Родиться в нужном месте и в нужное время — это судьба. И это в очередной раз подтверждают нам архивные документы.

Национальный архив Хакасии представил результат своей кропотливой работы, который будет востребован всеми, кто привык обращаться к первоисточникам. Причём хранители истории не просто рассказали об изданных трудах, но ещё и подарили участникам презентации — учёным-гуманитариям, краеведам, сотрудникам библиотек и республиканских газет — по сборнику архивных документов «Народное образование в Хакасии (1831 — 2008 гг.)».
Нам, журналистам, вечно некогда. Но бывает, сдав очередную работу «ср-рочно в номер!», всё-таки берёшь в руки отложенную книгу. С лёгким вздохом. Потому как знаешь магическую силу документальных строк: начни читать — не оторвёшься.
Вот и в сборнике по истории образования в Хакасии есть свидетельства, которые завораживают своим затейливым письмом и прямо-таки подталкивают тебя обратиться и к ранее читанному, чтобы из разных источников, словно из пазлов, сложить целостную картину.
Итак, читаем судьбоносный приговор родовых старост, уместившийся в одном (!) предложении:
«1868 года июня 31 дня, мы ниже подписавшиеся Енисейской губернии, Минусинского округа, Степной Думы соединенных разнородных племен уполномоченные от инородческих обществ родовые старосты, будучи в полном собрании, вследствие объявленного нам предписания Г. Минусинского Окружного Исправника от 11 мая сего года, поведовавшего Степной Думе об открытии в селе Аскизском сельского приходского Училища, составили сей приговор в том, что мы, признавая делом полезным открыть сельское училище, имели принесть от развития между инородцами грамотности всеобщую пользу, изъявляем на сие дело полное наше желание, а потому просим Степную Думу по засвидетельствовании сего приговора представить куда следует на утверждение с целью открыть в селе Аскизском ведомства Думы училище и просить начальство для обеспечения годового содержания школы и на наем учителя дозволить нам производить с инородцев денежный сбор положенное на сей предмет количество, например, на жалованье учителю 200 руб., сторожу 40 руб., отопление и освещение 30 руб., на выписку книг 25 руб. и на ремонт дома под училище 15 руб., а всего триста десять рублей серебром и, чтобы сбор сей производился с наличных душ 1445, и спросить между тем разрешение на открытие по Минусинскому округу добровольный сбор денег подписки, в том по безграмотству прилагаем вверенные печати...»
С момента принятия решения 12 родовыми старостами не прошло и полгода, как вопрос с открытием школы в Аскизе разрешился.
Инициатором, как сейчас бы сказали, проекта стал священник Аскизской Петропавловской церкви Николай Орфеев. 8 марта 1868 года он обратился с письмом в Сагайскую степную думу: «...надеюсь, что предложение мое не останется напрасным относительно столь благого учреждения для детей своих». А чуть позже, 11 мая, окружной исправник Вахрушев известил думу «о желании золотопромышленника П.И. Кузнецова отвести безвозмездно, при своей резиденции, помещение для сельской школы». После чего и были вынесены общественные приговоры и об учреждении училища, и о пользе открытия оного...
И если с «законоучителем Аскыской школы» не было никаких проблем (Орфеев изначально выразил «согласие на обучение мальчиков Закону Божиему»), то педагога, способного обучать детей грамоте, требовалось поискать. По мнению думы, назначать в «учителя необходимо человека хорошо знающего язык татарский», а иначе «без сомнения могут встречать затруднения как учитель так и учащийся».
В Аскизе такого человека с педагогическим образованием не нашлось. Выбор пал на письмоводителя думы Ефима Катанова, который к тому же «воспитание получил должное по выдержании экзамена в Ачинском уездном училище». 18 ноября 1868 года он был определён в учителя «как знающий основательно инородческий язык» и, само собой, русскую грамоту. К её основам подступал ещё с отцом, писарем рода, затем обучался у Евграфа Широкого, своего предшественника по письмоводительству. Ну а речевой практике будущего учителя очень даже способствовала женитьба на русской мещанке Елизавете.
Школа — а под неё Пётр Кузнецов отдал коренным жителям «в вечное и потомственное владение... деревянный дом со службами при нем состоящими» — 10 января 1869 года приняла первых учеников. В том числе мальчика по имени Пора, при крещении наречённого Николаем.
Спустя годы он напишет: «Учителем был мой дядя по отцу Ефим Семенович Катанов... У дяди я учился с 1869 по 1876 годы; лето я проводил в Изюме и пас по-прежнему телят и овец, а остальное время года учился в училище... В 1874 году умер отец, и я поступил в попечение своего дяди-учителя. Дядя одновременно был и учителем, и письмоводителем Аскизской степной думы соединенных разнородных племен... поэтому я в 1874 — 1876 гг. днем учился, а вечером занимался письмоводством в думе, где и познакомился достаточно с русской каллиграфией». Да, эти строки принадлежат выдающемуся сыну земли хакасской Николаю Фёдоровичу Катанову.
В отсвете его непреходящей славы и сама школа, дававшая знания лишь в пределах начальных классов, выглядит как-то значительно. Хотя, как свидетельствует документ от 14 февраля 1874 года, «состояние училища в материальном отношении не совсем удовлетворительное, кроме комнат для класса и квартиры учителя необходимо было бы иметь и помещение для учеников, так как село Аскиское очень населением малое, да притом с тем ни один не занимается хлебопашеством, следовательно и содержание мальчиков в частных квартирах очень дорого для родителей, поэтому происходит малочисленность обучающихся...»
С учётом обстоятельств жизни обучение в школе могло растягиваться на годы. Другое дело, как этой «произвольной программой» распорядиться. Коля Катанов распорядился ею наилучшим образом. В той же думе он не только каллиграфию осваивал, но и знакомился с «народоисчислением», «раскладкой сборов», «правильным учетом всех сумм по общественным имуществам» и «распределением народной промышленности».
Самый же мощный посыл к овладению знаниями дал подростку в те годы Иннокентий Каратанов. Приглашённый в Аскиз на службу в кузнецовскую компанию, он водил знакомство с всевластным Ефимом Катановым, которого ещё ждал орден Святой Анны за содействие в массовом крещении инородцев, и его семьёй. Иннокентий Иванович давал Коле читать книги из своей библиотеки по истории Сибири. Рассказывал ему о древних народах, обитавших в долинах Абакана и Июсов, о быте, верованиях, сказаниях местного населения. Так что Николай Фёдорович именно Каратанова назовёт своим первым учителем.
Но и роль дяди, как и самой школы, умалять не станем. Своего лучшего выпускника отправляли в Красноярскую классическую гимназию во всех смыслах подготовленным. «Родственники выдали ему оставшиеся от отца несколько десятков рублей. Тётушка Елизавета Варфоломеевна собрала узелок с бельём и вяленой бараниной, дала большой «екатерининский» рубль «на счастье». Иннокентий Каратанов снабдил рекомендательным письмом к сыну золотопромышленника — И.П. Кузнецову-Красноярскому. В августе 1876 года сирота-инородец Николай Катанов отправился на лодке по Абакану и Енисею в Красноярск, в далёкую и неведомую дорогу за знаниями».

При подготовке публикации использованы материалы сборника архивных документов «Народное образование в Хакасии (1831 — 2008 гг.)», а также книги «К истории христианства в Хакасии» А.Н. Гладышевского, «Николай Фёдорович Катанов» И.Ф. Коковой.

Вера САМРИНА