В грозном клике звучало: пора!

№ 216 – 217 (23823 – 23824) от 15 ноября
В грозном клике звучало: пора!
Коллаж: Лариса Баканова, «Хакасия»

В тылу

«Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали…» Как ни странно, но это описание очень похоже на то, как отнеслись в высшем свете к тому, что 20 июля 1914 года Николай II подписал манифест об объявлении войны.
В этот день, вернувшись из Зимнего дворца, он записал в дневнике: «При возвращении дамы бросились целовать руки и немного потрепали меня и Аликс». В столице с большим подъёмом проходили патриотические шествия. В глубинке народ был более сдержан. Однако в целом по России в воинские присутствия явилось 96 процентов призывников. Это воспринималось как объединение народа вокруг царя. Пройдёт немного времени, и никакого объединения народа вокруг царя не будет. Да и самого царя уже не будет…

Автомобильная повинность

О том, что на войну «мобилизовывали» лошадей, известно всем. А вот военно-автомобильная повинность — факт малоизвестный. Да, была и такая. Автомобили, согласно циркуляру от 7 августа 1914 года, следовало предоставить на специальный сдаточный пункт, где «все самодвижущиеся экипажи должны быть зачислены в особую реестровую книгу». Автомашины сдавали за вознаграждение, размер которого определяла приёмная комиссия. Как гласил циркуляр, «шофера являются не на сборные пункты воинских начальников, а прибывают с экипажами на сдаточные пункты — считаются с этого времени принятыми на военную службу, равно как и владельцы».
В то время в Красноярске было совсем немного автомобилей: у Гадаловых, Даниловых, ещё у нескольких состоятельных горожан. Некто Зубов, а позднее Ельденштейн пытались организовать в Красноярске «автомобильное пассажирское движение» от вокзала до Старобазарной площади. Владелец гостиницы «Россия» использовал даже омнибус для доставки пассажиров, желающих остановиться в его гостинице. Словом, хоть и немного, но автомашины в Красноярске всё-таки имелись. Как проходила служба шофёров и владельцев автомобилей — сведений не удалось найти. Логично предположить, что на фронте они находились в распоряжении штабов различных воинских подразделений.
Война затягивалась, и отношение к ней стало меняться. Поубавилось «охотников» — так называли тогда добровольцев, которых в первые месяцы войны было очень много. Появилось немало уклонистов — тех, кто, говоря современным языком, старался любыми путями «откосить» от призыва в действующую армию. Особенно резко выразили своё нежелание отправляться на фронт запасные — это были люди в возрасте до 45 лет, в положенный им срок отслужившие в армии и находившиеся в запасе. В селе Абаканском, Усть-Ербе, Батени и других сёлах Минусинского уезда произошли крупные выступления запасных, которые выразились, как писал помощник начальника губернского жандармского управления, «во всевозможных видах бесчинства, непослушании сельской и полицейской власти» и сопровождалось разгромами винных лавок. Подобные стихийные выступления прошли по многим губерниям. Против взбунтовавшихся запасных были направлены карательные отряды. Напутствием им стали слова: «В случае беспорядков и необходимости надо стрелять не по звёздам».
Людские ресурсы истощались быстро. В декабре 1916 года правительству пришлось пойти на вынужденные меры — начать мобилизацию неблагонадёжных — тех, кого в самом начале войны принудительно переселили в Сибирь. Делалось это согласно «Правилам военного положения». Мобилизация не обошла и политических ссыльных, которых в Сибири было немало. Так, в числе потенциальных призывников в Ачинск был доставлен Иосиф Джугашвили (Сталин), отбывавший ссылку в деревне Курейка Туруханского края. Но на фронт будущий вождь так и не попал: из-за травмы руки, полученной ещё в детстве. Однако многие его соратники по партии оказались на фронте, где успешно продолжили борьбу, начатую ещё в ссылке. А боролись большевики за поражение России в этой войне. «Не в поражении Германии, а в победе над злейшим и опаснейшим врагом — царизмом заинтересован русский пролетариат и русская демократия», — так объясняли большевики свою позицию пораженцев. На фронте они довольно успешно разлагали армию изнутри. И очень скоро дезертиры стали чувствовать себя чуть ли не героями.

Бдительность или шпиономания?

