Петуха прозвали Хлюпиком: с момента вылупления его из яйца всё пошло не так. В росте он сильно отставал, густым опереньем тоже не отличался и поэтому вырос мелким и тщедушным, но с характером задиристым и на ногах подвижным.

— А что, хороший петух, — говорила бабушка. — Не смотрите, что на вид неприглядный. Вон у деда Яшки и высокий, и цветом красавец, а простой, как пробка, и в курятнике порядка нет.
В то утро, когда всё произошло, Коля Ложкин, обычный шестилетний мальчик, приехавший на лето в гости к бабушке, пока ещё спал и видел сон, где какая-то волшебная сила подняла его, ставшего легче тополиной пушинки, и понесла над домами, маленькими, как детские кубики. Строгие люди, почему-то все на одно лицо и похожие на соседа деда Яшку, дразнившего Колю Ложкиным-Поварёшкиным, бежали следом и грозили пальчиками, что так летать нельзя. У ворот домиков на скамеечках сидели уже другие, очень добрые люди и, задрав головы, приветливо кивали пролетавшему Коле. Тёплый ветер покачивал его на волнах, от высоты захватывало дух, и хотелось лететь и лететь навстречу новому и необыкновенному.
И в этот самый момент за открытой форточкой захлопал крыльями и запел петух. Это был Хлюпик. Хотя его хриплое кукареканье не назовёшь пением, он старательно выводил рулады и с крыши курятника заглядывал в окно между штор — хорошо ли его слышно. Увидев, что Коля Ложкин проснулся, Хлюпик спрыгнул к курицам, шумно призывая тех оценить мастерский прыжок. Но курицы не оценили и продолжали рыться в земле. «Что с глупых возьмёшь», — наверное, подумал петух и для порядка немного погонял их, чтобы напомнить, кто в доме хозяин.
Недовольный Коля немного полежал, приходя в себя, потом подошёл к окну и показал Хлюпику кулак. Нет, для бо́льшего устрашения даже два кулака и ещё потряс ими над головой. Петух сделал вид, что не заметил, и принялся топтаться на пустом месте, изображая полную занятость и равнодушие к происходящему.
Конфликт между мальчиком и птицей начался вскоре после Колиного приезда. На второй или третий день бабушка попросила внука покормить куриц, и тот немного прищемил петуха дверью в курятнике. Без всякого умысла — просто не заметил. Оскорблённый таким отношением к своей важной персоне, Хлюпик долго и громко возмущался, подбегал к бабушке за сочувствием, в общем, страдал непомерно и уже тогда начал строить планы коварной мести: по возможности пораньше будить, а при встрече щипнуть за ноги, всегда голые ниже трусов, нашитых бабушкой на всё лето. Так думал неискушённый в птичьих поступках Коля в отличие от бабушки, считавшей, что в петушиной голове не может быть никаких умыслов, а одни какие-то инстинкты. Но уж больно хитёр был петух. Коля отбивался от него хворостиной, припасённой для такого случая, и агрессор отступал до следующего раза.
— Колька, варнак! Оставь птицу в покое! — кричала бабушка из окна. Мальчик, дёрнув плечом от несправедливости, отвечал, что тот первый начал, и в другой раз прибьёт его совсем.
— Я тебе прибью! Ишь чего придумал — оставить куриц без петуха. Кто их тогда веселить будет? — вроде как ругалась бабушка, а сама ласково поглядывала на внука.
Так вот, в то самое утро Надежда Петровна, так звали бабушку полным именем, напекла блинов, наложила густой сметаны в тарелочку и заглянула к внуку, который уже что-то бодро напевал и маршировал по комнате.
— Николай Иванович! Пожалуйте чай пить.
«Николай Иванович», подтянув трусы, прошествовал к рукомойнику, пару раз мазнул мокрой рукой по лицу и промокнул его полотенцем.
— Колян! Не жалей воду. У нас её целый колодец, — из кухни крикнула бабушка. Мальчика всегда удивляло, как она видит через стену. В этом был какой-то секрет.
