То сгущение туч, которое недавно возникло вокруг планов расширения угледобычи в Республике Хакасия, возможно, имело бы смысл, если бы к нам действительно пришли варвары-завоеватели. Те самые «алчные капиталисты», которым плевать на законы, на природу, на экологию, на местных жителей, на историю нашей земли и так далее.
Без фантастики и предубеждений
Но, во-первых, плевать на законы никому не позволено, даже самым крутым олигархическим группам. А во-вторых, правильно выстроенное, хорошо организованное, созданное на основе последних научных и технических достижений производство является залогом и финансового успеха, и способом мирного сосуществования техногенного мира с миром природы.
Чтобы в сказанном убедиться, достаточно миновать последнюю горку перед своротом на разрез Майрыхский, потому как на спуске первое, что попадается на глаза, — это мирно пасущаяся отара овец на зелёной травке. Заметьте! Не на серо-бурой, не на чёрной, а на зелёной травке пасутся нормальные в своей обыкновенности овцы, дискомфорта явно не испытывающие.
И в ответ на хор гневных голосов скажу просто: съездите и убедитесь сами! Правда, съездите, узнайте, расспросите, руками пощупайте, на зуб попробуйте, если уж кого совсем приспичило, и убедитесь! В чём?
Конечно же, не в том, что угольный разрез — это филиал рая на земле, нет! Мы с вами здравомыслящие люди, следовательно чётко и ясно понимаем, что любое промышленное производство влияет и на природный баланс, и на экологию, и на привычный образ жизни людей.
Для того, чтобы так не было, наверное, пришлось бы изобрести некий фантастический купол, которым можно было накрыть любое производство. Чтобы оттуда не просачивалось ни литра воды, ни грамма воздуха и ни песчинки пыли. Но поскольку искомого купола нет, а жить как-то надо, мы в сопровождении директора разреза Майрыхский Максима Виноградова и его заместителя по экологии Нейлы Янулевич отправились к месту производства всех работ.
И лично я в той поездке не искал признаков благополучия. Напротив, моя задача сводилась к тому, чтобы увидеть нарушения технологии, ведущие к экологической катастрофе, чтобы найти небрежное отношение к своим обязанностям, опять же ведущим к гибели животного мира. Мне надо было убедиться, что здесь действительно всё «плохо и страшно»! Либо…
...Напротив, убедиться в том, что на Майрыхском разрезе делают всё возможное, чтобы минимизировать вредное воздействие на окружающую среду.
Свой анализ я делал системно, то есть не пропуская детали, нюансы, подробности. И в результате понял, из-за чего, извиняюсь за выражение, так нехорошо огреблись в Интернете представители лиги хакасских женщин «Алтынай», которые в преддверии Всемирного дня окружающей среды также побывали на Майрыхском разрезе.
Да уж! Злобы в комментариях было немерено, невинных женщин объявили врагами народа уже за то, что они вообще туда поехали, да ещё (ужас-ужас) пили воду из очистных сооружений…
Последнее, конечно, было сильно, но не обязательно. Дегустация, вырванная из контекста технологии водоочистки, которая применяется на Майрыхском разрезе, не произвела должного эффекта и не дала понимания того, на что идёт предприятие, лишь бы вода из угольного карьера уходила в реку Абакан максимально чистой и безвредной. Ну что, пожалуй, с неё и начнём…
Водный баланс
— Если взять проекты советских времён, — напомнила эколог Нейла Янулевич, — можно убедиться: тогда считалось, что природная вода, которая выводится из угольных карьеров, вообще условно чистая. И максимум, что для неё предусматривалось, — отстойники без ничего.
— Да, — поддержал разговор директор Максим Виноградов, — строили каскад из трёх отстойников. Сначала вода из карьера наливается в верхний бассейн. Затем идёт естественный перелив в следующий бассейн, а после третьего, полагали, вода очищена...
На Майрыхском разрезе, конечно, всё не так. На снимке хорошо видно, как на дне угольного карьера стоят «домики» и от них тянутся трубы. Это насосная станция, которая выкачивает воду с места добычи. Если присмотреться ещё внимательнее, то видны ручьи, стекающие по склонам карьера и собирающиеся в отведённом для этого месте. Затем вся вода с помощью насосной станции и труб удаляется из карьера и отправляется на очистные сооружения.
— Что они из себя представляют?
— Сначала на пути карьерных вод находится станция флокулянтов (проще говоря, реагентов, которые осаживают на себя все примеси), где в трубу, по которой идёт вода, и добавляются реагенты, — пояснила Нейла Саитовна. — Делается это в автоматическом режиме в зависимости от объёма и загрязнённости воды, для чего имеются специальные датчики. В зависимости от показателей флокулянт дозированно добавляется в трубу. А раз процесс автоматизирован, нет опасности человеческого фактора, когда кто-то забыл, проспал, упустил.
