Когда поселению два с половиной века, невольно хочется знать, с чего оно «есть пошло»... Почувствовать атмосферу уже далёкого прошлого, его стиль — такое путешествие во времени чрезвычайно интересно во многих аспектах. В частности, экспедицией знаменитого учёного Санкт-Петербургской академии наук Петра Симона Палласа.
Освоение и заселение Хакасско-Минусинской котловины теснейшим образом связано с развитием здесь горнодобывающего дела, с постройкой первых плавильных печей. Богатство края различными рудами, относительная лёгкость их поиска и добычи, а главное — острая потребность в собственном металле определили направление развития края в XVII — XVIII веках. Уже через 25 — 30 лет после основания в 1707-м Абаканского и Саянского острогов появляется целый ряд рудников, в основном казённых, поставлявших медную руду Луказскому (в районе Знаменки Минусинского района) медеплавильному заводу. В этом же году достраивался Ирбинский железоделательный завод (в районе нынешнего Минусинска) для Колывано-Воскресенских заводов. Железо с Ирбинского завода сплавлялось по Енисею до деревни Яновая, где его выгружали и перевозили к реке Юсу до деревни Легостаевой и далее водным путём вниз по Чулыму до Оби — на Колыванские заводы. К рудникам и заводам была проложена дорога.
По ней и ехал погожей осенью 1771 года Пётр Симон Паллас на юг, записав в дневниках, что Красноярский уезд «в длину и ширину почти на 600 вёрст простирается», проживает «не многим более 15 тысяч народу мужеска полу и 3 тысячи татар и других сибирских народов, никаких полей не имеющих, а одною звериной ловлею питающихся», как полагал Паллас. Он отметил, что «сибиряки не стараются овощи разводить, лишь иные: огурцы да тыквы и табак, который зеленчаком называют, по цене 25 копеек фунт». Красноярцы «знатную прибыль от острогов имеют, особенно от Абаканска, где растёт много дикого хмеля. Мясо косули по 15 копеек, пуд хлеба 3 — 4 копейки, прекрасная лошадь 2 — 3 рубля, рогатый скот по рублю. А в Боготоле соль, привезённую с озера по Белому Юсу, продают».
Едет Паллас просёлочным трактом мимо деревни Ачинской — 100 дворов, отмечает: в деревне Назарово — 15 дворов, где Чулым «довольно широк и довольно глубок» и по нему можно сплавлять строящиеся напротив деревни Шерши суда с зерном до 1000 пудов. Затем Салгом (Салгон), далее татарская деревня Наудшурье (ныне Ужур). «Около 20 вёрст лежит в правой стороне гора Учум, у которой я остановился ибо я был ею прельщён...». Писал Паллас и о слоистости этих гор, в том числе по Юсу, Енисею, «...здесь по большей части красной и крупной пещаной сланец составляет». На влажных берегах солёногорького озера Учум собирал учёный маленькую болотную травку горчанку, веснянку и другие растения.
«Отсюда ехал я ещё около 7 вёрст через высокий хребет даже до реки Юса, на берегах коей переночевал я совершенно в одном деревянном доме, в коем жил один богатый томский юфтяной кожевник. Оный дом построен здесь для Ирбитской заводской дороги для перемены нужных почтовых лошадей и оное чрез многой отпуск его кож к татарам его обогатило», — записал он. В реке Юс (Чулым), образованной от слияния «2 рек из гор текущих, кои татары Ак Юс и Кара Юс (Белой и Чёрной Юс) называют, водятся разные роды рыбы форели в довольном количестве, приходят также сюда из Чулыма осетры, стерляди и нельмы... Прекрасные степи и их климаты сходны со всеми южными даже до вершины Саянских гор лежащими местами. Корм находится здесь — для разного скота весьма хорош, зима в рассуждении Сибири очень тепла и снег столь мал, что скотина всю зиму на полях пасётся. Осень бывает здесь, так как и во всех около лежащими горами защищаемых странах чрезвычайно приятна, и в половине сентября хотя и были утренники, но однако прекраснейшие и приятнейшие дни продолжались... Здесь на Юсе не бывает даже до сентября больших морозов и снегов, и в прошедшем ещё году (1770) выпускали куриц до самого рождества Христова на поле, а река встала лишь только в генваре месяце. Но лёд не может по-видимому в ней быть долго».
