Секунды, изменившие мир

№ 60 (24417) от 22 апреля
Взвод связи, которым в зоне отчуждения командовал Александр Шахрай, постоянно лидировал в соцсоревновании полка — кто лучше выполнит работу. Взвод связи, которым в зоне отчуждения командовал Александр Шахрай, постоянно лидировал в соцсоревновании полка — кто лучше выполнит работу.
Фото: Станислав Побеляев, «Хакасия»

Авария на Чернобыльской атомной станции потрясла мир 35 лет назад. Длилась она несколько секунд, но привела к ужасающим последствиям. Эта техногенная катастрофа стала самой крупной за всю историю атомной энергетики.

В ликвидации последствий аварии с 1986 по 1989 годы приняли участие около 600 тысяч человек. Из них более 500 — жители Хакасии. Сегодня их, подвергшихся радиации, осталось в живых меньше 200. В их числе 59-летний Александр Шахрай — заместитель председателя Хакасской республиканской общественной организации Союз «Чернобыль». В этом году при его непосредственном участии издана книга «Чернобыльская АЭС — катастрофа, труд, подвиг».

Имя — судьба

— Родился я в селе Ново-Николаевка Рубцовского района в Алтайском крае, но с детства помню название колхоза-миллионера «Страна советов», — рассказал Александр Шахрай. — Именно так в основном называли нашу деревню. Выращивали пшеницу, сахарную свёклу, разводили овец. Одним из первых заводчиков парнокопытных был мой дед, Антон Тимофеевич Шахрай. В село Ново-Николаевка в далёком 1916 году он вместе с помещиком Шевченко пригнал с Кавказа тонкорунную мериносовую овцу. На Алтае эту породу скрестили с местной грубошёрстной и получили мериносовую алтайскую тонкорунную овцу. В это дело свой труд вложили братья Антон и Андрей Шахрай. Оба славились трудолюбием, честностью, крепким здоровьем.
В их честь у нас в семье сложилась традиция — всем старшим сыновьям давать при рождении имена на букву «А». Дед — Антон, отец, как и я, Александр, мой сын носит имя Арсений, его дети, мои внуки — Артур и Андрей.
— Отец работал в милиции в селе Михайловское, потом мы переехали в Красноярский край, — продолжил свой рассказ Александр Александрович. — Именно оттуда уже Енисейским районным военкоматом осенью 1980-го меня призвали в ряды Вооружённых сил. До армии получил диплом радиотехника.
Первые полгода служил в посёлке Коченёво Новосибирской области. Получил специальность военного связиста. После меня распределили в воинскую часть 32094. В батальоне связи мотострелковой дивизии, расквартированной в Абакане, срочную службу проходил до 1982 года. Потом предложили остаться на сверхсрочную. Закончил в Самарканде школу прапорщиков. В этом звании вернулся в столицу Хакасии.

Партия сказала: «Надо!»

— В Чернобыль как молодой коммунист из Абаканского гарнизона уехал первым, — вспоминает Александр Шахрай. — С 27 июня по 25 сентября 1986-го работал в 29-м отдельном полку химической защиты, который стоял около деревни Черемошня.
Перед командировкой вызвали меня, 24-летнего, с учений на полигоне Красное Озеро к командованию части. Сказали, что необходимо срочно отправляться на Украину — выполнять ответственное задание правительства СССР. Я уже слышал, что на Чернобыльской АЭС случилась катастрофа, но истинных масштабов трагедии не знал. Приказы командования не обсуждаются. Партия сказала: «Надо!» Я ответил: «Есть!» На сборы дали сутки. Единственное, что тревожило, судьба жены Галины и ещё не рождённого сынишки: кто о них позаботиться, если меня не станет?
Получив командировочное удостоверение, отбыл в Новосибирск в штаб округа. Там назначили старшим над бригадой «партизан» (граждане, призванные из запаса на военные сборы). Первый шок испытал, когда в киевском аэропорту «Борисполь» увидел тех, кто уже побывал на месте атомной катастрофы. По их состоянию понял, насколько там всё плохо... Но выбора не было — страх пришлось перебороть. За нами из части прибыла машина. Первое, что увидел, — ровные ряды палаток в поле, в которых нам предстояло жить три месяца. Одновременно наша часть строила зимний военный городок уже за Черемошней.

