Фёдор под звуки «Аппассионаты» наблюдал за удивительными проделками любопытной мыши: его жена Марианна прибиралась в подсобке, прикидывая, что выбросить, а что ещё может пригодиться.
— Съезди-ка за водой, милый, — попросила она супруга.
Фёдор изобразил на лице крайнюю степень идиотии, медленно повернулся к жене и, тупо моргая, уставился на неё. Марианна покатилась со смеху. Довольный произведённым эффектом, Крупорушкин упруго встал и бодро направился к выходу. Марианна проводила его любящим взглядом.
У читателя, возможно, возникли вопросы, что за Фёдор такой? Да ещё в деревне? Откуда взялся? Подозрительная какая-то личность… Методом телепатической трансдукции удалось выяснить следующее (почти по Пушкину):
Родился Фёдор на концерте.
(Отец — полковник КГБ,
А мама — верьте иль не верьте —
Играла в джазе на трубе.)
Смотрел Федяша за братишкой,
Читать любил; порою с книжкой
Покушать даже забывал,
В хоккей с ребятами играл,
Девчонок как-то опасался,
Проблем с законом не имел,
По средам в хоре школьном пел,
Борьбою вольной занимался
И хитрый шахматный этюд
Мог разгадать за пять минут.
Так что с рождением парню, как видите, повезло. Он появился на свет под призывное хрипение саксофона за кулисами Магаданского театра оперы и балета, а в родах ассистировал сам пожарный инспектор. «По торговой части пойдёт», — намётанным глазом определил седоватый мужчина...
Гладкая лента шоссе стелилась под колёса новенькой «Тойоты». Японский мотор с удовольствием пожирал дорогой девяносто пятый бензин.
— Посияла огирочки низко над водою, — затянул Фёдор прекрасным тенором. — Сама буду поливаты дрибною слезою! (Мама героя была украинкой, от неё перенял Федя весёлый неунывающий характер.)
— На худой конец, — прикидывал наш герой, — можно будет в город, в храм устроиться. Правда, ездить далековато, и репертуар там незнакомый, ну так подучусь, не баран же я какой-нибудь…
— Тореадор, смелее в бой, тореадор, тореадор! — призвал сотовый.
— Фёдор Натанович? Это Иннокентий. Знаете, Фёдор Натанович, Петрушка с матерью уехали на неделю в Монголию, покататься на лошадках, так вы, пожалуйста, перенесите занятия…
— Не беспокойтесь, старина. Нэ танкет па, мон вьё, сдвинем график на неделю. Оревуар! (Крупорушкин в свободное время занимался репетиторством, больше для удовольствия.)
Ни с того ни с сего припомнилась тут Фёдору одна дурацкая история, которая приключилась года три назад. Тогда ещё не было у них ни магазина, ни детей. Маришка медсестрила в поликлинике, а сам он, прежде служивший в управлении президента, попал под сокращение и в то время получал пособие по безработице. Когда же в доме кончались продукты, втихаря таксовал. Машину он водил мастерски.
Собрались как-то вечером по грибы. Отъехали километров с пяток и свернули на грунтовку, идущую вдоль широкой лесополосы. Обшарили всю полосу, но в густой, как баранья шкура, траве попадались только серые, изъеденные червями старые шляпы да пеньки. Кто-то уже прошёл здесь, и небезуспешно. Молодых грибов не было. Хотели уж было поворачивать домой, как за небольшим пригорком открылась поляна, усеянная отборными маслятами. За час они загрузили в машину несколько вёдер чертовски приятных скользких маслят. Грибов было ещё полно, однако Маришка взмолилась: их же ещё до ума довести надо!
Весь вечер возились с неожиданным трофеем, а наутро, едва рассвело, вновь двинули на чудесную поляну. Фёдор прекрасно помнил дорогу. Вот берёза, поваленная зимой браконьерами, да так и забытая, брошенная догнивать в траве, а вот и пригорок, за которым поляна. Упа!
Никакой поляны за пригорком не было. Дорога мирно вилась вдоль лесополосы, а там, где вчера была поляна, колосилась густая рожь. Дважды проехали туда-обратно — ни поляны, ни грибов!
Вспомнилось тогда Фёдору, как что-то подобное читал у Гоголя, но одно дело, знаете ли, читать в книжке, а тут — наяву… Бр-р-р!
— Напрасно старушка ждёт сына домой, — задумчиво замурлыкал Фёдор. — Ей скажут, она зарыдает, а волны бегут от винта за кормой, и след их вдали замирает…
Лейла
Абакан
(Окончание следует)
