Геннадий Александрович Стрижнев, заведующий первым хирургическим отделением Хакасской республиканской больницы имени Г.Я. Ремишевской, — один из патриархов местной медицины. Более полувека он врачует пациентов.
5 января ему исполнилось 80 лет. И он до сих пор продолжает оперировать! Про консультации хирургов и говорить не приходится: Стрижнев — наставник строгий, но справедливый. Ответственное отношение к профессиональным обязанностям унаследовал от своего учителя, хирурга-легенды Фёдора Александровича Гергенредера. Мемориальная доска с его именем украшает фасад нового хирургического корпуса.
Каждой минуте знать счёт
Виктор Назаров попал в больницу с диагнозом «паховая грыжа» в середине декабря. Операцию 72-летнему мужчине провёл хирург высшей категории Давид Мчедлиани — один из коллег-учеников Геннадия Александровича. Через восемь суток бывший строитель, а ныне пенсионер благополучно покинул больничные стены.
— Ты только дома не вздумай тяжёлого поднимать, а то вся наша работа насмарку пойдёт, — осмотрев пациента перед выпиской, дал рекомендации завотделением. — Знаю, что ты душа безотказная и соседи этим пользуются, но себя побереги!
— Правильный мужик, золотые руки, — пояснил нам Геннадий Стрижнев. — Виктор Назаров был в числе тех, кто строил этот замечательный хирургический корпус. Помню времена, когда в палатах по восемь и более человек лежали, а сейчас — максимум двое. Не первый год Виктора Семёновича знаю, в том числе и как пациента.
В практике врача высшей категории, заслуженного врача России, отличника здравоохранения РФ бывали случаи с такими редкими патологиями, оперировать которые не доводилось и маститым профессорам столичных клиник. В то, что хирургическая служба Хакасии входит сегодня в десятку лучших по стране, — прямой вклад Геннадия Стрижнева и его коллег по цеху. Кадры он обучал лично, в том числе выезжая в районы. Сейчас абсолютное большинство операций проводится эндоскопически. Иными словами, с минимальными травмами для пациента.
Невысокий, статный, Геннадий Александрович приходит в своё отделение в 5.50.
— Зачем же так рано? — интересуюсь у доктора.
— Профессия хирурга не допускает рутины, — замечает с улыбкой Стрижнев. — В лечении каждого больного необходим индивидуальный подход. Вот и прихожу загодя, чтобы выяснить у медицинской сестры, а потом и дежурного хирурга, как чувствовали себя прооперированные. Не случилось ли экстренных ситуаций? Вся информация должна быть у меня ещё до планёрки. В 6.30 иду в реанимацию, осматриваю пациентов, делаю необходимые пометки в журнал. В 7.50 — летучка в отделении, а с 8.00 — плановый обход по палатам. Потом сбор всех заведующих отделениями у главного врача…
— Как вы работаете в условиях ковида?
— Принимаем в основном экстренных пациентов. В приёмном покое, прежде чем поднять к нам в операционную, всех тестируют на COVID-19. Большая часть — пенсионеры, но есть и люди трудоспособного возраста. За пять месяцев текущего года прооперировали более 300 больных: острый холецистит, гангрена лёгкого, непроходимость кишечника…
Я с июля по ноябрь работал в санитарной авиации. На вызовы выезжал-вылетал во все районы. Случалось, что и ночью.
Например, в Черногорске оперировал у пациентки тубовариальную опухоль, осложнённую острым аппендицитом. На операционном столе убрал и аппендикс, и придатки. В роддоме — дырку на кишечнике заштопал. Для меня это так же просто, как вам пуговицу пришить.
В Сорске молодой мужчина бензопилой случайно нанёс глубокую рану шеи, чудом не повредив сонную артерию. Разрез — 27 на 17 сантиметров, видно было сосуды и голую кость. Доктора до моего приезда наложили давящую повязку. Оперировал пострадавшего под местной анестезией. Глубокий наркоз он бы не перенёс — крови потерял много, гемоглобин упал до 50 (в норме 120 и выше). Выжил.
В санитарной авиации работаю с 1974 года. Бывало, спишь, пока летишь или едешь в машине, ведь плановую помощь в больнице никто не отменял. Кадров всегда не хватало…
С 1983 года Геннадий Стрижнев курировал все лёгочные патологии. Восемь лет назад передал бразды по этому направлению хирургу Владимиру Борисову. Тот, к слову, сейчас на реабилитации после ковида. Сам Геннадий Александрович дважды перенёс это заболевание. Причём во второй раз оказался в реанимации. Выжил и поправился, считает, потому, что успел привиться «Спутником V». В конце января намерен пройти ревакцинацию.
