«Мамка» Радана — породистая красавица лайка, но отец явно не из питомника, поскольку морда у нашего пса более курносая, чем у лайки, а хвост, хоть и закрученный, но не в тугой калач. «Мамка» Радана — породистая красавица лайка, но отец явно не из питомника, поскольку морда у нашего пса более курносая, чем у лайки, а хвост, хоть и закрученный, но не в тугой калач.
Фото: Валентин Березовский

Приехал в деревню внук Егор из города на лето. И собрались как-то дед с бабушкой в магазин, продуктов подкупить, мальчонку с собой взяли. А тут на улице щенок бегает, чёрненький такой, грудка беленькая. Пёсик — к Егорке, тот приласкал его, погладил, щенок и прилип к мальчику. В ногах крутится, не отходит. Как быть? Поспрашивали у прохожих, у продавцов в магазине. Не знает никто, откуда щенок. Брошенный. Ну что ж, собаки дома нет, и ребёнку друг. Возраста они почти одного. Привезли домой, стали думать, как назвать. А внук с пёсиком играет, смеётся. Бабушка и говорит, мол, на радость он Егорке дан. Так и назвали — Радан. Во всех детских деревенских заботах Егор со щенком вместе, да ещё соседские ребятишки с ними — Дима и Настя.
Внук за лето подрос. Подрос вместе с ним и щенок. В конце лета мальчика увезли в город. Радан же, хоть и год прошёл, не забыл, с кем лето провёл... Часто возвращала его домой, если пёс загулялся на улице, соседка Настя. Девочка безбоязненно подходила к повзрослевшей собаке, брала за шкирку, вталкивала через калитку во двор. Радан почти не сопротивлялся, не проявляя ни малейшей агрессии.
Егор приехал на следующее лето. Его любимец на радостях запрыгал, заскулил, бросился к мальчику, благо был на привязи, так бы с ног свалил парня. Зализал его лицо, будто и не расставались. Несколько лет всё повторялось. Но сложилось в жизни так, что надолго уехал Егор.
Пёс, как всегда после расставания, скучал. Но деревенская жизнь не позволяет скуке быть долгой. Он взрослел, матерел. И вот как-то надумал дед взять его с собой в лес, пусть, мол, побегает, разомнётся. Да и поглядеть хотелось, как себя покажет, проявятся ли у пса природные охотничьи задатки. Ведь образ жизни дворовой собаки, активность которой определяется длиной цепи, не способствует её физическому развитию.
...Чёрный силуэт Радана мелькал среди деревьев, шагах в ста пятидесяти впереди, курносой мордой он деловито обнюхивал лунки следов, оставленных в слежавшемся снегу косулями, зайцами. Прошли так два, три лога, как вдруг до его чуткого слуха донёсся какой-то новый шум: пёс остановился и завертел приподнятой мордой из стороны в сторону, принюхиваясь, стараясь распознать источник шума. Радан, ловя чутким носом струйки воздуха, определив, с какой стороны исходил звук, наконец резко остановился. Шум и запах становились всё более различимы и сильно возбуждали его; пёс напряжённо смотрел в ту сторону, стараясь понять, добыча это или опасность. Увидев же два тёмных силуэта, стремительно движущихся вниз по косогору, ещё не поняв, кто это, Радан сам рванул в их сторону.
Два здоровых волка мчались к нему, а пёс, утопая по брюхо в снегу, стремился им навстречу, не осознав ещё, что через несколько мгновений сам может быть разорван в клочья дикими собратьями. Расстояние между животными стремительно сокращалось. Собака замедлила бег, чувство опасности всё-таки проснулось в ней. Противников отделяли каких-то три-четыре десятка прыжков. Радан встал. Не сдав назад, широко расставил лапы, пригнул голову, оголив в злобном оскале белые клыки, ощетинился, приготовившись ответить на нападение извечного смертельного врага.
И тут что-то громыхнуло гулко и раскатисто, отразившись эхом от ближайших горных вершин. Здоровый волк, почти вдвое больше пса, вдруг как-то странно сбив направление своего стремительного бега, с визгливым рыком споткнулся, зарывшись в глубокий снег. Но тут же вскочил, выправился, крутнувшись на месте, злобно куснул себя за бок, куда впилась острая внезапная боль, и бросился вверх по косогору, в сторону от собаки. Второй волк, заметно меньше первого, в тот же миг пустился наутёк. Тут грохнуло ещё раз, затем ещё, раскатившись по хребтам ближайших гор, утихло в замёрзшем лесу. Волк поменьше скрылся в ближайших деревьях... А матёрый, припадая и неловко выворачиваясь, добежал до ближайшего хребтика и перевалил на другую его сторону.
Радан, виновато опустив морду и виляя хвостом, как бы извиняясь, подбежал к человеку. Дед присел на корточки, погладил ему морду, сравнял всё ещё взъерошенный загривок. Собака же благодарно лизнула его лицо. Хозяин поднялся на ноги, вытер рукавом свои мокрые щёки и нос, улыбнулся, ещё раз ласково потрепав пса.
Шло время. Дед и внук, изредка общаясь по телефону, обсуждали свои дела. Дед радовался успехам внука. И всякий раз Егор обязательно спрашивал, как там его друг Раданчик поживает.
... Этот апрельский день выдался солнечным, тёплым. Дед подкатил лиственную чурку, на которой колол дрова, присел на неё, прищурившись, повернул лицо к яркому свету, потом посмотрел на собаку. Радан, развалившийся под солнышком на подсохшей от снега земле, лениво приподнял морду.
— Ну что, пёсель, когда к нам Егорка-то приедет? — спросил человек собаку.
Пёс внимательно посмотрел на него.
— Как встречать-то будешь? Не забыл друга своего?
Радан наклонил морду в одну сторону, затем в другую, не сводя глаз с деда, подошёл ближе и понимающе положил голову ему на колени. Дед потрепал пса по пыльному загривку:
— Ну и лады.
Они ещё какое-то время сидели молча, впитывая первое весеннее тепло; один — глядя куда-то за пойму речки Бирь, на дальние горы, другой, сморённый ласковым апрельским солнцем, забавно шевелил мокрым носом и подёргивал чёрными ушами.
— Ну и лады, — повторил дед.
Поднялся, кряхтя, и, полусогнувшись от привычной боли в пояснице, пошёл в дом. Радан проводил хозяина взглядом, покрутился, утаптывая место, лёг на тёплую землю, посмотрел в ту сторону, откуда, по его мнению, вот-вот должен был появиться Егор. Затем положил голову на лапы и сладко задремал в ожидании.

Валентин БЕРЕЗОВСКИЙ
Усть-Бюр,
Усть-Абаканский район



Просмотров: 449