Три месяца с «невидимым врагом»

№ 45 (24565) от 26 апреля
Газоэлектросварщик, младший сержант в отставке Юрий Дмитриев участвовал в строительстве саркофага, работал на 3-м и 4-м энергоблоках, убирал и вывозил радиоактивный мусор. Газоэлектросварщик, младший сержант в отставке Юрий Дмитриев участвовал в строительстве саркофага, работал на 3-м и 4-м энергоблоках, убирал и вывозил радиоактивный мусор.
Фото: Станислав Побеляев, «Хакасия»

— Жалел ли, что оказался в Чернобыле? Никогда! Если бы время повернуть вспять, ничего бы не изменил. Отец-фронтовик, царствие ему небесное, научил Родину любить и вере отцов не изменять.

Искренно и просто, без ненужного пафоса прозвучали эти слова из уст Юрия Дмитриева, добровольца-ликвидатора последствий техногенной катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции. А что стоит за ними? Память о товарищах, которые трудились в зоне отчуждения, утраченное безвозвратно здоровье с пожизненной второй группой инвалидности, помощь вдовам чернобыльцев, да и всем, кто в этом нуждается. Для немногих оставшихся в живых соратников, по словам председателя республиканской общественной организации «Союз «Чернобыль» Людмилы Васильевой, Юрий Дмитриев и беда, и выручка. Нужны деньги? Пожалуйста. Помощь в организации похорон? Без вопросов. Деревья в сквере памяти посадить? Не вопрос! Юрий Михайлович из той ценной породы людей, про которых говорят: надёжное плечо, чистое сердце и золотые руки.

По заветам родителей

Юрий Дмитриев родился 31 октября 1948 года в городе Зима Иркутской области. О своих родителях говорит с большим уважением и гордостью. Отец, Михаил Степанович, вернулся с фронта в 1943-м, весь израненный. Вместо левой руки — культя.
— Как-то из санатория отец вернулся с горстью осколков — вынули во время операции, — вспоминает Юрий Дмитриев. — Такая вот память о Великой Отечественной ­войне. Отец ушёл в 54 года, до сих пор его не хватает. Матушка умерла гораздо позже, уже в Хакасии. Оба никогда ни на что не жаловались, честно работали, нас с сестрой воспитывали в строгости — в те годы это было нормой.
Знаете, я ведь мечтал художником стать, и предпосылки для этого были. С ранних лет с карандашом и красками не расставался. Но папа сказал «нет». Аргумент привёл веский — дышать растворителями и другой химией вредно, не ровен час туберкулёз подхватишь. С тех пор с творчеством завязал.
Не подумайте, газо­сварщик — отличная профессия, в самый раз для мужчины. Родители наставляли: в работу вкладывай душу, а иначе толку не будет. Этому наказу и следую. А ещё на дух не переношу, когда над деньгами трясутся, в культ их возводят. У меня и супруга, Людмила Ивановна, мне под стать. А ещё она умная, добрая и честная. Прекрасный человек. Потому и живём душа в душу почти сорок лет. В декабре 2022-го, бог даст, отметим годовщину. Воспитали двоих детей. Сын Игорь в 20 лет трагически погиб, а какой парень был! Настоящий. Горжусь дочерью Татьяной — два высших образования, по выслуге лет на пенсии, но продолжает работать. Наша радость — две внучки, хорошие выросли девчонки, не избалованные. В наши дни ребятишкам как никогда важно опираться на вечные ценности — знать свою историю, любить Отчизну, жить в полную силу, а не жаловаться на судьбу.