Улавливаете?
Дальше обработанная вода с реагентом идёт в пруды-отстойники. Причём туда она поступает через аэратор путём перелива и падает в бассейн-отстойник с высоты струйками. За счёт аэратора идёт насыщение воды кислородом, за счёт высоты вся грязь, которая концентрируется реагентом, сразу уходит на дно. Конечно, она бы и так осела, но для этого нужно очень много времени. А так реагент всё на себя собирает, укрупняет и отправляет на дно.
Получается интенсификация процесса, грязь оказывается внизу, а чистый верхний слой за счёт перелива, который располагается сверху отстойника, уходит на насосную станцию, где стоят обеззараживающие установки, которые дополнительно очищают воду.
Далее насосы гонят воду по трубам в сторону реки Абакан, до которой отсюда шесть километров, где и происходит сброс. Контроль за состоянием качества воды идёт на всех этапах.
— К этому стоит добавить, — сказал Максим Валерьевич, — что дно отстойника выстелено бентоматами для недопущения просачивания карьерных вод в почву. Это современный гидроизоляционный материал с уникальными свойствами.
Кроме того, что бентоматы морозоустойчивы, прочны и долговечны, они являются единственным гидроизоляционным материалом, который самозалечивается после порезов и проколов, сохраняя свои свойства, а значит, является надёжной защитой от проникновения в почву любых вредных веществ.
Что ещё немаловажно, материал экологичен благодаря своему главному компоненту — бентонитовой глине, которую производят на одном из месторождений в Хакасии.
Склеить пыль
Пока мы вот так вели беседу на берегу пруда-отстойника, внимание к себе привлёк этот БелАЗ (его вы также видите на снимке), который всю нашу экскурсию заливался водой из насосной станции.
— Это что такое?
— После обеззараживания, — охотно рассказал Максим Виноградов, — водой из отстойника мы поливаем все наши технологические дороги, чтобы не было пыли.
С пылью вообще боремся серьёзно. Те же вагоны обрабатываются пылесвязывающим материалом, благодаря чему при движении железнодорожного состава с углём за ним уже не тянется чёрный шлейф. Плюс на оборудовании, где перерабатывают уголь, стоят фильтры-циклоны и рукавные фильтры.
Другими словами, что можно уловить, погасить, приземлить — ловится, гасится, приземляется. Но тот же ветер, увы, человеку не подвластен, поэтому при вскрышных, взрывных работах он, конечно, поднимает пылевые массы. С этим ничего не поделать. Но по мере углубления карьера большая часть пыли будет оседать внутри разработки…
Тут я резко повернулся к главному экологу разреза:
— Простите, мне показалось или вы сейчас обмолвились о том, что очищенную воду из карьера можно использовать и в бытовых нуждах?
— Очень хотелось бы, — вздохнула Нейла Саитовна. — Всё, что мы сейчас вам показали, относится к разряду передовых технологий, которые уже применяются на крупнейших водозаборах Москвы и Санкт-Петербурга, не говоря о Европе.
Просто жалко выливать воду, над которой мы столько работаем. Но согласно действующему законодательству, санитарным и другим нормам разрез не может использовать её в своих хозяйственно-питьевых нуждах. Сейчас воду для этого мы сюда специально завозим, а могли бы пользоваться своей, очищенной, и всем от этого было бы только хорошо.
Конец жёлтых облачков
— Ещё один ужастик угольных разрезов — взрывы. Люди «видят» километровые столбы поднятого на воздух грунта, ядовитые и даже грибовидные облака, которые нависают над Хакасией. Что скажете на это?
В ответ мне показали эксперимент, записанный на видео. В момент взрывных работ на борт угольного разреза положили отвёртку, а на её кончик установили спичечный коробок. Произвели взрыв, даже сразу два. Коробок не упал. Красиво. Но чтобы не давать повода для криков о пропаганде, оставим данный фокус для любителей видео. А сами поговорим о серьёзном и опять же экологичном.
— К сожалению, — подтвердил директор разреза, — в нашем деле без взрывных работ не обойтись. Но и это направление не стоит на месте, развивается, и уже никто не ведёт речь о закладке сразу огромного блока взрывчатки. Теперь совсем новые технологии, когда взрывчатку закладывают порядно и подрывают с замедлением, чтобы взрывы шли не разом, а как бы очередями.
