В центре композиции огромного мемориального комплекса в Трептов-парке Берлина, посвящённого павшим в боях за столицу Германии советским солдатам, — бронзовая фигура воина, стоящего на обломках свастики. В одной его руке — опущенный меч, другой он держит спасённую им немецкую девочку.
Открыт памятник 8 мая 1949 года — как символ освобождения народов Европы от нацизма. Надпись на венках практически от всех людей мира: «Советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от немецких погромщиков». Опущенный меч — значит, война окончена — ради и этой немецкой девочки, и всех детей планеты: ведь залог их будущего — мир и чистое небо... (Кстати, интересная деталь: меч в руках воина — точная копия меча псковского князя Гавриила, который сражался вместе с Александром Невским, разгромив на Чудском озере немецких рыцарей-завоевателей). Не отвлекаясь особо на предысторию, добавим, что скульптору Евгению Вучетичу позировала трёхлетняя Светлана Котикова, дочь коменданта советского сектора Берлина генерал-майора Александра Котикова. Прототипом же самого воина-освободителя в разное время становились разные же люди, есть несколько фамилий, в том числе рядового Ивана Одарченко. А вот история подвига именно нашего земляка Николая Масалова и послужила сюжетом для памятника воину-освободителю.
Родом из Вознесенки
Накануне нынешних праздников мы беседуем с двоюродным правнуком героя — Александром Масаловым, ныне директором по производству Сорского ГОКа, депутатом Верховного Совета Хакасии. Его память хоть и без утерянных подробностей жизни родственников, но на генном и эмоциональном уровнях держит связь с крепким в своё время кланом Масаловых. Это родовое гнездо — деревня Вознесенка (ныне Тисульского района Кемеровской области). Из десяти родных и двоюродных братьев Масаловых, ушедших на фронт, вернулись только двое — Николай Иванович и Михаил Тимофеевич. Родной прадед Александра — Антон Иванович, погиб в боях... Эта родовая эмоциональная память, как камертон, даёт почувствовать саму атмосферу некогда большой семьи.
О подвиге прадеда, вперемежку с бытовыми деталями (а они-то и есть жизнь), рассказывала любимому внуку бабушка; так, по случаю, за чаем с пирожками. Кстати, сама Мария Васильевна Симоненко («Дама с характером!») родилась в Крыму, там же училась в аграрном институте. Во время победной Ялтинской конференции захотели они с подружками «Сталина посмотреть». И — характер! По полю аэропорта по-пластунски ползли. Но девчонок все равно поймали; думали попадёт... Но — нет. Отпустили и даже чаем напоили. Ну а дальше — дело молодое, до Вознесенки довело...
— Мой отец, Александр Алексеевич, родился ещё в Вознесенке, переехал с родителями в Сорск, когда уже школе учился. Так получилось, что часть рода Масаловых осталась в деревне, а часть обосновалась в Сорске.
И там-то Саша на всех совхозных полях с бабушкой-агрономом побывал. «На тракторах и сеялках катался, траву лечебную знаю. Бабуля ещё знатной травницей была, меня учила», — улыбается «полевому» прошлому Александр. Героического прадеда Саша не помнит — был маленьким, когда умер Николай Иванович. А вот внук — Александр Алексеевич, помнит.
— С войны Николай Иванович вернулся весь израненный: перенёс три ранения и дважды был контужен. Жил уже в Тяжине, в доме на земле. Мы часто оставались ночевать у него, — вспоминает Александр Алексеевич, сегодня механик Сорского ГОКа. — Рядом железная дорога; поезд проходит — весь дом трясётся: шкафы, кровать под тобой шевелится. Кстати, мой отец, Сашкин дед Алексей Антонович — копия Николая Ивановича... В Тяжине Николай Масалов работал завхозом в детском саду; а что такое завхоз в деревне? На все руки мастер, и конюхом был, всё тогда на конях возили... Немногословный, даже несмотря на пришедшую через 20 лет после войны славу.