С началом войны с Германией ненависть ко всему немецкому неудержимой волной захлестнула Россию. Громили магазины, владельцами которых были немцы. На улицах бдительные прохожие хватали людей, посмевших заговорить по-немецки. Деятели искусства выражали ненависть доступными им средствами. В театрах отменяли исполнение произведений, написанных немецкими композиторами. Наш великий земляк, Василий Суриков, человек вспыльчивый, взрывной, уничтожил портрет немки Софии Келлер — подруги дочери. И его ничуть не остановило то, что этот портрет считали очень удачным, его сравнивали по стилю с работами Монэ.
Уже в первые дни войны был принят закон о переименовании населённых пунктов, имевших немецкие названия. Так, Петербург стал тогда Петроградом. На всей территории огромной России стали заменять немецкие названия на русские. Коснулось это и Енисейской губернии. К примеру, немецкий посёлок Гнадендорф («благодатная деревня»), возникший в Минусинском округе в ходе Столыпинской реформы, переименовали в село Николаевку.
Доходило до того, что наиболее ярые «патриоты» предлагали для российских немцев установить особую форму одежды с надписью «Подлец». Это чтобы каждый истинный «патриот» мог плюнуть «немцу в харю». Подобными призывами подпитывалась ненависть к немцам, превратившаяся в настоящую германофобию.
Летом 1915 года были закрыты магазины торгового дома «Зингер» сначала в Красноярске, а затем в уездных городах, в том числе в Минусинске (магазин находился в здании, где сейчас размещается городская администрация). Из газет стало известно, что там производятся обыски.
Как всегда, нашлись люди, знающие всё обо всём.
— Я же говорил, шпионы там окопались. Все немцы такие — кайзерово племя, — говорили они.
Так думали тогда многие. Раз немец — значит, непременно шпион. Доставалось даже эстонцам и латышам, жившим в Сибири, — к ним стали относиться с подозрением и неприязнью. Известны случаи, когда представители их общин обращались в редакции с просьбой дать в газете разъяснение, что они вовсе не немцы и не имеют никакого отношения к Германии.
Но при чём тут был торговый дом «Зингер»? «Зингер» — это же была (и есть) американская компания, основанная Айзеком Зингером, который изобрёл удивительную по надёжности швейную машинку. Да, это так. Но компания имела офис в Германии и через него активно осваивала российский рынок. И даже построила в Подольске огромный завод, где выпускали знаменитые на весь мир швейные машинки. Что же искали в минусинском и других магазинах торгового дома? Документы, обличающие сотрудников фирмы в шпионской деятельности в пользу Германии. Обыски шли во всех магазинах фирмы на территории России. А их было больше 500.
Началось всё с обыска в центральном российском офисе, находившемся в Петербурге, на Невском проспекте. Особое подозрение вызвали опросные листы, которые заполняли многочисленные коммивояжёры фирмы при оформлении договоров на приобретение швейных машинок. В опросные листы вносили подробные сведения о количестве жителей в населённом пункте, коммуникациях, наличии промышленных объектов, отделений связи и другую статистическую информацию, которую при обобщении можно использовать для проведения стратегического анализа. В газетах сообщалось, что найдены были также договоры, согласно которым некоторые сотрудники фирмы обязывались предоставлять информацию в немецкую разведку.
Какой переполох в столице вызвали обыски в офисе «Зингера» и последовавшие затем аресты! Однако вопреки ожиданиям фирма «Зингер» в Петербурге не была ликвидирована. Но закрыли все магазины фирмы, многие из которых к тому времени уже пострадали от погромов, учинённых толпами возмущённых людей.
Вскрывались и другие, подчас просто поразительные факты. Шла война с Германией, а в это время в приёмных разных ведомств без особой утайки собирали деньги на подводные лодки для… немецкого флота. Каково?!
В газете «Отклики Сибири» красноярцы читали информацию такого рода:
«Земский начальник Камышинского уезда 4-го участка г. Гефер во время мобилизации, когда должно было проявить усиленную энергию, скрывался. Гефер по распоряжению из министерства внутренних дел от должности устранён».
Всё это вместе взятое ещё больше усиливало нетерпимость по отношению к немцам и побуждало власть действовать. В 1916 году был принят закон «против засилья немцев». В апреле 1917-го планировалось выселить, как «внутренних врагов», всех немцев из Поволжья, куда они были приглашены ещё Екатериной Великой. Однако выполнение закона откладывалось из-за революционных событий в России. Произошли сначала Февральская, затем Октябрьская революция. А потом долгое время, вплоть до Второй мировой войны, о переселении немцев не вспоминали.
Но надо сказать, что большое количество немцев-мужчин было переселено в Сибирь ещё летом 1914 года в числе тех, кого подвергли высылке как неблагонадёжных. Из 50 тысяч человек, выселенных тогда, 30 тысяч были именно этническими немцами.

Наталья КАЛЕМЕНЕВА
Минусинск

(Окончание следует)



Просмотров: 1389