— Этим летом у троих прооперированных мной людей (онкология лёгких, внутренних органов) уже постфактум обнаружили ковид, — пояснил хирург. — Все под богом ходим…
Супруга, Людмила Ивановна, тоже практикующий врач, акушер-гинеколог, перенесла коронавирусную инфекцию чуточку легче: лечилась в стационаре республиканской инфекционной больницы.
— Будем проходить «техосмотр» (углублённую диспансеризацию), обязательно сдадим тесты на антитела, — поделился планами Стрижнев. — После того, как выздоровел, их титр оказался достаточно высоким. Иммунитет не подвёл. Да и наследственность у меня отличная.
Крепко дерево корнями
Родители — Клавдия Митрофановна и Александр Дмитриевич Стрижневы — трудились на племзаводе «Элита» под Красноярском. Семеро из девяти детей получили высшее образование, две старшие дочери — среднее техническое. К труду ребятишек приучали с малых лет. В итоге Геннадий Александрович сумеет и приготовить самые разные блюда (рецепты «лесных» лепёшек и многослойного пирога из дичи достойны войти в книгу «О вкусной и здоровой пище»), и дом построить, и баньку срубить.
— После школы три года поработал, чтобы одежду себе и младшим братьям-сёстрам справить, — рассказал доктор Стрижнев. — Устроился трактористом. Выполнил тройную норму по заготовке сена. Первая зарплата в 19 лет — 900 рублей. Для сравнения: хороший костюм в те годы стоил 40 рублей.
После ударной уборочной трудился слесарем по сборке телевизоров «Енисей». Родители всегда поощряли наше стремление и к труду, и к знаниям.
Кроме общеобразовательной, Геннадий Стрижнев окончил музыкальную школу по классу баяна. Вёл для сельской молодёжи в свободное от работы время хореографический кружок. Именно там юноша познакомился с молоденькой девушкой-фельдшером. Общение с ней и определило выбор профессии.
— В 1962 году сдал экзамены в Красноярский медицинский институт на факультет «лечебное дело», — продолжил беседу Геннадий Александрович. — Вместе со мной поступила в вуз Людмила Ивановна Заморина, будущая супруга. Она к тому времени окончила медицинское училище в Абакане. На одном из музыкальных студенческих вечеров, во время вальса, между нами пробежала искра. В 1966 году мы поженились, а через два года получили распределение в Абакан. Оба окончили вуз с красными дипломами.
Геннадию Стрижневу предлагали остаться в аспирантуре, даже письмо от профессора сохранилось, но не сложилось…
Первое время жили на квартире у родственников. Потом получили своё жильё. Людмила Ивановна устроилась акушером-гинекологом в Абаканский родильный дом. Именно здесь в марте 1969-го родилась их дочь — умница и красавица Нонна. Нонна Геннадиевна — достойный продолжатель медицинской династии Стрижневых. С отличием окончив стоматологический факультет Красноярского медицинского университета, она уже много лет лечит зубы пациентам в Абакане. К слову, её сын Максим трудится врачом лучевой диагностики за пределами Хакасии. Два года назад в его молодой семье родился сын Александр. Так что Геннадий Стрижнев теперь уже прадед.
Охота пуще неволи
— Последние 12 лет перестал промышлять соболя, глаз уже не тот, а перед этим соболевал 34 года, — рассказал хирург Стрижнев. — Но до сих пор продолжаю ходить на охоту. Между прочим, страсть к охоте у меня от деда по материнской линии, заядлого охотника-черкеса. Пушнины он добывал немерено. По лицензии мы с коллегами ходим на марала. У меня целых три домика в горах в районе средней Буйбы поставлено. Каждый — на своей высоте.
На счету Геннадия Стрижнева — около 30 медведей, не говоря уже о мелком звере — белке, норке, выдре.
— Вот эту абыргы-сыгын (труба для призыва марала) сделал из кедра в этом году, — продемонстрировал музыкальный инструмент врач. — С 1974-го смастерил их уже более 300 штук, в том числе на заказ. Бывает, ребята сделают трубу. Красивая, а петь не желает. «Геннадий Александрович, полечи трубу, а то как ей без голоса зверя выманивать?»…
Много лет назад, на заре карьеры, главный врач областной больницы Галина Яковлевна Ремишевская каждую осень отпускала меня на природу сменить обстановку.
Охота — отличный психоэмоциональный отдых, считает Стрижнев. В тишине и покое среди сосен или у воды происходит своеобразная перезагрузка.
— Находишься с собачками (у меня сейчас лайка-добряк по кличке Туман), надышишься вволю — и можно вновь к операционному столу, — ставя в беседе точку, сказал Геннадий Стрижнев. — В хирургии остаётся тот, кто прочувствует боль человеческую до донышка, но не примет на себя. Иначе помочь пациенту не удастся.
Елена ЛЕОНЧЕНКО
