«Рубль? Правда? Настоящий? И лежит просто так? Может, и не нужен никому?» — такие вопросы носились в моей голове, когда я рассматривала жёлтенькую бумажку с водяными знаками, как-то вызывающе валяющуюся возле серванта.

Возможно, в другое время я и не задумавшись подняла денежку и положила её на полку, потому что в нашей семье не было принято, чтобы рубли просто так на полу лежали. И забыла бы о происшествии. Однако в этот момент рубль стал для меня серьёзным соблазном…
О, эти детские секретики! Вернее, девочковые «секреты», которыми увлекались все мои подруги с нашей улицы. Для того, чтобы у тебя в пять-шесть лет был собственный «секрет», нужно было вырыть в потаённом месте ямку в земле, спрятать там свои драгоценности, закрыть обломком прозрачного стекла — чтобы видно было, что там «золотом» сверкает. А после забросать травой и щепочками, чтобы другой кто не нашёл и не разграбил, бывало такое. После всех этих манипуляций можно было начинать ходить-гордиться, свысока посматривая на соседей. А на вопросы: «Чего вдруг ты такая?» — отвечать таинственно: «Секрет!»
Конечно, «секретом» могли стать букет одуванчиков, пригоршня стекляшек, речные камешки. Но это, согласитесь, несерьёзно. Поэтому в ход шли фантики, бусинки, серёжки, фольга, хранящая запах шоколада, игрушки и другие драгоценные вещи, собранные нелёгким трудом.
Тайна месторасположения «секрета» хранилась тщательно. Ну разве что вдруг очень захотелось похвастаться, тогда сокровища демонстрировались подружкам, но после этого секрет нужно было обязательно перепрятать.
Поэтому к подготовке своего «секрета» я подошла очень серьёзно — он должен был быть лучшим, ведь у меня были та-а-акие драгоценности, что и во сне не виделись моим подружкам.
Во-первых, книга Даниэля Дефо «Робинзон Крузо». Зачитанная до дыр, любимая — самое время стать экспонатом моего личного музея. Во-вторых, несколько прозрачных сердоликов с дырочками, которые я нашла на железнодорожной насыпи — прекрасных и волшебных. Ещё совершенно невозможная стеклянная пробка от графина, через которую, приставив её к траве, доске из забора или просто поднеся к глазам, можно было видеть самые разные чудеса. Пара колечек из цветной проволоки, которые сплёл мне сосед Лёшка. Зелёная бусина, взявшаяся совершенно ниокуда — раз, и появилась! Пригоршня переливающегося якутского бисера — его я добыла с риском для жизни, обрывая потихоньку со старых изношенных тапок соседки, когда она, зайдя к нам в гости, разувалась у порога. Пустой флакончик из-под духов, ну и фантики, конечно. В общем, приступая к изготовлению «секрета», я чувствовала себя совершенной богачкой.
И если бы не этот рубль! Чего греха таить, недолго думая, я схватила его и поняла: вот теперь моё сокровище станет весомее всех сокровищ в мире. Собрав увесистый свёрток драгоценностей, взяв лопаточку и кусок стекла, я пошла в тайное место, за огороды к сеновалу. Ну да, смеркалось, но это только прибавляло таинственности. Работала с душой, яму для «секрета» выкопала на два мешка картошки, украсила всё листьями, красиво разложила сокровища, сверху нарядно развернула рубль, накрыла стеклом. Полюбовалась с гордостью, забросала всё сенной трухой и — радости полные штаны! — побежала домой.
А там пыль до потолка и разговор на очень повышенных тонах. Мама ругает старшую сестру Наташу за то, что хлеба не купила, она оправдывается тем, что денег не было. «Как не было?! — горячится мама — Утром оставила тебе вот здесь целый рубль!»
...Я старалась не скрипеть дверью. Я чувствовала себя мышью, думала и действовала, как мышь. Но как только раскрасневшиеся от поисков и ссоры любимые родственницы заметили прекрасную меня, перемазанную землёй, крадущуюся мимо них в свою маленькую норку, дуэтом завопили: «Ленка!!!»
Мышь во мне поняла всё сразу, упала в обморок и умерла от разрыва сердца, ведь это был не вопросительный, а, скорее, утвердительный вопль. Я гордо остановилась и сощурила глаза — они, как известно, сразу выдают врунов, попытавшись при этом сделать лицо как можно более невинным.
«Где рубль?» — они зашли с двух флангов и кричали каждая в моё отдельное ухо. Срезонировало неожиданно. Я вспомнила пионеров-героев, о которых нам рассказывали в детсаду, и завопила от страха: «Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца!»
Мама и сестра затихли, поняв, что с наскока меня не возьмёшь. Надавили на жалость. Сказали: последний рубль на хлебушек. Долго говорили о том, как трудно даются деньги. Я щурилась сильнее и мотала головой, что означало: «Ничего не знаю». Пришёл папа и начал вытаскивать ремень из штанов. Поняла: этот аргумент не переспоришь. Призналась.
Хоть бы обрадовались для приличия! Стали орать, что так и знали, что воровать нехорошо, и где рубль.
«Пойдёмте», — грустно сказала я.
В тёмной ночи, как тати кладбищенские, мои родные вскрывали взлелеянный мною «секрет». Больше радовались не рублю, а крышечке от графина, без которой уже «два года как всё выдыхается». Книгу тоже забрали — «ишь, чего удумала, книги в землю закапывать!» Сердолики с дырками и зелёную бусину без разговоров забрала сестра — видимо, за моральный ущерб.
Мне хотелось остаться на пепелище и порыдать от души, но радостные мародёры дали подзатыльник и отправили спать.
Наутро на месте разорённого «секрета» не осталось ни одной моей драгоценности — исчезли. Только пара якутских бисеринок со старых тапок запуталась в сухой траве.
Было грустно. Сестра на рубль купила пять буханок хлеба — еле донесла…
А «секретов» я больше не хранила.

Елена АБУМОВА