро Караколь досталось кемеровчанам. Отличное место, я там охотился. Причём взяли его не в собственность, а в аренду. Только у нас же менталитет какой — если дали в аренду, значит, это моё личное. Так себя ведут почти все арендаторы.
Сам был крупным охотпользователем, имел 226 тысяч гектаров тайги, но не потянул. Тяжело. В участок нужно хорошо вкладывать, а не только оброк собирать. Ну и взяли другие. Люди не бедные и надменные. К охотникам относятся по барскому принципу: «Захочу, пущу! Не захочу, не пущу!»
— Когда-то было иначе?
— Чтобы арендовать охотничьи угодья, мы в своё время проходили публичные слушания в местных сельсоветах. И каждый при этом обещал создать рабочие места, платить налоги, следить за флорой и фауной, не обижать местных жителей. Но со временем процедура изменилась, появились аукционы, и охотничьи участки стали получать те, «кому надо». Всё скреплялось договором-соглашением, и участок отдавался в аренду на 49 лет. Из обязанностей — вести учёт животных и отчитываться перед минприроды Хакасии.
— И что в итоге получилось?
— Для понимания. Окрестности Абазы — это зимовальные отстойники копытных. Зимой косули, олени, маралы мигрируют из тайги в места, где поменьше снега. Идут ближе к степи в сторону Аскизского, Бейского районов или уходят в горные места около Абазы, лишь бы корм был на поверхности. А весной на отёл они уходят обратно в тайгу, потому что копытные — мигрирующие животные.
Но территории вокруг города быстро разобрали люди из Черногорска и Абакана. К примеру, один арендатор владеет там 95 тысячами гектаров тайги, где в советское время располагалось пять промысловых участков и где занимались добычей соболя и копытных. Я был начальником одного из участков, и мы добывали только на мясо по сто с лишним голов маралов.
Теперь местных туда не пускают. Хозяева просто никому не выдают лицензии, хотя там удачные лога — добывай зверя не хочу. Однако народу говорят: крутитесь вокруг своих деревень, а сюда ни шагу.
И если честно, люди обозлённые. У них в душе накипело! Не дай бог рванёт!
Да, лично мне никто не мешает. По реке малый Абакан имею свою базу, один гектар рекреационной земли. Вожу туда в основном удочников. Люди рыбачат, получают удовольствие, на том зарабатываю, и мне хватает. Но люди обращаются...
— Почему к вам?
— Охотники меня знают. Также знают мою позицию и высказывают свои мнения. А люди, как я сказал, очень обозлённые! Они желают охотиться в своих родовых местах, где их предки во всех поколениях били зверя. А сейчас охотников оттуда выдавили. Мол, ходите вокруг Абазы, Арбатов и всё!
— Ну и ходили бы, в чём беда?
— Охота — это болезнь. Вам, если не охотник, не понять. Этим надо жить и болеть. Я, к примеру, охоту люблю, ею живу, её знаю, вижу. А многие тонкостей не понимают.
Сейчас был в республиканском обществе охотников и рыболовов. Спрашиваю: «Вы забрали территорию от Абазы до Кубайки в правую сторону, почему там человека не держите? Мне, чтобы получить лицензию на рябчика, надо ехать 180 километров из Абазы до Абакана. Ладно я, но едут и малоимущие, и пенсионеры, которым надо всего лишь рябчика стрельнуть. Людям не столько важно добыть. Им важно по тайге свободно пройтись, воздуха таёжного глотнуть. Процесс».
«А не выгодно человека держать», — отвечают мне.
Зачем тогда брали? Оставили бы угодья в общем пользовании, у них там человек есть, который выписывает путёвки от охотинспекции. И цена гораздо ниже. Лицензия на птицу — 120 рублей, у частников — 1800 рублей. Чувствуете разницу? На косулю государственная цена лицензии — 450 рублей, у частников — до 10 тысяч рублей. Так ещё не все и не всем эти лицензии продают. Два охотхозяйства полностью закрыли территорию для людей. Остальные проявляют большую избирательность в допуске, получая при этом такое количество лицензий, какое им никогда не переварить. Но это другой вопрос.
— Почему другой?
— Меня прежде всего интересует, что это даёт нам, простым жителям? Ничего! А что могут частники, которые стали арендаторами охотничьих угодий? Тоже ничего! Они даже не имеют права составить протокол на нарушителя, который зашёл на их территорию. Однако люди посмотрели на Запад, на их частную собственность и захотели жить по таким законам.
