Она сидела на краю кровати. Маленькая, тоненькая, как ребёнок. То и дело вытирала уголком платка слезящиеся глаза и молчала.
Поговорить в тот день с Анастасией Николаевной Зайцевой, черногорской долгожительницей, нам так и не удалось. Уже несколько лет она ни с кем, кроме родных, не общается.
— Бабушка плохо слышит и практически ничего не видит. Её глаза и уши — это мы с мужем, — Ольга Львовна, невестка Анастасии Зайцевой, заботливо поправила шаль на худеньких плечах. — Знаете, порасспрашивайте-ка лучше Борю. У них с мамой всегда были доверительные отношения. И вообще, они во многом схожи — оба оптимисты, с хорошим чувством юмора, очень любознательные и сильные духом. Так что он знает её, как никто.
— Совершеннейшая правда! — отозвался из соседней комнаты Борис Борисович. — А судьба у мамки в самом деле удивительная. Начать с того, что родилась она не в какой-то там обычный день, а в первую годовщину Октябрьской революции по старому стилю, 25 октября. А так как незадолго до этого страна перешла на григорианский календарь, то сама мамка признаёт другую дату — 7 ноября. Мы же её всегда поздравляем с двумя днями рождения — официальным и «запасным».
Детство Анастасии Николаевны Зайцевой, в девичестве Стоценко, прошло в старинном украинском селе Николаевка Луганской области. Родители её были обычными тружениками. Мать крестьянка, отец — сапожник. Тем не менее после окончания школы Анастасия Николаевна решила получать высшее образование. Поехала в Ленинград, поступила в сельхозинститут и спустя пять лет стала дипломированным агрономом. Однако поработать по специальности она не успела — началась война. Ленинград оказался в блокадном кольце. Выбраться из города было практически невозможно. Эвакуационные поезда были набиты битком. Однако девушке удалось покинуть город. Незнакомый военный буквально втолкнул её в окно вагона, и последним поездом она уехала в Узбекистан.
В Средней Азии Анастасия Николаевна прожила несколько лет. Её профессия агронома-семеновода оказалась очень востребованной в тех краях: в Узбекистане выращивали хлопок для производства целлюлозы, из которой делали так называемый «бездымный» порох и топливо для бесствольной системы полевой реактивной артиллерии БМ-13, больше известной как «Катюша».
Незадолго до окончания войны там же, в Узбекистане, Анастасия Николаевна встретила будущего мужа, Бориса Матвеевича Зайцева. После тяжёлого ранения в голову он проходил лечение в одном из местных госпиталей.
— Родители поженились в 1945-м, а ровно через год родился я, — продолжил рассказ Борис Борисович. — Возможно, мы прожили бы на моей малой родине, в небольшом посёлке Самаркандской области, ещё какое-то время. Но в 1947-м там началась эпидемия полиомиелита. Опасная инфекция поразила практически всех детей в округе. Многие из них умерли. Я же оказался в числе выживших. Но у меня парализовало ноги. Так всю жизнь на костылях и проходил...
Как только здоровье мальчика позволило, Зайцевы отправились в большое путешествие по стране. Борис Матвеевич, как опытный геодезист, принимал активное участие в послевоенном восстановлении городов, вёл инженерную разведку строящихся дорог. Меньше чем за год маленький Боря успел объездить с родителями пол-Узбекистана, пожил в Казахстане и Западной Сибири.
В 1949-м по совету родственников молодая семья переехала в Абакан. Некоторое время новосёлы ютились в тесном двухэтажном бараке. Но вскоре Анастасии Николаевне предложили работу на Хакасской сельскохозяйственной опытной станции в селе Зелёное и в придачу дали дом.
— Это было счастливое время, — вспоминает Борис Борисович. — Родители тут же посадили огород, завели хозяйство. У меня появились братья Лёва и Вадик, родилась долгожданная младшая сестрёнка Лариса. Помню, и без того жизнерадостная от природы мамка тогда прямо-таки светилась от радости. Пока папа не умер.
Овдовела Анастасия Николаевна в 40 лет. Пережить смерть мужа и поднять четверых детей ей помогла мать Бориса Матвеевича, Ида Вильгельмовна. Потомственная дворянка, выпускница института благородных девиц, она, не раздумывая, оставила Ленинград, чтобы целиком посвятить себя воспитанию внуков.
— Бабушка у нас была непростая. Чистокровная финка. Статная, красивая, всегда очень сдержанная, с гордо приподнятой головой. С первой нашей встречи и до последних дней её жизни мы смотрели на бабушку Иду как на чудо — с восторгом и благоговением. Любили её всей душой и слушались беспрекословно, — улыбаясь детским воспоминаниям, рассказал Борис Борисович.
Особое внимание Ида Вильгельмовна уделяла образованию внуков. Всех четверых она научила рисовать (в будущем Лев Зайцев даже стал профессиональным художником), привила им любовь к чтению и вообще сделала всё возможное, чтобы дети выросли эрудированными и интересными людьми. Что примечательно, с таким же теплом Ида Вильгельмовна относилась и к жене своего сына. При этом свекровь и невестка были абсолютно не похожи. Одна — спокойная и сдержанная, другая — активная и смешливая.
— Как невестка, могу объяснить этот феномен, — включилась в разговор Ольга Львовна. — Просто у Анастасии Николаевны очень лёгкий характер. Она тактичный, совершенно бесконфликтный человек. Мы с Борей женаты больше 40 лет, и за всё это время у нас с мамой не было ни одной ссоры. Даже сейчас, слабая, изработанная, больная, она не озлобилась. Никогда не капризничает, не жалуется на боль и судьбу, хотя кому-кому, а ей-то в жизни досталось. Каждый раз спрашивает про Борино здоровье, интересуется делами внуков, правнуков. Благодарит, когда её покормим.
— Да, выдержки у неё всегда хватало, — подтвердил Борис Зайцев. — Помню, как после школы я засобирался поступать в Томский университет. Мама тогда сильно распереживалась, как я выживу в чужом городе — на костылях-то. Однако держать меня у своей юбки не стала. За что я до сих пор говорю ей спасибо. Благодаря мамкиной мудрости, лишённой всякого эгоизма любви и веры в мои силы, я прожил интересную полноценную жизнь. Состоялся в профессии: участвовал в строительстве алюминиевого завода, знаменитой ЛЭП-500, Братской и Усть-Илимской ГЭС. Всю жизнь общался с неординарными людьми, смелыми и переполненными научными и творческими идеями. Мне сильно повезло с женой. И не только потому, что Ольга преданно ухаживает за мамой и мной (я также второй год прикован к постели). Она вообще удивительный, разносторонний человек — образованная, талантливая, дочь иркутских интеллигентов и при этом очень скромная.
Но главное, за что я благодарен маме, — это то, что в свои 73 я до сих пор остаюсь сыном.
Татьяна ГОЛОВКОВА
Черногорск