О боевом пути
Николай Масалов родился 10 декабря 1922 года. В декабре 1941-го был призван в ряды Красной армии, зачислили его в миномётную батарею 1045-го стрелкового полка в составе 284-й стрелковой дивизии, которая с весны 1942 года вела бои с противником в составе Брянского фронта на Воронежском и Калужском направлениях. После доукомплектования в сентябре этого же года 284-я воевала за Сталинград. 21 января 1943 года Николай Масалов был ранен в бою в районе Мамаева кургана в Сталинграде. Вскоре стрелковую дивизию переименовали в 79-ю гвардейскую Краснознамённую дивизию, 1045-й стрелковый полк стал именоваться гвардейским.
С июля 1944-го по январь 1945 года 79-я гвардейская стрелковая дивизия в составе 1-го Белорусского фронта вела бои в районе Варшавы. В ходе Висло-Одерской операции Николай Масалов в составе дивизии участвовал в боях на Кюстринском плацдарме на западном берегу реки Одер. Принимал участие в Берлинской наступательной операции. За апрельские бои на Одере гвардии старший сержант Масалов был награжден орденом Славы III степени.
Повторим, идеей для монумента в Трептов-парке послужил реальный сюжет: 30 апреля 1945 года сержант Николай Масалов во время штурма Берлина вынес из-под обстрела немецкую девочку. Сам он позже так описывал эти события: «Под мостом я увидел трёхлетнюю девочку, сидевшую возле убитой матери. У малышки были светлые, чуть курчавившиеся у лба волосы. Она всё теребила мать за поясок и звала: «Муттер, муттер!» Раздумывать тут некогда. Я девочку в охапку — и обратно. А она как заголосит! Я её на ходу и так, и эдак уговариваю: помолчи, мол, а то откроешь меня. Тут и впрямь фашисты начали палить. Спасибо нашим — выручили, открыли огонь со всех стволов».
А так писал об этом событии маршал Василий Чуйков: «За час до начала артподготовки для взятия аэродрома Темпельхоф знаменщик 220-го гвардейского полка 79-й гвардейской стрелковой дивизии сержант Николай Масалов принёс знамя полка к Ландер-каналу... Путь к центру Тиргартена с юга преграждал глубокий с отвесными бетонированными берегами канал. Мосты и подступы к нему густо заминированы и плотно прикрыты огнём пулемётов. ...До атаки гвардейцев оставалось минут пятьдесят. Наступила тишина, как перед бурей, — тревожная, напряжённая. И вдруг в этой тишине, нарушаемой лишь треском пожаров, послышался детский плач. Словно откуда-то из-под земли, глухо и призывно звучал голос ребёнка. Плача, он повторял одно, понятное всем слово: «Муттер, муттер...» «Кажется, это на той стороне канала», — сказал товарищам Масалов. Он подошёл к командиру: «Разрешите спасти ребёнка, я знаю, где он». Ползти к Горбатому мосту было опасно. Площадь перед мостом простреливалась огнём пулемётов и автоматических пушек, не говоря о минах и фугасах, запрятанных под землёй. Сержант Масалов полз вперёд, прижимаясь к асфальту, временами прячась в неглубоких воронках от снарядов и мин... Вот он пересёк набережную и укрылся за выступом бетонированной стенки канала. И тут снова услышал ребёнка. Тот звал мать жалобно, настойчиво. Он будто торопил Масалова. Тогда гвардеец поднялся во весь рост — высокий, могучий. Блеснули на груди боевые ордена. Такого не остановят ни пули, ни осколки... Масалов перекинулся через барьер канала... Прошло ещё несколько минут. На миг смолкли вражеские пулеметы. Затаив дыхание, гвардейцы ждали голос ребёнка, но было тихо. Ждали пять, десять минут... Неужели напрасно рисковал Масалов?.. Несколько гвардейцев, не сговариваясь, приготовились к броску. И в это время все услышали голос Масалова: «Внимание! Я с ребёнком. Прикройте меня огнём. Пулемёт справа, на балконе дома с колоннами. Заткните ему глотку!..» Тут началась артподготовка. Тысячи снарядов и тысячи мин как бы прикрывали выход советского воина из зоны смерти с трёхлетней немецкой девочкой на руках».