А жизнь продолжается

— Прибыл я на должность начальника радиостанции, фактически же выполнять эту работу не получилось. Радиосвязь в зоне отчуждения оказалась под запретом: опасались радиоперехвата со стороны враждебных государств. Мне в течение длительного времени приходилось выполнять обязанности командира взвода: тот после полученной дозы радиации лечился в киевском госпитале.
Обязанности личного состава были разные: выезжали на ЧАЭС разбирать завалы, снимали грунт вокруг станции, помогали эвакуироваться местным жителям, специальными машинами мыли стены и крыши домов в эвакуированных населённых пунктах.
Помню деревню Бобры. Не все местные жители покинули зону отчуждения. Старички говорили: войну пережили и радиации не сдадимся. А по сути людям просто некуда было податься. Знаете, что самое страшное? Заброшенные селения. Уютные белёные хаты, ухоженные сады. И всё это обнесено колючей проволокой. Идёт колонна по широкой дороге — и всё вымерло. Коров и коней сельчане ещё вывезли, а вот собак и кошек почему-то не забрали. И кур-гусей оставили. За время отсутствия людей птица расплодилась, на сочной-то траве. Но мы их не ловили. И не только потому, что за мародёрство серьёзно наказывали (в нашем полку таких случаев не было, а в других случались). Совестно было. Ведь тогда до последнего верили, что весь этот кошмар скоро закончится. По телевидению передавали, что с 1 сентября дети в школу пойдут...
Местные жители, те, что не захотели или не смогли покинуть зону отчуждения, относились к нам по-доброму. Угощали: «Ешьте, сыночки, яблочки, только веток не ломайте!» Фрукты мыли водой и старались не думать о плохом. Кормили нас отлично. После работы на ЧАЭС или в зоне отчуждения мылись в бане, в прачечной стирали одежду. В целом условия для проживания создали приличные.
А вот от радиации защиты как таковой не было. Носили обычную военную форму. Когда работали в десяти или тридцати километрах от реактора, на лицо надевали марлевые повязки-лепестки. В части обходились без них.
Территория, где мы выполняли задания, разделялась на три зоны. Самая опасная — территория Чернобыльской АЭС, вторая — в десяти километрах, третья — в тридцати.
Ежедневно командир полка проводил совещания, на которых ставил задачу командирам подразделений: сколько людей и в какую зону необходимо направить.
Но прежде взвод радиохимической разведки делал замеры и докладывал командиру части — полковнику Виктору Лелюху, где и какие уровни заражения местности. К слову, не было ни одного уголка зоны ответственности на ЧАЭС, где лично бы не побывал Виктор Иосифович. В его карточке радиоактивного облучения стояла отметка 25 рентген. Это максимальная доза радиации, которую можно было написать. Сколько фактически он получил — не знает никто. Виктор Лелюх ушёл из жизни в 1995 году. А за два года до этого погиб его сын Игорь, командир разведвзвода, удостоенный посмертно звания «Герой России». Настоящая офицерская семья.
...На атомную станцию привозили сформированные команды. Военнослужащие переодевались в сменную одежду. На грудь — резиновые фартуки со свинцовыми пластинами, на руки — перчатки, на лицо — респиратор. Работали в основном вручную, разбирали радиационные завалы: техника пройти не могла. Даже роботы, которые измеряли уровень радиации, не справлялись со своей задачей: у них от облучения перегорали микросхемы, а наши русские парни шли и выполняли свой долг. Работали по-разному — минуту, 40 секунд: всё зависело от уровня радиации.
Лопатой, ломом удаляли радиоактивный хлам с крыши энергоблока. А внизу уже другая бригада весь этот мусор сгружала на машины и вывозила в места захоронения. Благодаря героическому труду военно­служащих с мая по июнь 1986 года уровень радиации удалось значительно снизить. В результате взрыва 4-го энергоблока из атомного реактора вылетело примерно 150 тонн радиоактивных материалов, которыми была усеяна вся территория Чернобыльской АЭС. Вот их-то и вывозили военнослужащие.

Чтобы помнили дети и внуки

К 35-летию годовщины аварии на Чернобыльской АЭС хакасский «Союз Чернобыль» издал книгу. Всего 300 экземпляров. Макет издания, рассчитанного на массового читателя, сохранён. Если удастся выиграть грант, можно будет выпустить дополнительный тираж.
— Продавать книгу «Чернобыльская АЭС — катастрофа, труд, подвиг» мы не намерены: подарим ликвидаторам, их вдовам, детям, остальное раздадим в библиотеки республики, — подытожил Александр Шахрай. — В книге собраны воспоминания участников ликвидации техногенной катастрофы, которые проживали, а некоторые, дай им Бог здоровья, живут в Хакасии. Часть сведений удалось получить благодаря республиканскому военкомату — пришлось поднимать архивы. Большую помощь в сборе материалов оказал полковник запаса Садутдин Азизов.

Елена ЛЕОНЧЕНКО



Просмотров: 913