— Ба, как ты догадалась? — в который раз спрашивал внук, придвигая поближе горку румяных блинов.
— А вот! — говорила та и хитро улыбалась.
После четырёх блинов и кружки чая Коля похлопал себя по животу, определил, что больше не войдёт, и рассказал про свой сон, и как противный Хлюпик разбудил на самом интересном месте.
— Растёт у меня внучек не по дням, а по часам, поэтому и летает. Ну-ка, встань к косяку, где у нас прошлогодняя метка. Ого! На целую голову вымахал, — воскликнула бабушка, делая вид, что не замечает, как внук привстал на цыпочки. — Это от блинчиков и сметанки. Они у нас очень питательные, — авторитетно добавила она.
Коля на всякий случай съел ещё один блин, вышел из-за стола и, как не раз видел в кинофильмах, мотнул головой и щёлкнул каблуками.
— Благодарю Вас, мадам!
Ну, конечно, не каблуками — откуда им взяться на голых пятках, но получилось звонко и кстати. Бабушка Надежда Петровна засмеялась и взъерошила внуку волосы.
Во дворе за ночь ничего не произошло. Дикие вьюны, как и вчера, вились по забору и по решёткам старой, почерневшей от времени беседки, поглядывали сверху, куда бы ещё протянуть свои плети. Клевер, с розовыми и белыми шариками цветов, выстилал землю мягким ковром, и по ней хорошо бегалось босиком. Отгороженные курицы тянули шеи между жердей и выклёвывали траву, которая толком не успевала вырастать. Им подрезали крылья, и они не могли перелететь наружу. Только Хлюпика никто не трогал — и ему позволяли гулять где захочется. Что он и делал, важно надувшись и косо поглядывая на вышедшего мальчика. Прихватив хворостинку для обороны от непредсказуемого петуха, Коля подошёл к колодцу, отодвинул крышку и заглянул вниз. Воды было действительно много, и если убыло после вчерашнего, то незаметно, и хватит ещё на тысячу умываний.
— Отойди от колодца! — из дома подала голос бабушка. Это ж надо, всё видит. Просто загадка за загадкой.
Уже сидя на траве и переворачивая соломинкой большого чёрного жука, чтобы рассмотреть его со всех сторон, мальчик вдруг услышал, как сильно всполошились курицы. Беспризорная лохматая собака, проникнув через почему-то открытую калитку и подкопав под нижней жердиной куриной загородки, напала на куриц. И плохо бы им пришлось, если бы не петух. Он как ястреб обрушился на спину собаки. Хлюпик смело наскакивал на пса, долбил его клювом, бил крыльями, от ударов лапами откатывался и снова шёл в атаку.
— Ура! Бей фашиста! — заголосил подбежавший Ложкин, подбадривая петуха и тыча в собаку толстой хворостиной. Услышав шум во дворе, из дома, воинственно выставив вперёд белые от муки руки, мчалась бабушка.
— Коля! Быстро отошёл от собаки. Кому сказано!
Но пёс, не ожидавший такого отпора, уже нырнул в прорытую нору и, трусливо поджав хвост, выскочил на улицу. А помятый и вымазанный землёй Хлюпик полз в сторону курятника. Разорванный гребень сочился кровью, на боках не хватало вырванных перьев, а одна перебитая нога, как сломанная веточка, торчала в сторону. Бабушка подняла петуха, оглядела и, покачав головой, положила на землю.
— Не жилец петушок. Это я виновата. Выходила к деду Яшке — что-то он приболел, и я ему настояла травки от кашля, а когда вернулась — калитку, видать, плохо закрыла, безголовая, — и добавила: — Отбегался наш Хлюпик, откукарекал.
— Как откукарекал?! Он же герой, куриц спас. Надо его лечить, — запротестовал Коля.
— Ну ладно, так и быть: на кухне, на полочке, зелёнка. Вчера тебе колено мазала. Вата там же и бинт. Сбегай, принеси.
Коля пулей слетал на кухню, принёс всё, что надо, и, присев на корточки, стал смотреть, как бабушка, выпрямив петуху ногу и приложив щепочку, замотала место перелома бинтом. Потом, макнув вату в зелёнку, смазала все раны.
