Беренжак (Пирiнчек)… В переводе с хакасского — Серенький ручей. Скорее всего, имелся в виду одноимённый ручей, и сейчас протекающий у села. Находится оно в 55 километрах юго-западнее села Шира и железной дороги Абакан — Красноярск (через Ачинск). Здесь проживают русские, украинцы, татары и хакасы. Образован Беренжак в 1825 году. Было это связано с добычей россыпного золота на прииске Серебрянский. Два года спустя был открыт прииск Случайный. Ещё спустя сто лет, в 1926 году, село получило официальное название.
Здесь климат иной
В Абакане распустились тополя, вовсю цветёт черемуха, в пригородных сосновых борах уже отцвели лютики… А здесь, при подъезде к таёжным горам, нас трижды осыпало белой крупой снега, лиственницы стоят серые, как зимой, тонкие берёзки — в подтаявшем льду. Вершины лобастых гор занесены белым, у скал воронками вьются почти февральские вихри. Вдоль дороги бежит вспученно-мутный Караташ, а дальше, на удивление — светлый, с оголёнными берегами, как будто осенью, — Белый Июс. Погода в Беренжаке меняется ежечасно. Когда мы зашли в местную школу, светило солнце, а когда через полчаса вышли — всё было белым-бело: ни дать ни взять — вернулась зима. И, представляете, здесь ещё только распускаются вербы!..
Умирающее село
Суровы даже для Сибири здешние места. Картошку тут сажают 1 — 5 июня, копают 1 — 5 сентября. Но жить можно, и ещё как! Белый Июс и Караташ сливаются напротив сельсовета. В реках — хариус, ленок, даже таймень. А ещё протекают речки Ипчуль, Усть-Тунгужуль… В считанных километрах — турбаза «Мендоль». В тайге — орех, черника чуть ли не вдоль дороги, а грибов… Вплоть до сырых груздей! Ну, а о воздухе и красоте прибрежных скал, горной тайги и говорить не приходится: после степи тут задыхаешься от восторга! И, тем не менее…
— Наше село умирает, — сказала женщина, не назвавшая своего имени и встретившаяся нам на улице Разведочной. — Старики умирают, дети уезжают. — И, уходя, махнула рукой…
Статистика подтверждает медленное умирание села. Если в 1987 году здесь проживали 550 человек, то в 2004 году — всего 232: сокращение больше, чем в два раза! «Сегодня в Беренжаке лишь 142 человека, вместе с детьми, — сказала, подчёркивая последние слова, специалист сельсовета Анна Костина. — Этак лет через пять не останется и 100 жителей».
Оно к тому идёт. Если в прежние времена здесь было два лесничества, госпромхоз, заготавливающий ягоды, орехи, грибы, пушнину, работали пилорама и подсобное хозяйство геофизиков, то теперь вместо лесничества — один лесничий с помощником да существовавшие и ранее сельсовет, школа, клуб, ФАП и пожарка, расположенная в гараже с буржуйкой — для обогрева зимой. Последней из «промышленности» в девяностых годах приказала долго жить пилорама. Но остались ещё пекарня и три частных магазина.
В селе — считанное число улиц: Разведочная (в честь геологов), Шоссейная, Июсская, Майская, Почтовая, Балахчинская… Не заблудишься. Но! Подавляющее число домов — постройки тридцатых — сороковых годов прошлого века. То же пожарное депо образца 1938 года. Несколько двухквартирных домов построено в пятидесятые годы, но все они — без фундамента. И лишь четыре двухквартирных дома более-менее современные.
Куда деваться людям? 36 дворов разводят лошадей, крупный рогатый скот. В Беренжак (только представьте!) приезжают покупатели даже из Казахстана, живьём забирают поголовье для племенных целей, а на мясо домашнюю скотину закупает «МаВР» — и то, если за один приезд можно будет забрать голов шесть.
Глава Беренжака
Андрей Голышкин, исполняющий обязанности главы Беренжакского сельсовета, теперь известная личность не только в Хакасии, но, благодаря Интернету, и в России. Приятной внешности и цельного характера, суровой закалки, Андрей Владимирович уделил нам целый час, хотя мы застали его уже на крыльце сельсовета: он срочно собирался выехать в Шира… Уважил без доли рисовки. На таких мужиках и держится ещё глубинка.
Чем же он знаменит? Полтора месяца, как Андрей Голышкин исполняет обязанности главы. До этого работал в этой должности с 2015 по 2017 год. Но ушёл. И как ушёл!..
