В кабинет старшего инспектора по исполнению административного законодательства полиции Черногорска постучала женщина — с виду приличная, хорошо одетая, вежливая. Аккуратно приоткрыла дверь.
— Можно? Я принесла квитанцию — штраф уплатила, — протянула она бумажку Елене Нагорнюк. — Я пойду?

Оказалось, даму застигли за распитием пива на улице. Многие никак не привыкнут к тому, что посидеть с бутылочкой даже некрепкого алкоголя на скамейке в сквере не получится — это запрещено законом.
Конечно, нарядов полиции, которые патрулируют город, на всех выпивох не хватает, но ведь заявить о пьяной компании может любой из нас. Позвоните, расскажите, напишите заявление — пару раз уплатят штраф, глядишь, меньше станет гулён в парках и во дворах. Особенно неприятно наблюдать за алкашами, которые устраивают пирушку на детских площадках. Таких тем более нужно привлекать к ответственности. Кстати, штраф за распитие спиртных напитков в общественном месте от 500 до 1500 рублей.
Елена Михайловна с такими историями сталкивается ежедневно, она регистрирует материалы по административным правонарушениям, проверяет их на законность составления и принятия решения: правильно ли заполнен протокол, взято ли объяснение, соответствует ли размер штрафа статье Кодекса об административных правонарушениях и так далее. В день — десятки протоколов от патрульно-постовой службы и участковых.
— Мы составляем базу административных дел, большая часть касается появления в общественных местах в пьяном виде и распития спиртного. К сожалению, в нашем городе многие пренебрегают этим запретом. Многих мы уже знаем в лицо, по-моему, их ничем не исправишь. Раньше были специальные лечебные учреждения, а теперь ими никто не занимается.
«Налететь» на штраф можно и за использование нецензурной брани. Сотрудник полиции при этом может даже не присутствовать, главное, чтобы были очевидцы «беседы», а вот если оскорбление прозвучало с глазу на глаз, то состава преступления обозначить невозможно из-за отсутствия доказательств. Участковый, если вы просто пожалуетесь на грубого соседа, не сможет привлечь его к ответственности, если не найдёт того, кто подтвердит ваши показания.
— Участковым дали право самостоятельно решать, есть ли в действиях человека административное нарушение и заслуживает ли он штрафа или предупреждения, а раньше такое решение принимал начальник полиции, — рассказывает Елена Нагорнюк. — Однако когда речь идёт о повреждении имущества, если, конечно, ущерб незначительный, всё решает мировой судья.
По словам Елены Михайловны, много в Черногорске нарушений и по наркотикам (если перевозка, хранение и сбыт наркотических веществ караются по Уголовному кодексу, то употребление считается административным нарушением). Каждый постоялец наркопритона, если его поймали на месте сотрудники наркоконтроля и медицинское освидетельствование подтвердило наркотическое опьянение, обязан заплатить штраф.
— Бумажная работа, — с улыбкой говорит Елена Михайловна, нивелируя свою значимость в цепочке сотрудников, занимающихся «административкой». Но если принять во внимание, что в год вдвоём инспекторы пересматривают 13 — 15 тысяч дел, то трудно переоценить их труд, пусть монотонный, скрупулёзный.
Иногда приходится возвращать материалы на доработку, это и понятно: участковые занимаются огромным спектром нарушений — от мелких краж до побоев (пэпээсники ловят только хулиганов и пьяных). Об их бешеной занятости и специфике работы не знает лишь ленивый, а ведь важно правильно составить фабулу преступления. К примеру, если речь идёт о побоях, то должно быть указано, как и чем их нанесли, какую боль испытала жертва, и прочее. Инспектор должна также проверить, не привлекался ли уже человек за причинение телесных повреждений, если да — то дело нужно переводить в уголовное.
Начинала Елена Нагорнюк в 1996 году в службе участковых инспектором по надзору — контролировала тех, кто недавно освободился из мест не столь отдалённых. Многие из тех, кто проходил суровую тюремную школу, уже не могут ступить на путь законного заработка и стабильной нормальной жизни. А тем, кто больше не хочет связывать свою жизнь с криминалом, приходится трудно — замаранная репутация мешает устроиться на работу.
— Последние лет 10 — 15, по моим наблюдениям, у всех, кто устраивается на работу, просят справки, привлекались ли к административной ответственности. Если да, то работодатель уже будет сомневаться, стоит ли его брать, — говорит Елена Михайловна.
С ранее судимыми людьми она работала до 2002 года. Потом предложили кабинетную, более спокойную должность, и Елена Нагорнюк, естественно, не отказалась, хотя остались с той поры и весёлые истории, о которых не может вспоминать без смеха.
— Как-то мы с участковым и его помощницей отправились на очередную проверку нашего контингента, — вспоминает инспектор. — Подошли к одному адресу, участковый вздохнул, что здесь ему двери никогда не открывают. А я предложила: «Спорим, сегодня откроют! Только ты отойди в сторону, а мы постучим». Так и сделали. Выдвинули на передний план его помощницу — блондинку с голубыми глазами. Когда за дверью спросили: «Кто?», она игриво ответила: «Я!» — и замок щёлкнул. Участковый был страшно рад. Нашли граждан, которые незаконно находились в квартире, составили протокол.
Отдушина от непростых будней в полиции — дом, семья, и хоть дети Елены Михайловны и её супруга Николая Васильевича уже взрослые, в отчий дом слетаются на праздники. Для родителей это самое лучшее время.

— Я всегда вспоминаю, как любила в детстве, проснувшись, почувствовать запах блинов или пирогов, которые пекли мама или бабушка. Это был запах семьи. Для своих домочадцев я стараюсь создать такой же уют. Теперь жду внучка, очень хочется! — смеётся инспектор. — Будем вместе собираться за большим столом, делиться семейными историями, тайнами.
А делиться есть чем.
Моя бабушка родом из деревни Потрошилово, затопленной во время строительства Саяно-Шушенской ГЭС, она сбежала из-под венца — нелюб был жених, какое-то время работала гувернанткой, пока не встретила деда, уехала с ним на Запад. Это было время репрессий, деда за что-то арестовали (он был военным лётчиком или инженером, точно не знаю) и расстреляли, а она вернулась сюда, в Черногорск, с двумя дочерьми. Работала в шахте взрывником, пострадала однажды серьёзно при взрыве. А мама всю жизнь работала медсестрой. Как выбрала полицию? Это она выбрала меня. По первому образованию я педагог, успела поработать пару лет в школе физики и математики, ушла из-за безденежья, решила попробовать себя в полиции. Спасибо, муж поддержал, до сих пор меня терпит, — смеётся. — А юридический оканчивала вместе с сыном. Он ещё когда школу оканчивал, заявил, что хочет ловить преступников.
Сын Владислав уже сам на страже порядка, работает в полиции Усть-Абакана в уголовном розыске.
20-летняя Женя, вполне вероятно, тоже будущая мамина коллега, пока она учится на юриста в Санкт-Петербурге. И хоть росли они у мамы-полицейской, которая часто пропадала на работе, без родительского контроля не оставались. Наоборот, и сын, и дочь соблюдали порядок, хорошо учились, любовались мамой, когда она надевала форму, может, потому и такой выбор профессии сделали. И как знать, быть может, внуки, которых так ждёт Елена Михайловна, смогут продолжить династию полицейских.

Анастасия ХОМА
Черногорск