— Теперь сам ухаживай. Может, отлежится.
Коля притащил из сарая большую коробку, выложил внутри травой и поместил туда беспомощного Хлюпика.
Две недели мальчик ходил по уши перемазанный зелёнкой. Петух из белого постепенно превращался в ярко-зелёного, но оживал с каждым днём и вскоре, волоча раненую ногу, начал прохаживаться по двору и по мере сил следить за порядком в курятнике. Курицы каждый выход Хлюпика встречали радостным кудахтаньем, а вечером, выстроившись в каре, провожали до коробки, где он пока жил, потому что взбираться на насест силёнок не хватало.
— Вот что значит хороший уход и правильное лечение, — говорила бабушка, оттирая внука от зелёнки. Переставший кашлять дед Яшка заглянул поблагодарить соседку за лечебную настойку — с большим гладиолусом в руке и с «чекушкой» домашней наливки под мышкой. Которая, по его мнению, помогает от болей в спине, только надо не втирать, а принимать внутрь и желательно сразу всю. Так вот, дед Яшка удивлённо оглядел разукрашенного петуха, но, выслушав от бабушки всю историю, пожал Коле руку и больше не называл его Ложкиным-Поварёшкиным.
И началась странная дружба между мальчиком и петухом. Теперь каждое утро Хлюпик терпеливо ждал, когда Коля проснётся. Покукарекать, если становилось невтерпёж, петух уходил за курятник, но потом снова возвращался к окну. Мальчик, налетавшись и насмотревшись других прекрасных снов, вставал и, помахав новому другу, шёл на кухню к блинам или булочкам, в зависимости от настроения бабушки. Покончив с завтраком, прихватывал кусок со стола и выходил во двор.
— Опять ты петуха подкармливаешь. Он и так уже что вдоль, что поперёк, — говорила вслед бабушка.
— Хлюпик ещё слабый и ему нужно усиленное питание, — убеждённо отвечал Коля и уводил друга вглубь сада, где мелко крошил угощение и ждал, когда петух всё склюёт. Потом они гуляли, заглядывая в потаённые уголки сада, ведь Колю ждали разные интересные и неотложные дела. Например, посмотреть через щель забора к соседям. Там часто пасся маленький пушистый козлёнок, и казалось, что из кустов вот-вот выйдет Алёнушка. Но она не выходила, и козлёнок бродил какой-то потерянный и одинокий, и надо было поддержать его добрым словом. Ещё Коля с петухом заходили проверить, на месте ли коробочка с драгоценностями, «алмазами и изумрудами», зарытая под раскидистой яблоней. Коля, конечно, понимал, что в жестянке цветные речные камешки, но ему очень хотелось, чтобы у него был свой клад, как у настоящих пиратов. Хлюпик, как привязанный, семенил за мальчиком и даже на время забывал про свои петушиные обязанности.
— Ишь ты, то терпеть друг друга не могли, а теперь друзья не разлей вода, чуть не в обнимку ходят, — улыбалась в окне бабушка. Нагулявшись, закадычные друзья отдыхали в беседке. Коля рисовал, лепил пластилиновые танки и самолёты или собирал из конструктора разных роботов, а Хлюпик дремал рядом, иногда открывая глаза проверить, здесь ли мальчик. Так проходили летние дни.
В конце августа за Колей Ложкиным приехали родители. Они наотрез отказались брать петуха с собой, говорили, что он будет скучать по курицам и вообще, нечего выдумывать, следующим летом увидитесь. На другой день мальчик уезжал. Он грустно смотрел на стоявших у ворот бабушку и растерянного Хлюпика, который, внезапно сорвавшись с места и припадая на ломаную ногу, побежал за машиной, увозившей друга, но быстро отстал и слёг в пыль на дорогу.
Колин простенький рисунок — мальчика с петухом на руках — бабушка повесила на самом видном месте. Вечерами за чаем она смотрела на него, вспоминала эту удивительную историю и с нетерпением ждала следующего лета.

Владимир ПОПОВ
Абакан