— Тогда, в 2017 году, мы 11 месяцев сидели без зарплаты, — вспоминает он. — Я бил тревогу, обращался за помощью в министерство финансов республики, к самому Виктору Зимину… Нет ответа! Потом пришло послание из Абакана: «Помощи не будет. Выкручивайтесь сами». Как быть? На что жить? Я сел и сгоряча написал заявление на увольнение: моё терпение кончилось. И надо же такому случиться: моё заявление кто-то выложил в Интернет! Этот электронный вариант и попался на глаза главе Хакасии. Зимин, выступая по телевидению, вспомнил моё заявление и произнёс тогда фразу, которая впоследствии сказалась на его предвыборном рейтинге. А сказал он о том, чтобы мы не обкладывались амбарными книгами, а, знай себе, варили тушёнку да сконцентрировали на этом своих сельских бабушек. И черемшу продавали. Примерно так…
Чем же, уволившись, занялся тогда Андрей Владимирович? А он, выписав билет у лесников, стал заготавливать и продавать дрова. Это по осени и зимой. А летом, по мере набора желающих, водил горно-таёжные экскурсии на вершины гор, гольцы, на живописные скалы, горные озёра. «Выкручивался как мог, — говорит он. — Люди приезжали сюда из Абакана, Красноярска, Кемерова, Томска… Словом, как сейчас говорят, стал я самозанятым». От себя добавлю, что у Андрея Голышкина за плечами — Иркутский сельхозинститут, где он обучался на факультете охотоведения. Так что местную тайгу и горы знает, как свои пять пальцев, потому что не один год проработал здесь охотоведом.
Чем и как жить?
Но душа — душа-то у Андрея Владимировича болит не только за себя — а за людей, за село! И когда ушёл на заслуженный отдых прежний глава Станислав Николаевич Доможаков, люди снова позвали его… И забот сейчас у исполняющего обязанности главы Беренжакского сельсовета — что частокола в сельской изгороди. Бюджет сельсовета на 99 процентов — дотационный, хотя на территории, ему принадлежащей, находится пять (!) золотодобывающих артелей. Но они налоги в местную казну не платят. Та же артель «Хакасская», имеющая коллектив около 500 человек (если не более), зарегистрирована… в Красноярске. Остальные четыре золотодобывающих артели гораздо мельче, по 20 — 30 человек. История с ними у сельсовета — та же…
— Я обращался со своей проблемой в Черногорск, межрайонную налоговую инспекцию, — говорит собеседник. — И знаете, что мне там ответили? «Возьмите с собой участкового и съездите с ним к золотодобытчикам, сами разберитесь во всём на месте, почему они вам не перечисляют налоги»! Представляете? Почему маленький сельсовет должен сам собирать налоги с больших предприятий? Мне действительно трудно понять, из каких таких соображений налоговики-межрайонники перекладывают эти функции на нас. Нонсенс, да и только!
— Как же вы думаете выходить из положения? — интересуюсь.
— Сейчас готовлю официальные запросы в отдел по геологии и лицензированию, который находится в Абакане. Надо, наконец, золотодобытчиков выводить на чистую воду. Ведь занялась республика флагманами производства в Хакасии...
Слов нет — надо! Андрей Владимирович привёл такой факт: даже Ширинский район регулярно получает налоговые поступления лишь с Коммунаровского рудника. А другие? Недра роют здесь, а денежки уводят на сторону.
Это как прикажете расценивать?!
Справедливости ради надо заметить, что ООО «Хакасская» не официально, а в качестве спонсорской помощи оказывает-таки внимание Беренжаку: платит за свет, которым пользуются сельсовет, клуб и пожарка (это где-то 1 — 1,5 тысячи рублей в месяц). Золотодобытчики выделяют сельсовету деньги на бензин, солярку. Даже строят двухквартирный дом, где одну квартиру обещают дать для фельдшера ФАПа. Но это же, согласитесь, — капля в море! Да и сельсовет — он же не ребёнок-детсадовец, чтобы плясать от радости за подаренную ежемесячную «конфетку».
Денег нет. Но они держатся...
За счёт чего? Деньги, если можно назвать это деньгами, есть. Налог на доходы физических лиц составляет всего 10 процентов, остальные 90 уходят в район и республику. В Беренжаке к тому же всего 100 домохозяйств. С каждого хозяина сельсовет берёт налог за землю 150 — 300 рублей (в зависимости от размера участка). За жильё люди платят в среднем 300 рублей. Имеются и другие крохи. «Итого, — резюмирует Андрей Владимирович, — в бюджет сельсовета в месяц поступает где-то 10 — 12 тысяч рублей. Это даже для сельской семьи прожить на такие деньги — проблема!..»
Мой собеседник оживился, сообщив, что теперь правительство Хакасии закладывает в свой бюджет зарплату работникам Беренжакского сельсовета: главе, его помощнику-специалисту, бухгалтеру, управляющему клубом, водителю, двум пожарным, двум кочегарам и двум техничкам, работающим на полставки. Стало полегче.
Куда смотрит школа?
Школа-девятилетка в Беренжаке с уверенностью смотрит если не в будущее, то, по крайней мере, в сегодняшний день. Её, слава Богу, миновала оптимизация — иными словами, школу не закрыли, не заставили детей жить в интернате на стороне, а сделали филиалом школы № 4 села Шира.
Девятилетка находится в одноэтажном продолговатом строении. Внутри тепло (своё электроотопление), чисто и светло.
В школе 25 учеников 1 — 9-х классов, ещё три дошколёнка (что-то вроде детсада). Заведующую учреждением Наталью Хныченко я застал в коридоре, где проходят уроки физкультуры (а летом — на пришкольном поле).
