(Окончание. Начало в №№ 128 — 129)

Летом 1873 года Василий Суриков большую часть времени провёл в Немире. А в конце июля отправился в Аскиз, где находилась резиденция Кузнецовых — усадьба с просторным двором, домами, конторой, амбарами, бараками...
В бараках на несколько дней останавливались рабочие: весной — перед тем, как уйти на прииск, получали здесь аванс; а осенью им выдавали расчёт. В такие дни в резиденции становилось многолюдно и шумно, особенно при раздаче рабочим традиционной старательской порции водки, которую наливали из бочки, стоявшей во дворе. А бывало, получив расчёт, приисковые рабочие застревали в местном кабачке, устраивая пьяные дебоши. И потому Степная дума потребовала установить порядок прохода рабочих с приисков через село Аскиз.
Пётр Иванович подолгу в резиденции не жил — много было дел на приисках. Особой нужды иметь в Аскизе два больших дома у него не было. И он в 1869 году передал одно здание под школу.
Дом, в котором была контора Кузнецова и где, вероятней всего, останавливался Суриков, сохранился до наших дней. С балкона этого дома хорошо просматривается пойма реки Аскиз, где любили охотиться хозяева и гости. Говорят, особо метким охотникам удавалось подстрелить дичь прямо с балкона.
В 2003 году в этом доме разместили районный краеведческий музей имени Н.Ф. Катанова.
Резиденцией усадьбу Кузнецовых называли неспроста: здесь находился резидент — так называлась должность человека, управлявшего хозяйственными делами Кузнецова. Непонятное иностранное слово «резидент» рабочие переиначили на свой лад — называли управляющего «разведентом», полагая, что так правильно называется должность человека, обязанность которого — разводить всех по работам.
Вот таким резидентом Кузнецова в те годы был давний знакомый Сурикова — Иннокентий Иванович Каратанов (отец известного художника). Василий Иванович хорошо знал Каратановых — их семьи жили в Красноярске по соседству и относились к одному приходу Всесвятской церкви.

В верховья реки Абакан

Из Аскиза Суриков совершил интересную поездку в верховья реки Абакан. Можно ли установить маршрут той поездки? Попытаюсь это сделать, опять основываясь на рисунках, выполненных им в пути.
На одном из листов его дорожного альбома мы видим два рисунка. С левой стороны изображен мальчик-хакас, держащий за поводья осёдланного коня. Под рисунком художник написал: «Карым-подпасок. 1873. Август, Аскиз». А на второй половине листа нарисовано каменное изваяние. Под этим рисунком краткая надпись: «Баба». В изображённом изваянии легко узнаётся Улуг Хуртуях тас — Большая каменная старуха (русские называли её Каменной бабой). Этот рисунок Суриков сделал по дороге в Таштып — изваяние находилось у дороги, ведущей из Аскиза в Таштып.
Это древнее изваяние много веков играло и продолжает играть очень важную роль в жизни хакасов. У него сложилась особая, необычная, «биография».
Хакасы издревле почитали Хуртуях тас, поклонялись ей, считая своей праматерью. Из уст в уста передавалось сказание, согласно которому Хуртуях тас была женой легендарного богатыря Сартакпая.
Перед дальней дорогой или перед тем, как уйти в тайгу на охоту, хакасы непременно совершали у Хуртуях тас обряд жертвоприношения. Но особенно почитали её женщины, обделённые радостью материнства. Они приносили ей дары и молили об одном: «Помоги мне стать матерью!»
В годы советской власти, когда в Хакасии началась распашка степей, это изваяние, как и десятки других, могло погибнуть. Археолог Альберт Николаевич Липский перевёз Хуртуях тас в Абакан. Здесь она стала экспонатом стелария — специального зала республиканского краеведческого музея.
Однако для хакасов Хуртуях тас по-прежнему оставалась особо почитаемым древним божеством. Люди приезжали в музей, чтобы поклониться святыне и обратиться к ней с мольбами о помощи. Почти полвека простояло изваяние в музее. И все эти годы хакасов не покидала надежда, что когда-нибудь Хуртуях тас вернётся на своё место. И наконец старейшины хакасских родов добились, чтобы правительство Хакасии приняло решение о возвращении степной богини. Это памятное событие состоялось 30 августа 2003 года. Сегодня Улуг Хуртуях тас находится в стеклянной юрте около аала Анхаков.
Следующий рисунок Суриков выполнил в Таштыпе — старинном казачьем селе, возникшем рядом с форпостом, построенным в 1768 году для дозора границы с Китаем. Рисунок так и называется: «Село Таштып» (хранится в семье наследников художника). Таштып раньше назывался казачьей станицей. Там располагался штаб пятой сотни Енисейского казачьего конного полка. В 1852 году командующим этой сотней был назначен родной дядя и крестный отец Василия Ивановича — хорунжий Марк Васильевич Суриков.
Дорога от Аскиза до Таштыпа — это отрезок старинного торгового пути, который вёл из Минусинской котловины через горный перевал в Томскую губернию. Граница между Енисейской и Томской губерниями тогда проходила по селу Таштып. Географический казус тех лет: пограничная линия пролегла через… алтарь Таштыпской церкви. Так что местные священники и их прихожане могли находиться то в Томской, то в Енисейской губернии.
От Аскиза до Таштыпа чуть больше сорока вёрст. Это расстояние обычно приравнивалось к одному дневному переходу верхом. Выехав на лошадях утром из Аскиза, Суриков и его спутники к вечеру могли добраться до Таштыпа. Скорее всего, остановились на ночлег у кого-то из знакомых Петра Ивановича Кузнецова. В Таштыпе у него была небольшая база, которую тоже называли резиденцией — оттуда поставляли всё необходимое на Пророко-Ильинский и другие прииски, расположенные на притоках Абакана. Кузнецов отпускал промышленные товары для перепродажи местному торговцу И. Чертыкову. Взамен брал скот, зерно и пушнину. Поддерживал деловые связи и с русскими купцами. Так что в Таштыпе у него были, как мы сейчас говорим, партнёры по бизнесу.
Следующий пункт маршрута — Матур. Это небольшая речка, левый приток Абакана. Но одновременно Матур — это ещё и таёжный посёлок. Акварель, которую Суриков выполнил в тех местах, он назвал так: «Матур. Панорама реки». Довольно редкий случай: художник пометил рисунок точной датой — 3 августа. Посёлок Матур существует и сегодня. Но в наши дни жизнь в нём идёт совсем не та, что мог увидеть Суриков. «В старину по праздникам в Матуре бывало жутко. На кривые, грязные переулки улуса выкарабкивались из тайги привычные гости — поклонники золота, пули и ножа. На них-то и строился бюджет исконных матурцев — проводников, охотников и шинкарей», — так писал Е. Филиппыч, автор книги «Рождение Мал-Хадари».
Как-то странно получается… Суриков со своими спутниками долго добирался из Аскиза до Матура. Зачем? Неужели только для того, чтобы увидеть речку и посёлок Матур? Нет, конечно. Думаю, цель поездки была другая — Пророко-Ильинский и другие прииски Кузнецова в верховьях Абакана. Возможно, на ночлег устроились не в самом посёлке, а в устье реки Матур. Там Кузнецову вместе с его компаньоном минусинским купцом Гусевым был выделен участок земли под покосы. В месте впадения Матура в Абакан по распоряжению Кузнецова были построены несколько домиков для служащих. В одном из них жил его приказчик, скупавший скот, продукты для старателей, нанимавший работников в сенокос. Сено приходилось заготавливать в огромных количествах. На приисках использовалось очень много лошадей — на них доставляли грузы, возили на приисках руду, они же приводили в действие различные механизмы.

