В одном из прошлых номеров «Хакасии» была опубликована статья под названием «Змея на груди». В ней рассказывалось о том, что пришлось пережить на старости лет жительнице посёлка Тепличный Нине Курганской (имя и фамилия изменены. — Авт.).

Счастье по наследству не передаётся

В Хакасии женщина обосновалась со своими близкими в начале нулевых, приехав из Братска. Муж был родом из Белоруссии, из весьма достойной, уважаемой семьи настоящих тружеников и патриотов своей страны. Его отец — Герой Социалистического Труда, старший брат, будучи секретарём комсомольской организации совхоза, во время Великой Отечественной вёл подрывную деятельность против фашистов, за что был ими расстрелян, другой подростком ушёл в партизанский отряд, затем на фронт, где воевал с немецкими захватчиками, дойдя до Берлина. Большая дружная семья, несмотря на выпавшие невзгоды, ничем не посрамила своей фамилии ни в годы военного лихолетья, ни в мирное время.
Пережив трудное военное и послевоенное детство и период становления, совпавший с нелёгкими для страны временами, супруги Курганские искренне желали своему сыну Владимиру светлого будущего и стремились к этому, как могли. На радость родителям, он перенял их лучшие черты — доброту, заботу о людях, трудолюбие и честность.
Женившись, сын, к сожалению, его второй половине с этими качествами не пригодился. Супруга ему досталась совершенно противоположная по натуре — своенравная, грубоватая, расчётливая. Когда Владимир стал заметно подниматься в коммерческой деятельности, она быстро осознала прелести растущего семейного благосостояния и всячески стремилась обратить заработанное мужем в свою пользу. Благо денег на свою Соню тот не жалел. Однако вместо благодарности мужчина стал получать упрёки в недостаточном доходе, подвергаться унижениям и презрению. Жена, рассердившись, могла обозвать его, проклясть и даже броситься с кулаками.
Владимир, конечно, страдал и очень стыдился супруги перед людьми, но старался не показывать виду и никому не жаловался на свою судьбу. И только однажды не смог сдержать слёз и обмолвился матери: «Не такую семью я хотел иметь...»
Жена считала, что из доброжелательного, великодушного супруга можно «вить верёвки», и вовсю пользовалась этим. С завидным постоянством меняла машины, наряды. Полюбила общество себе подобных, общение в ресторанах и после них.
Казалось, сказка для неё будет вечной. Однако период весёлых песен и хороводов неожиданно прервался. На 51-м году жизни муж серьёзно заболел. Прежние доходы стали уменьшаться, и, как только приток денежных средств иссяк, супруга забыла про Владимира. Когда врачи поставили ему страшный диагноз, она, не поведя бровью, укатила с подругами на запланированный отдых. Как говорится: «Болезнь — болезнью, а курорт — по расписанию».

Худая жена — кара господня

Владимиру намечалась операция в Красноярске. Организация медицинского обследования и уход за больным стоили его престарелым родителям автомобиля, который они продали, чтобы возместить расходы. Что касается супруги Сони, то нести затраты на мужа она не захотела. А однажды (в присутствии самого Володи!) вдруг взяла да и брякнула доктору: «Похоронила мать, отца, похороню и мужа!» Навещавших Владимира друзей она просила узнать у лежачего мужа, где тот хранит деньги. Начала активно интересоваться недвижимостью, принадлежащей супругу, чтобы заранее заявить на неё свои права.
И вот, когда Владимира не стало, наконец дорвалась до реальной возможности единолично воспользоваться тем, что заработал супруг за несчастливую семейную жизнь. Завладев вместительным коттеджем, двумя автомобилями, административно-производственным комплексом в Черногорске и другим имуществом, Соня не остановилась. Жадность привела к тому, что она подала в суд на родителей мужа, которых Владимир очень любил и при жизни всегда поддерживал материально. Не желая делиться со стариками, вдовушка запаслась тремя расписками о займах на сумму около двух миллионов рублей, чтобы включить этот несуществующий долг в состав наследуемого имущества. Однако в ходе судебного разбирательства выяснилось, что расписки сфальсифицированы. Судебная почерковедческая экспертиза дала убедительное заключение, что они составлены после смерти Владимира. В итоге суд признал договоры займа (расписки) несостоятельными и отказал заявительнице в иске.