На сегодня наш главный подрядчик — «Хакасвзрывпром». Мы сами предложили им сотрудничество, потому что у них современные технологии и всегда работающая мысль. Они сразу учли, что у нас обводнённое месторождение, и теперь на предприятии готовят новую эмульсированную взрывчатку, которая в воде не растворяется. Те заряды, которые они используют на черногорских разрезах, как раз воды боятся.
В чём выгода новой взрывчатки? Во-первых, её требуется меньше — детонационная способность лучше. Во-вторых, она гораздо экологичнее. Будучи водостойкой, полностью выгорает и значительно уменьшает вредные выбросы.
Заповедник поневоле
— Ладно, с технологиями разобрались. Но как быть с животным миром?
— А вот с ним, — тут же заметила Нейла Янулевич, — как раз всё в порядке. От птиц прохода нет, так и норовят гнёзда в наших помещениях свить. У нас даже своя цапля есть, поселилась на территории разреза и никуда не желает уходить. Стая лебедей залетала, несколько дней отдыхала. Наши линии электропередачи, если вы заметили, для пернатых безопасны, поскольку все провода изолированы и разнесены так, чтобы не мешать размаху крыльев.
Ночная охрана постоянно жалуется на нашествие зайцев и лис. Ну, правильно, у нас территория охраняемая, сюда ни честные охотники, ни подлые браконьеры не зайдут, вот и вышел импровизированный заповедник. Да ещё приходится постоянно фермерский скот выдворять за пределы, так и норовят то коровы, то лошади к нам забрести. Когда подходит время, люди собирают в окрестностях облепиху. Что касается рыбалки, то вы сами видели…
Подтверждаю, видели. Снова обратите внимание на фото: на переднем плане угол отстойника очистных сооружений Майрыхского разреза. А та полоска воды за линией электропередачи — озеро Турпанье, буквально метров 100 — 200. И пока мы вели беседы-разговоры, там, чуть левее, рыбаки на двух машинах вовсю удили рыбу. Что, согласитесь, уже не тянет на апокалипсис и полный «армагедец»…
— Кстати, об озёрах! — уточнил директор разреза. — В связи с нашей деятельностью они никуда не делись, все на месте. Наиболее мелкие озёра, которые мониторим не только мы, но и тот же гидромет, как и в прежние годы, существуют сезонно. Весной уровень грунтовых вод поднимается, снег тает, дожди капают и озёра расширяются. Летом уровень грунтовых вод понижается, жара наступает и озёра сужаются, иногда до полного исчезновения. Но осенью опять дожди, снег, и водоёмы заново наполняются. Так и существуют в режиме: весна — осень.
Слухи о прошлом
— А что там с мелиоративной системой? — решили мы напоследок всё-таки обострить ситуацию. — Тут один эколог заявил, что вы её уничтожили.
— Знаем мы этого эколога! — кивнул Максим Виноградов. — Я же говорю, ну, хоть бы приехали, своими глазами посмотрели!
Объясню. Во-первых, вся эта система уже много лет не работает. Ещё в 70-х годах прошлого века её построили, использовали, а потом забросили. Канавы заросли, тем более что они были в земляном, а не в бетонном исполнении. Растениеводство всё-таки не для здешних мест, тут раздолье для животноводства, особенно для овец и лошадей, им слишком тучные пастбища не требуются.
И всё равно русло того канала, который через наш участок проходил, мы два года назад перенесли, бетоном укрепили, повороты и уклоны отработали. То есть сделали всё, что от нас потребовали мелиораторы.
Но дело в том, что по старому руслу вода никогда не текла. Мы узнавали — это был резервный канал и по нему воду не пускали. Однако нас заставили, мы построили, закопали туда 20 миллионов рублей, и стоит это русло в стороне никому ненужное, но угольщики всё равно «мелиоративную систему разрушили». И никого ты с этой мысли не сдвинешь.
Хотя будь мы настоящими временщиками, недобросовестными людьми, старающимися везде, где можно, сэкономить, разве с такими вещами, о которых мы вам сегодня рассказали, стали бы заморачиваться?!
Ладно, сдвигать мысли — не наша прерогатива. Наша задача — подать факты максимально доступно, понятно и, главное, неискажённо. Так что мы ещё продолжим наш разговор и в следующий раз узнаем:
— Для чего на Майрыхском разрезе существует склад плодородной почвы?
— Зачем местные механики восстанавливают уже списанную и выходившую свой ресурс технику?
— Из-за чего разрез не возводит на своей территории капитальных строений?
— Почему на Майрыхском работают только жители республики, а не приезжие вахтовики?
— И по какой причине никто до сих пор не представил общественности чёрную от угольной пыли корову?
Юрий АБУМОВ
Алтайский район
На правах рекламы
