Подарки фей….Их в жизни Татьяны Коваль — так счастливо сложилось! — набрался целый ворох. Правда, в отличие от известной сказки, были они не умозрительными, а вполне конкретными. Например, дружная большая семья с бабушками-дедушками, тётушками-дядюшками, братьями-сёстрами. И каждый в семье в чём-либо талантлив.
Чтобы дети росли правильно
Папа — известный художник, Григорий Семёнович Хлебников, 100-летие отмечается в этом году. Его родители, которые жили и университеты свои проходили в интеллигентной и небедной семье. Тётушки-рукодельницы, умеющие и ткать-вязать, и кружево плести, и «рифитить» (создавать французское ришелье).
— Родители папы были прекрасно воспитаны, знали, кажется, как всё нужно делать правильно и красиво. Культура поведения в семье — очень объёмное понятие. И мелочей нет: оформление быта, сервировка стола к обеду также оказывают огромное воспитательное влияние на детей, — вспоминает Татьяна Григорьевна. — Совсем маленькой знала, как работает ткацкий станок — тётушки мои пряли и ткали ткани, рогожки, половики, я помогала. Вязать меня научили тоже в очень юном возрасте, а за тем, как одна из тётушек пробивает и обшивает ришелье, я следила затаив дух — ведь это так интересно, так прекрасно.
Мне на самом деле повезло вырасти в семье, где каждый был творцом. Дома всегда стоял самый лучший запах — папиных красок, масла, холстов. Я выросла на этом, впитала, как впитывают материнское молоко. А ещё каждый год летом мы ездили в Москву, Ленинград, и все театры и музеи были наши, мы с сестрой видели это вживую, любовались предметами старины, глубокой и современной живописью и декором, наслаждались архитектурными ансамблями этих городов. Замечательное было детство, очень творческое.
Конечно, мы много рисовали, лепили — из глины, пластилина. Много лепила балерин — после посещения Пушкинского музея бредила Дега, он, как и все импрессионисты, несмотря на мой юный возраст, очень впечатлил. Я даже балериной хотела стать. Тренировалась, на носочках ходила, разные па вытанцовывала, пачки из наволочек мастерила. Танцевала — дух захватывало. Но как-то перегорело это.
Педагог? Керамист?
Григорий Хлебников был очень талантливым человеком, настоящим самородком. Коллекция его работ в стиле реалистического романтизма хранится сейчас в Минусинском музее имени Н.М. Мартьянова. Но он ещё и музыкантом был уникальным — на многих инструментах играл «на слух». И хотел, чтобы его девочки, дочки Наталья и Татьяна, стали музыкантами.
Но обе они, одна за другой, выбрали художественное образование. И сейчас Татьяна Коваль вспоминает педагогов абаканской «художки» с большим пиететом и огромным уважением. Это были фигуры, это были зубры, которые не только рисовать учили, но и формировали отношение к искусству, живописи, показывали и доказывали, что это дело жизни, а не случайное увлечение. Все выпускники художественной школы того времени с трепетом произносят их имена. Фёдор Пронских, Виктор Остриков, Виктор Владимиров, Валентина Валькова вырастили плеяду абаканских мастеров, которые ныне воспитывают уже своих учеников.
И Татьяна Коваль из их числа. После окончания школы она поступила в Красноярское художественное училище имени В.И. Сурикова.
— Я хотела быть либо педагогом, либо керамистом, но получила универсальную декоративную специальность по направлению «художник-оформитель». Это интересно, современно, и развиваться можно сразу во всех направлениях. Например, мой дипломный проект был совершенно реальным, его предстояло воплотить в жизнь, назывался «Кафе леса и древесины».
Проект двадцатилетней студентки на зональной выставке получил диплом лауреата. Это была первая серьёзная награда за профессионализм.
Мы живём в уникальной республике
По распределению Татьяна Коваль попала в Абакан, работала в Художественном фонде. Тогда представители творческих профессий поддерживались государством, что совсем неплохо. Получилось исполнять заказы и реализовывать амбиции.
— Конечно, мы были молодыми, но очень серьёзными. Классическая живопись, изображение строек, передовиков производства, сюжетных произведений, связанных со строительством социализма. Писали пейзажи, натюрморты. Понятно, что абстракционизм не приветствовался от слова «абсолютно», и даже если ты творил для себя в этой манере, принять участие в выставках такие работы не могли. Признаюсь, мне был близок русский авангард, творчество художников общества «Бубновый валет» Петра Кончаловского, Аристарха Лентулова, Давида Бурлюка — то есть некоторое отрицание академизма, свойственное молодости.
Мне интересен был колорит. Мы живём в республике, уникальной по цвету. Бархатные степи, изумрудные переливы, все оттенки присутствуют. Это достаточно трудно передать в пейзаже — но когда удаётся…
Так работали, так творили, так мечтали. И предположить я тогда не могла, что через небольшой промежуток времени творческие метания, и не только они, приведут меня к самому каноническому направлению в живописи — росписи храмов. Но — человек предполагает, а Бог располагает…
Испытания способствуют росту
После перестройки художники, как, в принципе, представители всех творческих профессий, оказались предоставлены сами себе. Казалось бы, свобода. А только духовной пищей семью не прокормить.
Тогда Татьяна Коваль начала педагогическую карьеру (мечтала же когда-то? Сбылось!) в школе для одарённых детей «Аэлита». Параллельно в Хакасском госуниверситете получила высшее педагогическое образование и была приглашена в Институт искусств преподавать теперь уже студентам.