Но, во-первых, ты не собственник, а всего лишь арендатор. А во-вторых, не ты посадил тайгу, не ты вырастил диких животных, не ты запустил чистые реки, не ты создал уникальные озёра. Поэтому вся эта красота должна быть доступна людям!
— Красота же, выходит, не доступна?
— Из 15 частных владельцев охотничьих угодий двое-трое держат более или менее человеческие цены на лицензии и дают людям поохотиться. А других надо прошибать тараном, если вообще получится.
Далее, создали в верховьях Абакана природный парк, потому что Хакасия стала подвергаться набегам соседей (Кемеровская область, Алтай, Тува). Мы в своё время за ними гонялись, вступали в стычки, но и в итоге парк появился как защита от набегов.
Затем на границе парка создали красивый кордон со стороны Хакасии и местных туда не пускают. Вернее, простых местных. А те, кто богат и влиятелен, пожалуйста. И с той стороны блатные просачиваются. Да в таком количестве, что прошлой осенью можно было подумать: военные учения идут, такая стрельба шла. На самом деле это охотники убивали копытных, мигрирующих на зиму в Хакасию.
В этом году побоялись, потому что я тогда сам вышел к тем охотникам и предупредил, что запишу всех на камеру и дам ход записи. Влияния и уважения, чтобы справиться с таким безобразием, у меня хватит.
— Вы когда-то уже говорили об этом?
— И не раз! Поднимал вопрос даже с точки здравого смысла. Ну добыл ты зачётный трофей. Или просто мясо. Остановись! Куда ты валишь остальных животных, если не в состоянии их ни съесть, ни вывезти?!
То же и с рыбой. Поймал на удочку сколько надо, получил удовольствие, ну и радуйся. Нет. Сетями её гоняют. И кто! Люди при определённой власти.
— Не боитесь?
— Не в том возрасте, чтобы кого-то бояться. Уже беседовал с министром природных ресурсов и экологии Владимиром Юрьевичем Лебедевым. В плане встретиться и с главой Хакасии Валентином Олеговичем Коноваловым. Обращусь и в Верховный Совет.
Надо изменять практику, когда несчастного рыбака с удочкой подвергают наказанию, а браконьера с сетями не замечают. Даже меня остановили. Ехал к себе на участок, что не запрещено. В лодке удочка в чехле в собранном виде — её пытались изъять и на меня наложить штраф. Я возразил, прямо на камеру. Составляйте протокол, распишусь, где положено, а в суде будем разбираться. Слушание продолжается по сей день. И дело не в деньгах (тысяча или полторы), дело в принципе.
— Ваши предложения?
— Мы встречались с главой Таштыпского района Николаем Васильевичем Чебодаевым, и я предложил начать с запроса в налоговую по поводу частных охотхозяйств. Сколько поступает в казну от их деятельности? Надо выяснить, и сколько людей работает. Когда эти ООО создавали, речь шла о наборе штатных охотников со всем соцпакетом. Надо запросить, и сколько лицензий было выдано, по какой цене, в разбивке по годам. У меня это всё есть, не просто же так я собрался в поход по кабинетам. Но тут нужно действовать официально. Оттуда и будем плясать.
Процедуру выдачи разрешения на аренду таёжных участков провести заново при участии общественности и местной власти, чтобы ни у кого не было даже мысли ущемлять интересы населения. А все условия прописать через Верховный Совет. Нынешняя ситуация сложилась ещё при прежней власти на основе не федеральных, а республиканских законов, которые нам же и менять.
И, подчеркну, это не политика, а чисто хозяйственный вопрос, который я намерен задавать всем глаза в глаза, причём не с позиции врага, а с позиции здравомыслия. Людей ущемляют! Поэтому надо менять порядок, чтобы каждый, не нарушая законов, мог пользоваться возможностями охоты и рыбалки как свободный человек, а не как холоп на усмотрение барина.
В Таштыпском районе более тысячи охотников-любителей. Это их стихия, их образ жизни, а для кого-то и способ кормить семью. Больших денег в тайге не заработать, но по крайней мере получить свою долю позитива и добычи они имеют право. Чего не отнимешь! Человек этим живёт!
Юрий АБУМОВ
