«Органы ВЧК/ГПУ/ОГПУ и большевистская трансформация общества. Неизвестная история Енисейской Сибири» — так называется новая монография кандидата исторических наук Александра Шекшеева. Сегодня автор представляет свой труд читателям «Хакасии».
— Александр Петрович, расскажите, как создавалась книга.
— Предваряя наш разговор, я хотел бы поблагодарить руководство и работников Минусинского регионального краеведческого музея имени Николая Михайловича Мартьянова за поддержку в создании книги.
Суть монографии в словах немецкого канцлера Отто фон Бисмарка: «Не высокопарными словами и голосованием большинства, но железом и кровью решаются великие вопросы современности». И её следует рассматривать как составную часть большого исследования о взаимоотношениях общества и власти после революционных событий 1917 года на территории Енисейской Сибири — ныне Красноярского края и Республики Хакасия. Рассмотрен период с момента создания специальной комиссии Енисейского губернского исполкома, расследовавшей обстоятельства казачьего мятежа в первой половине 1918 года, до момента реорганизации учреждений Объединённого государственного политического управления в органы Наркомата внутренних дел в 1934 году.
Заниматься историей чекистов в силу понятных причин трудно. В обществе наблюдается снижение интереса к теме политических репрессий. Признавая воздействие деятельности чекистов на окружавший их социально-политический ландшафт, историки считают, что осуществляемый ими террор способствовал укреплению большевистской диктатуры, устрашению реальных и мнимых противников, формированию нового общества и закреплению мобилизационных начал в экономике. Рассказывая о репрессиях, я пытался объяснить их причины, сущность и последствия, то есть показать вынужденный характер многих деяний сталинской эпохи. С таким подходом в исследовании и его объёмностью данная книга является пока единственным научным изданием, выполненным по этой теме в нашем регионе.
— Что для вас было самым трудным при написании монографии?
— Поиск источников. Мною использовались отчёты руководства чекистских органов, заслушивавшиеся, например, в начале 1920-х годов на коммунистических, советских форумах, материалы сводок о настроениях и поведении различных слоёв населения, а также прокурорских проверок деятельности органов ВЧК/ОГПУ. Были изучены материалы 605 дел, в том числе 561 — из архивных фондов организаций РКП(б)/ВКП(б) и советских органов. Плюс большой массив документов 36 следственных дел архива Управления ФСБ Российской Федерации по Красноярскому краю.
— Вы исследовали небольшой, но сложный, чрезвычайно насыщенный событиями период советской истории. Очевидно, что за эти 16 лет неизбежно претерпевал изменения и характер деятельности чекистов.
— Соответствующие органы создавались большевиками в хаосе революции и Гражданской войны для пресечения контрреволюции и саботажа прежней номенклатуры, борьбы со своими политическими оппонентами и удержания власти. Широкие и почти бесконтрольные полномочия чекистского ведомства превратили его сотрудников в орудие «красного террора», заставившего считаться с советской властью и на территории Енисейской Сибири. Численность сотрудников, структура и функционирование органов менялись с изменением политики советского государства, образованием СССР и административно-территориальным его переустройством. С переходом страны к нэпу «красный террор» сменился контролем за обществом, выявлением «инакомыслия», поддержкой нового направления в деятельности Русской православной церкви, «чисткой» общества от «бывших» и уголовников. Структура обрела более жёсткие рамки в виде органов ГПУ/ОГПУ. В середине 1920-х годов губернский отдел и его уездные подразделения были заменены окружными отделами ОГПУ.
Организация и функционирование этого ведомства на Енисее были типичными для спецслужб страны, но проходили на огромной территории, сначала слабо контролируемой властями, в обстановке, осложняемой множеством осевших здесь белогвардейцев и деклассированных элементов. Затем енисейский регион, как и Сибирь в целом, стал источником материальных и людских ресурсов, выкачиваемых в интересах всей страны, зоной широкого промышленного освоения и краем лагерей и специальных комендатур, что напрягало чекистов и вносило определённые коррективы в их службу.
— А как они взаимодействовали с представителями партийно-советских аппаратов?