В зоне отчуждения

— Как попал в Чернобыль? По долгу службы и совести. Техногенная катастрофа случилась 26 апреля 1986-го. Мы с семьёй тогда жили в Махачкале. Я работал газоэлектросварщиком на заводе. Призвал на специальные сборы 7 июля махачкалинский горвоенкомат сроком на 180 суток. Привезли с товарищами в Томск. В военкомате объявили, что отправляют в Чернобыль на ликвидацию аварии. Иллюзий никаких — все всё понимали.
Первая точка — населённый пункт Иванково, в 60 километрах от Чернобыля. Неделю жили в палатках. Потом перебросили в Чернобыль и разместили нас в школе-интернате, что в 12 километрах от атомной станции.
Спали на двухъярусных кроватях. Окна занавешивали тканью, надеялись смягчить воздействие радиации, только всё зря. Кормили идеально — икра красная-чёрная, осетрина, овощи-фрукты. А вот котлет почему-то не готовили. В плане экипировки тоже всё оказалось на высшем уровне — рабочую одежду меняли после каждой смены. Заражённую экипировку сразу утилизировали.
Руководил я ремонтной бригадой из шести человек. Основной фронт работы — на бетонном узле в шести километрах от атомной станции. Трудился по специальности — газоэлектросварщиком. Прежде чем получить допуск к сварочным работам, прошёл квалификационную проверку: «лепил» на такое дело не поставишь.
Вечерами, по приказу командования части, нас вывозили на ремонтно-восстановительные работы на четвёртый энергоблок, то есть на реактор. Замполит приходит с установкой: «надо 20 человек!» Мальчишки-срочники, совсем зелёные, рвутся вперёд: молодость бесстрашна и самоотверженна. Они, 18-летние, о последствиях не думали. Мы же понимали: нельзя пускать в это пекло пацанов. Ведь ничего ещё в жизни не успели! Я и товарищи постарше, из сознательных «партизан», отодвигали их в сторону и шли сами. Геройства в этом нет никакого. Поступить иначе… А жить с этим как?
На станцию лично выезжал десять раз. Наша часть входила в состав Управления строительства-605. Эту организацию специально сформировали для сооружения объекта «Укрытие», позже получившего в народе название саркофаг. Работы выполняли разные и по времени, и по сложности. Смены составляли и на 20 минут, и на 15, и на пять в зависимости от зоны заражения и уровня радиации. Однажды нас, что называется, «передержали» у реактора, 40 минут трубы варили вместо положенных 20-ти. Хорошо запомнил, как позже генерал с офицера-проводника (ответственного за работу участка) за это сорвал погоны. В зоне отчуждения учитывалось всё до секунды, и такие «промахи» оказывались фатальны.
Вместо положенных двух месяцев младший сержант Дмитриев пробыл в Чернобыле около четырёх: кадров не хватало катастрофически. В течение всего времени бригадир-газосварщик участвовал в дезактивационных работах на третьем энергоблоке и на радиоактивно заражённой территории станции. Был задействован в очистке крыш и зданий, а также специальной обработке помещений третьего энергоблока.
Приходилось Юрию Михайловичу снимать радиоактивный заражённый слой грунта в зоне, прилегающей к третьему и четвёртому энергоблокам, а затем вывозить опасный груз к могильнику. Дмитриев подсыпал и бетонировал территории, уже очищенные от пропитанного радиацией грунта.

Не думая о доблести и славе

Год назад в Хакасии вышла в свет книга «Чернобыльская АЭС: катастрофа, труд подвиг». Автор — участник тех трагических событий Александр Шахрай, посвятил издание памяти тех, кого уже нет с нами, отдав дань уважения ныне живущим ветеранам Чернобыля. В книге есть и глава, посвящённая младшему сержанту Дмитриеву. Приведу из неё небольшой отрывок:
«Юрий Михайлович Дмитриев в чрезвычайно сложной обстановке проявил высокие морально-психологические качества, верность воинскому долгу и ответственность за полное и качественное выполнение порученного Правительством задания.
За мужественные, смелые и грамотные действия младший сержант Дмитриев Ю.М. неоднократно поощрялся командованием части, руководителями местных органов власти, был награждён именными часами, имеет три грамоты и восемь благодарностей. Приказом министра обороны СССР в 1989 году награждён медалью «За отличие в воинской службе» II степени.
При исполнении воинского долга по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС с риском для своего здоровья младший сержант в отставке Дмитриев Ю.М. получил высокую дозу внешнего гамма-облучения, в результате чего стал инвалидом второй группы пожизненно. Указом Президента РФ от 8 августа 2005 года Юрий Михайлович Дмитриев награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени».
Каждый год 26 апреля Юрий Дмитриев приходит в абаканский сквер на торжественно-траурный митинг, посвящённый памяти жертв радиационных аварий и катастроф. Приносит цветы к монументу. Минутой молчания вместе с товарищами, вдовами и родственниками ликвидаторов чтит память тех, кто беззаветно отдал своё здоровье и жизнь на благо Родины.

Елена ЛЕОНЧЕНКО



Просмотров: 534