Наутро все благополучно переправились. Но коляска Палласа, «которая была последнею, по неосторожности ямщиков судно набок качнулось так что и коляска ко дну погрузла. Но поелику река была глубиною менее сажени, то вытащили её, хотя не без великого труда, но большая часть там находящихся вещей промокла и должно было их сушить», что задержало путников до полудня. Так что далее ехать не могли, «как только до ближайших качинских юрт на Белом Юсе лежащих, четырьмя братьями Коковыми основанными». В 1771 году Паллас смог доехать лишь до Абаканского острога (ныне Краснотуранск), жителей в котором было 600 душ мужского пола. Его отряду зимовать негде было, мало корма лошадям, и он 4 октября выехал в Красноярск — доехал до Новосёлово, а оттуда поплыл на судах, сплавляющих руду. В Красноярске Пётр Симон провёл со своим отрядом зиму 1772 года. За время зимовки он подготовил второй том своего труда «Путешествие по разным провинциям государства Российского». Из его писем в Академию наук следует, что он собирался продолжить свой путь в Китай, но теперь из-за плохого здоровья вынужден отказаться от этого плана. Паллас жаловался, что путешествие 1771 года — сплошная череда неудач и неприятностей, что он потерял всякое желание к дальнейшим странствиям и чувствует себя сибирским изгнанником… К счастью, здоровье путешественника улучшилось.
В марте 1772 года Пётр Симон Паллас с отрядом отбыли из Красноярска. Через Иркутск по льду Байкала они добрались до Кяхты, посетили Даурию и через Иркутск же вернулись в Красноярск. Летом 1772 года он вторично предпринимает путешествие на юг, в Хакасско-Минусинскую котловину, завершив задуманное ранее. В пути он вновь остановился на заимке-крепости Копьёва на три дня: «Я пробыл в Копьёвой заимке по 26 число августа за травами». Палласу в 1771 году, когда он впервые побывал на заимке Копьёва, было всего 30 лет.Копьёво, возникшее по казённой надобности для обслуживания Ирбитской заводской дороги, считает именно 26 сентября 1771 года (по старому стилю) — началом своей истории. Так что в этом году селу исполнилось 250 лет. В документах городского духовного управления, хранящихся в Красноярском архиве, имеется запись, что в 1782 году заимка Копьёва была приписана к Ужурской церкви. В ней тогда проживали два брата Копьёвых: Матвей Иванович (82 года) с женой Матроной Степановной (77 лет) и родной брат Матвея Иван Иванович (75 лет) с женой Дарьей Васильевной (50 лет) и тремя детьми — Степаном (19 лет), Николаем (18 лет) и Евдокией (17 лет). Паллас также отметил в записках, что «оная обозначенная деревня здесь появилась». В 1819 году Копьёвы ещё числятся в этой деревне. В 1834-м их уже нет, но появилась семья старовера Спиридона Ивановича Коновалова с женой и пятью детьми. А дальнейшая, богатая событиями история Копьёва требует отдельного рассказа.
Наследие
Суровый сибирский климат стал для учёного настоящим испытанием, потребовавшим поистине героических усилий воли, преданности науке, самопожертвования во имя высоких целей, которых он сумел достичь. Его именем названы горы, селения, улицы, минералы, планеты, растения, животные. Метеорит, найденный в 1749 году кузнецом Яковом Медведевым и горным мастером И.К. Меттихом около деревни Медведево (ныне Новосёловского района), весом почти в 700 килограммов, и отправленный Палласом в Санкт-Петербург, был назван им «Красноярск», позже его стали именовать Палласовым железом, а все метеориты — палласитами.
Лидия АНДРИАНОВА,
директор музея Орджоникидзевский район