В устье речки Матур Пётр Иванович создал небольшой цех, где выделывали кожи. В те годы на здешних приисках работало больше двух тысяч человек. Много закупалось скота для прокорма рабочих. Шкуры животных пропадали зря. Вот Кузнецов и организовал небольшое кожевенное производство.
Возможно, спутником Сурикова был кто-то из служащих Петра Ивановича, отправившийся по делам на прииски. Но возможно и другое. Как раз в 1873 году Кузнецов совместно с известным томским золотопромышленником Захаром Михайловичем Цыбульским возводил приисковую церковь во имя апостола Андрея Первозванного. Церковь строили между двумя самыми богатыми, а значит, и самыми большими приисками — Пророко-Ильинским (Кузнецова) и Весёлым (принадлежал Цыбульскому). Уместно предположить, что Суриков совершил поездку в эти места с человеком, которому Кузнецов поручил проверить ход строительства церкви. На акварели «Два всадника» художник, возможно, изобразил своих спутников в этой поездке. На переднем плане — молодой хакас, сидящий на лошади, покрытой традиционной для хакасов попоной. А выше, на скале, — всадник с ружьём, в европейской одежде, в шляпе. За спиной всадников виднеется уже не Аскизская степь, а горы.
Вот что любопытно: до сих пор на картах Хакасии, примерно в том месте, где находился прииск Весёлый Захара Цыбульского, обозначена заимка Захарьевская. А ведь столько лет минуло…
В семье наследников художника хранится ещё один рисунок, который, возможно, Суриков сделал во время этой поездки в верховья реки Абакан. На нём Суриков изобразил горную вершину и оставил пометку: «Кузнецк. Алатау». Не установлено, какую именно вершину горной цепи Кузнецкого Алатау он изобразил, поскольку надпись на обороте, оставленная художником, не совсем разборчива. Где он мог увидеть горы Кузнецкого Алатау? Всюду в окрестностях Немира и Узун-Джула, по пути из Аскиза в Таштып и дальше — по дороге на Пророко-Ильинский прииск. Все горы, которые он видел во время поездки, — это отроги Кузнецкого Алатау. Какую именно гору он изобразил? Точного ответа на этот вопрос нет. Пока… Может, найдётся дотошный исследователь, который повторит маршрут Сурикова и установит это доподлинно.

Наталья КАЛЕМЕНЕВА
Минусинск