Слепая Фемида

Тут должен был грянуть гром и на голову вдовушки обрушиться возмездие, но не случилось. Фемида не разгневалась и до сих пор не наказала алчную женщину за её поступок.
После смерти сына родители на свои пенсионные сбережения поставили ему памятник и остались одни. Доживать. А 6 мая 2017 года скончался супруг Нины Курганской — тоже Владимир. Рассказывают, что когда-то этот крепкий, работящий и очень мужественный человек сумел выкарабкаться с того света после серьёзнейшей травмы на производстве, а вот душевную травму, которую нанесла ему невестка, перенести не смог.
Когда немного утихла боль от утраты, Нина Павловна всё же обратилась в правоохранительные органы с заявлением о привлечении бывшей невестки к уголовной ответственности за мошенничество. Об этом мы писали ещё в марте 2016 года, а теперь расскажем о продолжении уже ставшей детективной истории.
Итак, определением Усть-Абаканского районного суда от 28 апреля 2015 года была назначена экспертиза по установлению срока давности написания текста указанных договоров. По её результатам даты в представленных на исследование расписках признаны не соответствующими их фактическому временному периоду изготовления (подписания), то есть это были «липовые» расписки.
При таких обстоятельствах любой юрист, даже с минимальной квалификацией, скажет, что в действиях вдовы умершего мужчины и её сообщников имеется состав преступления. По закону, если преступный умысел не был доведён до конца по причинам, не зависящим от выгодоприобретателя, то налицо покушение на совершение преступления. За это тоже наказывают, и довольно сурово. Судебная практика пестрит примерами, когда при наличии экспертного заключения о фальсификации уголовные дела возбуждаются. Так почему остаются безнаказанными фигуранты нашей истории?
Первое постановление следователей об отказе в возбуждении дела вряд ли можно считать убедительным. Оно основывалось на словесных утверждениях вдовы умершего и её фактических соучастников, а сфальсифицированные ими долговые расписки (почти на два миллиона рублей!) даже не были упомянуты. Мать умершего посчитала этот отказ незаконным и обжаловала его.
После обжалования «отказной» материал был направлен в Усть-Абаканский следственный отдел СУ СКР по РХ, где согласились с выводами полицейских о невозможности возбудить дело. Однако это постановление по очередной жалобе всё же было отменено, и расследование началось заново. Несколько раз сроки проверки продлялись, но в итоге пенсионерке снова отказали. Леймотив краток, но весьма интересен:
«Согласно выводам почерковедческой экспертизы, даты, указанные в договорах займа, имеющихся в материалах, не соответствуют фактическому временному периоду их изготовления. Однако факт займа денежных средств в данном случае сторонами не оспаривается».
Замечательная фраза! Логика следователя такова, что если сообщники дружно, убедительно и в открытую подтвердили свои намерения нарушить закон, то они не подлежат преследованию законом. Вместе с тем их долговые расписки ничтожны, а заём на такую крупную сумму не может быть подтверждён устно. Поэтому цена показаниям фигурантов нашей истории не два миллиона рублей, а ровно грош. Кстати, фальшивая дата составителями расписок в ходе проверки даже не оспаривалась. Таким образом, факт составления «липовых» документов установлен с достоверностью, а вот оценка произошедшему дана непостижимая здравому смыслу.

За подлость не судят?

Казалось бы, заблуждения следователей можно легко исправить. В марте 2019 года Нина Курганская вновь обратилась в прокуратуру с настоятельной просьбой обратить внимание на несоответствие выводов следствия установленным обстоятельствам. Но не тут-то было. Однажды вынесенное постановление превратилось в непреодолимую преграду.
При этом совершенно очевидно, что действия невестки были направлены на личное обогащение за счёт стариков обманным способом. То есть усматривается прямой умысел на совершение мошенничества. Фальшивые расписки злоумышленница предъявила в суде, и в случае положительного решения её умысел был бы реализован в полной мере. Изъян в соблюдении законности понятен, но почему-то не всем.
Сложившаяся ситуация вызывает у Нины Курганской чувство безысходности, приводя к мысли, что за фальсификацию документов с целью получить материальную выгоду у нас, оказывается, не судят. Однако пенсионерка никак не может с этим согласиться и продолжает стучаться в двери инстанций, надеясь на справедливость.
Редакция продолжит следить за развитием событий.

Тамара КИРИЧЕНКО