— В начале становления советской власти на почве разного понимания задач, выполняемых ЧК, возникали конфликты между её руководителями и партийно-советскими деятелями. Но официально чекистские учреждения находились в подчинении и были исполнителями заданий, в частности, регионального руководства. В то же время чекисты обладали информацией и при случае могли стать инстанцией, решающей судьбу того или иного партийца. Люди из номенклатуры их боялись.
— Как бы вы обрисовали облик чекистов?
— В быту они не отличались от партийно-советских работников. Но в силу секретности деятельности стремились жить и работать обособленно, в замкнутом миру. Как правило, были идейно преданными Коммунистической партии, безжалостными к тем, кого считали врагами советской власти. Случалось, что они выказывали и не лучшие человеческие качества. Чекисты воспринимались населением как грозная сила, способная подавить любое общественное движение.
— Крестьянство как основная масса населения тогдашней России сполна испытало ужасающую силу репрессий на себе.
— Большевики в борьбе за власть использовали его бунтарские потенции. Но само крестьянство отреагировало на воцарение советской власти по-разному. Протестное поведение в начале 1920-х годов, спровоцированное политикой государства, заключалось в противодействии насильственным продовольственным заготовкам и в восстаниях. В конечном итоге оно заставило большевиков изменить хозяйственную политику. Вооружённое сопротивление крестьян имело место и во время коллективизации, но оно было слабым и лишь озлобляло власти.
И ранее, и во время коллективизации более сильное воздействие на происходившее оказывало «пассивное» протестное поведение крестьян. Названное учёными «оружием слабых», оно принимало разные формы. Это — «кулацкая» агитация, сокрытие объектов налогового обложения, саботаж выполнения продовольственных заданий, фиктивные разделы больших крестьянских семей, отстаивание своих представителей в органах сельского управления, «бабьи волынки», «злостный» убой скота, поджоги и порча имущества, избиение и убийства активистов и колхозников, наконец, бегство крестьян в промышленные районы и города.
Осуществляя коллективизацию, коммунисты раскалывали общество, натравливали одну его часть на другую и использовали для устранения возникшего хаоса внесудебные методы расправы, которыми были наделены органы ОГПУ. Чекисты провели ряд операций по «очищению» деревни от «антисоветских элементов», переброске «кулаков» в ссылку. «Раскрытие» ими мифических «контрреволюционных» организаций и следовавшее за ним вооружённое сопротивление крестьян служили поводом для нового всплеска репрессий. Органы жестокими средствами подавляли их бунтарское поведение и достигали впечатляющих и противоречивых результатов в становлении советского общества.
Репрессии позволили значительно ускорить процессы разрушения прежней и утверждения новой социально-экономической системы. Они оказывали на общество запугивающее воздействие.
— В то же время, как мы знаем, шла борьба с инакомыслием в интеллигентской среде, борьба с религиозными воззрениями.
— Да. При этом отметил бы, что воздействие чекистов на РПЦ и религиозные конфессии — старообрядческие, католические, мусульманские и прочие — сначала почти не было прямым и непосредственным. Но они поддерживали, а порой и инициировали антирелигиозные мероприятия, контролировали их осуществление. Когда же государство начиная с конца 1920-х годов перешло к массированному наступлению на церковь и верующих, чекисты репрессировали подавляющее большинство духовного сословия.
— В книге «Гражданская смута на Енисее: победители и побеждённые», изданной в 2006 году, вы рассказываете не только о событиях, но и о героях той поры. Прошло 15 лет. Открыли ли вы для себя, а значит, и для читателей новых персонажей?
— Естественно, портретное изображение той эпохи расширяется, дополняется и совершенствуется. Что касается Гайдара и Соловьёва, мне понятен особый интерес читателей к этим личностям. Пользуясь случаем, предлагаю всем желающим обратиться к моей новой статье, опубликованной в альманахе «Сибирские огни» (2021, № 8).
— Александр Петрович, продолжение следует?
— Конечно. Продолжаю трудиться, а это значит, что жизнь моя не лишена смысла. Заканчиваю изучать протестное поведение крестьян и становление советской власти на Енисее в 1920-е годы. Потом думаю завершить историю партизанского движения. Если Всевышний позволит, то эти фрагменты станут составной частью моей главной книги об енисейской деревне послереволюционной эпохи и наших предках.
Беседовала Ульяна МИТИНА