Другая работа, новая жизнь. Казалось бы, человек обрёл себя. Раздвинулись границы творчества, изменилась палитра, картины стали светлее, теплее — цветы, дети, люди. Появились новые мотивы. В 2021 году художница преподносит в дар родному городу восемь своих работ, они хранятся сейчас в Абаканской картинной галерее имени учителя Татьяны Коваль — Фёдора Ефимовича Пронских.
Искусствовед Эльвира Казанцева отмечает, как менялась со временем творческая палитра художника на примере пяти этнографических натюрмортов и серии из трёх композиций в стиле архео-арт.
— Ранний период творчества: «Натюрморт с кувшином» (1985), «Хакасский натюрморт с трубкой» (1990), «Натюрморт с археологическими сосудами» (1993) — интересны своевременным обращением молодой художницы к предметному миру прошлых эпох с ярко выраженным этническим звучанием.
Картины «нулевых»: «Натюрморт с этнографическими куклами (2005), «Этнографический натюрморт» (2006) — отличаются большей декоративностью и условностью среды, в которую помещены предметы. Для обогащения культурного контекста в композицию мог быть введён бытовой хакасский культовый фетиш, например в виде маленькой рогатины-теси с повязанными цветными лентами-чалама. Выбор предметов с этническим содержанием становится обусловленным особым профессиональным интересом, ведь в этот период Татьяна Григорьевна вовлечена в процесс разработки сувениров с национальным колоритом, инициированный на кафедре декоративно-прикладного искусства ХГУ.
В 1990 году у молодой художницы возникло желание отойти от реализма и попробовать свои силы в новом: она пишет серию картин, стараясь соблюдать основные черты архео-арта. Археологические предметы из Хакасского краеведческого музея — бронзовые навершия, ножи и пряжки, а также таштыкские погребальные маски — стали смысловым центром в особой реальности композиций. Картины из серии «Древняя Хакасия» — первый и единственный опыт обращения художницы к архео-арту.
По завету отца
— Получается, что к храмовой живописи я шла долгой дорогой, маленькими шажками. Но дорога эта была прямой и ровной, оттого всё и произошло будто само собой.
Одна из моих студенток захотела дипломным проектом вышить образ Богородицы. Мы узнали, что для того, чтобы начать работать над такой темой, необходимо получить благословение. Пошли к отцу Георгию (Жаткину), он посоветовал получить благословение от архиепископа.
Благословение дипломница получила и защитила проект. А для меня каждое посещение храмов, разговоры с отцами-настоятелями будто каплями живой воды стали. Я крещена была, как и многие, крестила и детей, читала молитвы на ночь, но ничего, по сути, о православии не знала.
Папа мой расписывал западный фасад Никольского собора в Абакане. Писал ростовые иконы «Покров Пресвятой Богородицы» и «Святой Николай Чудотворец», канонические, исполненные в академическом стиле. Соприкоснувшись с православием на закате жизни, он принял его всей душой и говорил мне, чтобы я продолжила его труд в церкви.
Так и получилось: не сразу, но я вошла в этот мир — и вдруг такое спокойствие ощутила, такую радость. Видимо, чему бывать, того не миновать.
В 2010 году Татьяну Коваль благословили помогать в росписи домового храма 12 апостолов, где произошла встреча с отцом Алексеем (Сорокиным).
Велико было удивление художницы, когда узнала она в настоятеле храма бывшего однокашника по Суриковскому училищу.
— И эта радость, и первая исповедь, причастие — всё меняет мир вокруг тебя, наполняет его смыслом. Мы в храме 12 апостолов писали библейские сюжеты, я — архитектуру, облачения, но не лики. После расписывали Владимирский храм. Он находится на территории абаканского пансионата ветеранов, прихожане там в основном бабушки и дедушки из этого пансионата — светлые, хорошие. И мне хорошо.
Творчество — это страсти, амбиции. А в церкви делаешь всё по канонам, сюжеты много раз повторённые — а от них свет в душу.
Как я жалею сейчас, что не училась этому в детстве. Только в 50 лет начала расписывать церкви. Сейчас бы то зрение!
Но у Бога поздно не бывает. Это понять, почувствовать нужно, когда ты делаешь своё дело на своём месте — так легко тебе, будто летаешь. И в жизни легко, и в мире.
Даже если искушения происходят, справляешься — и помощь приходит.
Конечно, параллельно невозможно и храм расписывать, и картины рисовать. В 2017 году мои работы принимали участие в выставочном проекте «Сибирь 12» в номинации «Храмовое искусство». Сейчас их можно увидеть в каталоге этой выставки. Когда завершили этот проект, я дорвалась до творчества. Натянула холсты и села писать…
И вновь работы Татьяны Коваль изменили звучание. Казалось бы, всегда в них было много света — но стало больше.
Сюжеты простые, классические. Вот сёстры читают псалтырь, вот ребятишки играют в церковном дворе, светлые лики старушек после причастия, необыкновенные, храмовые окна церкви в посёлке Кочергино.
Незамутнённый взгляд на происходящее, простота и спокойствие жизни, покоящейся в божьих ладонях — за счастьем далеко ходить не надо.
— Мне так хорошо стало в мире жить, — признаётся Татьяна Коваль.
А мы смотрим на её картины и верим.
Хорошо….
Елена АБУМОВА