Вот такие два взгляда на берлинский май 45-го. У Николая Масалова — почти житейская история, он не считал этот случай подвигом ни тогда, ни после. Даже 20 лет спустя, когда наш герой приехал по приглашению в Берлин, и они — человек и памятник — поглядели друг другу в «глаза».
Не изменился внутренний строй нашего солдата и с присвоением званий почётного гражданина Берлина, немецкого города Вайсенфельса, посёлка городского типа Тяжин и Тяжинского района... А на Потсдамском мосту, где и произошла вся эта история, появилась памятная доска, посвящённая Масалову и его подвигу. О нём стали писать практически во всех СМИ страны и за рубежом, сняли документальные фильмы, в частности, «Человек из легенды».
А взгляд маршала Василия Чуйкова — уже объёмный, уже исторически значимый. Он понимал, какой ценой далась Победа. Война испытывала и моральные, духовные качества человека. Мы победили потому, что защищали родную землю! Дело было не в качестве и количестве вооружений. И даже не столько в помощи антигитлеровской коалиции, хотя и очень значимой. Весь мир сплотился тогда против фашизма. Ленд-лиз... Летчики полка «Нормандия — Неман»... Вспомним историю. Вспомним и Брестскую крепость, и безымянные высотки — эти сражения против в разы и разы превосходящей военной мощи противника. Всё дело решал именно дух и сознание того, что твоё дело — правое. Ведь за каждым солдатом стояла своя Вознесенка...
Кто ты, девочка?
Из письма Николаю Масалову М. Рихтер (ГДР): «Вчера в газете «Юнге вельт» я прочитала статью о спасении вами немецкой девочки. В то время, веной 1945 года, мне был всего один годик. Меня глубоко потрясла эта статья. Ведь и со мной могло бы случиться то же, что случилось с той девочкой. Мы сделаем всё, чтобы найти спасённую вами девочку». Газета «Юнге вельт» обратилась за такой помощью к населению, и в адрес газеты шло множество писем. Многое совпадало, но не всё. «Криста, Хельга...» — спасённых девочек во время берлинских боёв были сотни. В случае Ингеборги Бутт вообще повторилось всё, кроме места этой истории. Трёхлетнюю малышку в схожих обстоятельствах удочерила и Клара Гофман из Лейпцига.
Особый интерес вызвало письмо, в котором жительница города Каменца фрау Якоб рассказывала о том, как 9 мая 1945 года на границе с Чехословакией она встретила моторизованную советскую часть. В одной из машин солдат держал на руках двух- или трёхлетнюю белокурую девочку, закутанную в светло-зелёное одеяло. Женщина спросила:
— Откуда у вас ребёнок?
Один из советских солдат ответил:
— Мы нашли девочку в Берлине и взяли её с собой в Прагу, чтобы отдать в хорошую семью.
Но как бы то ни было, в 1968 году в Вознесенку приехала уже взрослая девушка, которая была спасена в подобных обстоятельствах именно Николаем Масаловым, уверяла она. К сожалению, родственники Николая Ивановича уже не помнят имени этой девушки, как и «всезнающий» интернет.
В деревне этот визит вызвал некоторый переполох. «Бабы», как рассказал Александр Александрович, были, мягко говоря, недовольны. 20 лет спустя всё ещё живы раны, нанесённые немцами, в народном сознании — всеми без исключения. И люди, испытавшие страшное горе, склонны были обвинять и невиновных. А тут ещё наш специфический деревенский наив: откуда-то в дом Николая Масалова привезли ковры, шкафы, а по окончании визита девушки... увезли туда, откуда взяли... Смех и грех, но это наша жизнь: и гостя принять следует достойно, и обиду простить не так уж легко. Как реагировал сам Николай Иванович, мы теперь уже не узнаем. Как и то, о чём говорили они с повзрослевшей немецкой девочкой, о чём думали...
Так или иначе, Германия покаялась перед всем миром — для этого тоже требовались душевные силы всего немецкого народа: живи сам и давай жить другим. И символ такого осознания — бронзовая фигура воина-освободителя — как надежда на мирное будущее.
Татьяна ПОТАПОВА