— Да, у нас нет спортзала, нет хорошей компьютерной техники, — объяснила она. — Шесть компьютеров, которые имеются сегодня, — старые, мало куда годятся. Нет и хорошего Интернета (медленный очень). В клубе тоже недавно провели Интернет, но он ещё хуже, чем у нас… И с питанием проблемы: нет проточной воды, чтобы готовить обеды для ребят.
Я, начинавший когда-то учёбу в сельской школе, словно вернулся в шестидесятые годы прошлого века. Уроки физкультуры у нас тоже проходили в коридоре. Но сейчас ведь ХХI век, однако!
А в классах, знаете, сколько занимается мальчишек и девчонок? В третьем классе — три человека, в четвёртом — семь, шестого класса вообще нет, а в 9-м классе всего лишь… один ученик! Дошколят на предстоящий учебный год вообще не будет: самому старшему в Беренжаке претенденту на дошкольный детсадовский уголок пока всего три года.
А ребята здесь учатся охотно (спрашивают-то каждый день!), и уже сейчас некоторые знают, кем будут. Я поговорил со Славой, второклассником, где с ним занимаются ещё три человека, и он уверенно ответил на вопрос, кем хочет стать. «Конечно, стоматологом. Я людям хочу помогать. Вы ведь знаете (я заранее кивнул головой), как болят зубы? Я стану лечить таких людей». Завидной целеустремлённости оказался второклассник! Я в третьем классе определился, кем стану…
ФАП, тем не менее!
Фельдшерско-акушерский пункт в селе есть, да ещё в новом, на видном месте стоящем здании — аккуратном, жёлто-солнечном. А вот фельдшера в ФАПе нет как нет. И так продолжается уже семь лет: с тех пор, как из-за отсутствия жилья фельдшер уехал в неизвестном направлении. И. о. главы надеется, что золотодобытчики сдадут скоро новый двухквартирный дом, и можно будет одну из квартир отдать фельдшеру: желающая найдётся!
А пока… нет, ФАП не закрыт, он работает, представьте! И заведует им, если можно так сказать, санитарка, то есть, по сути, техничка Татьяна Якимчук. Ей около пятидесяти, и уже не один год она «пользует» болезных. Может кому-то давление измерить, кому-то рану обработать и перевязать, а кому и перелом зафиксировать: прежняя фельдшерица многому её научила!
Татьяна Ивановна — местная, всех давно знает в лицо, знает и проблемы односельчан насчёт здоровья. Мы, правда, не захватили её на месте: она на медицинском уазике уехала в качестве сопровождающей больных в Ширинскую районную больницу. Кстати, мы встретили эту машину по дороге в Беренжак, когда она притормозила на одной из остановок. Я ещё даже спросил у водителя уазика, какая в селе погода. Он ответил: «Вчера шёл снег…»
Внутри салона, среди пяти-шести больных, находилась, оказывается, и Татьяна Ивановна. Но вот разъехались… Тем не менее на месте я узнал, что она заботится как о плановых, так и экстренных больных, и два раза в неделю, по понедельникам и пятницам, бывает в Шира. Ну, а в случае ЧП выезжает в райцентр оперативно. Словом, сельчане спокойны за своё здоровье, свою жизнь. Но фельдшер, конечно, очень нужен…
Памятник воинам строила и редакция
В Беренжаке, у клуба в тени лиственниц, стоит памятник погибшим в Великой Отечественной… Я насчитал на мраморных плитах, прикреплённых к кирпичной стене, 220 фамилий тех, кто ушёл из Беренжака на фронт и не вернулся… Меня поразила цифра: 220 человек! Это же сколько проживало здесь людей до войны, если за Победу сложили головы столько мужчин! «Конечно, здесь населения было гораздо больше, чем даже в 60 — 70-е годы прошлого века, — пояснила Анна Костина. — Но на плитах фамилии тех, кто жил не только в Беренжаке, но и в соседних селениях — Балахчино, Пихтачах, Куртияково, Сынниках…»
Сегодня в Беренжаке не осталось ни одного ветерана. Последний — Георгий Колоновский, воевавший на фронте снайпером (хороший охотник был!), ушёл из жизни три года назад…
Так вот, этот памятник осенью 2014 — весной 2015 года возводил в селе и коллектив редакции республиканской газеты «Хакасия». Мужчины заливали фундамент, выкладывали плитку перед памятником, поднимали кирпичную стену, на которой потом и были прикреплены мраморные плиты с именами погибших… Не один раз съездили мы в далёкий Беренжак. Так что село-то нашенское!
9 Мая у памятника как всегда состоялся митинг. Были речи, венки, концерт силами учителей и школьников, клубного хора. Я стоял и гордился тем, что теперь земля Беренжака стала и нам, журналистам «Хакасии», ближе и роднее.
Летом я приеду сюда точно: говорят, рыбалка здесь очень даже знатная.
Валерий ПОЛЕЖАЕВ
Ширинский район
